Читать книгу "Свинцовый взвод - Сергей Самаров"

Но голоса не приближались, хотя Раскатов остановился на тропе, готовый к лобовому столкновению с численно превосходящим противником. И в этот момент в кармане старшего лейтенанта зазвонила трубка. Хорошо еще, что Раскатов всегда, выходя на операцию, переводил трубку в режим виброзвонка, иначе трубка выдала бы его присутствие противнику раньше, чем он сам хотел бы показаться бандитам на глаза. Но и ответить на звонок он тоже еще не мог. И, убедившись, что бандиты где-то там застряли, сам шагнул к повороту. А за поворотом ему открылась картина, как два бандита пинками избивают третьего, всего окровавленного, заставляя его подняться на ноги. Третий стоял на четвереньках, подняться пытался, но, кажется, не мог.

Старший лейтенант вышел на тропу так, что оказался за спиной у двух первых бандитов. Третьему было вообще не до контроля тропы. Следовало бы стрелять сразу, но внимание Раскатова было отвлечено звуками активной перестрелки где-то в стороне, по ту стороны скалы. Трое его бойцов пошли туда и, похоже, встретились с другими бандитами. А потом туда, за скалу, одна за другой, после недолго провисевшей в воздухе заунывной песни, легли две мины. И звуки стрельбы стихли. Если минометы к тропе пристрелялись, то минометный обстрел очень опасен. Возможно, следует идти солдатам на выручку. Эта мысль заставила Раскатова без раздумий прицелиться и дважды нажать на спусковой крючок. Хотя пара бандитов была без бронежилетов, старший лейтенант все равно стрелял в голову. Пули, выпущенные с такой короткой дистанции, сбили их с тропы. Старший лейтенант посмотрел сквозь прицел автомата на избиваемого, успел отметить, что у этого руки нетатуированные и потому его можно было отнести к людям эмира Хамида, когда внимание снова отвлек вой летящей мины. Но вой был коротким. Предугадать, куда мина летит, невозможно, как невозможно и среагировать на этот полет. Разорвалась она где-то за спиной старшего лейтенанта прямо рядом с тропой, среди елей, чудом не задев тесно стоящие стволы. И Раскатова с тропы сбросило точно так же, как перед этим его пули сбросили с нее двух бандитов. Он был еще в сознании, когда то ли увидел, то ли ощутил, что на него падает что-то тяжелое и округлое. Последняя мысль была о том, что это округлое очень жесткое…

* * *

Сознание вернулось, как показалось, вместе с возвращением дыхания. Но возможность дышать почему-то пульсировала. То получалось сделать вдох, то не получалось. Это было странно и непривычно. И потому казалось совершенно непонятным. Хотелось даже открыть рот, как рыбе, вытащенной из воды.

Попытка открыть глаза сразу тоже не удалась, каждое поднятие век было чревато яркой вспышкой, бьющей по глазам. Боль при этом проникала глубоко в голову и била по мозгу, словно разряд электрического тока. Раскатов пробовал трижды, и трижды у него не получалось ничего увидеть. Он это уже ясно осознавал, уже контролировал свое состояние, хотя и не сумел еще осознать свое место в пространстве. Но вместе с возвращением сознания вернулась и способность слышать. И, возможно, из-за невозможности смотреть слух обострился и стал острым, каким не был никогда. И этот острый слух тоже с болью, как глаза восприняли свет, воспринял звуки автоматных очередей. Казалось, что стреляли по нему. Прицельно по ушам. Так это было неприятно. А потом послышалась длинная, как показалась, радостная и торжествующая тирада, произнесенная на незнакомом языке. А еще через несколько секунд снова стало возможно дышать. Но ненадолго. Грудь опять сдавило, и воздуха явно не хватало, чтобы сделать несколько полноценных вдохов и выдохов. Новая попытка открыть глаза тоже не увенчалась успехом. Веки реагировали не на приказы человеческой воли, а на боль, идущую в голову извне, и потому не желали открываться.

Опять появилась возможность дышать.

– Вы же живы, я вижу, дышите… – сказал голос с откровенным кавказским акцентом, тем не менее правильно произносящий русские слова.

Старший лейтенант хотел что-то сказать, но сумел только промычать нечто нечленораздельное. И постарался продышаться.

– Я не могу пять лет держать это дерево. Выбирайтесь из-под него. Перекатитесь. Умеете перекатываться? Вы же военный. Перекатитесь. Простой перекат…

При общем тумане в голове, при отсутствии зрения старший лейтенант Раскатов все же сообразил, что от него требуется, понял, что без этого он не сможет полноценно дышать, собрал силы и заставил себя, как ему показалось, поднять двумя руками земной шар. Тем не менее, превозмогая боль во всем теле, он перекатился на два оборота.

– Вот так, – сказал голос. – Вы молодец…

И рядом что-то грузно, словно бы даже со стоном, упало. Уши старшего лейтенанта по-прежнему работали и за глаза, и он услышал, как увидел, что кто-то подходит к нему, приседает. А потом на лицо полилась вода. Чужие пальцы легли старшему лейтенанту на веки, протерли их, протерли переносицу и нижнюю часть лба. Просто пальцы, даже без носового платка. Раскатов открыл глаза, увидел перед собой эти окровавленные пальцы и понял, что ничего увидеть он не мог по той простой причине, что у него была рана на лбу, и рана эта сильно кровоточила, залив кровью глаза. Он сумел поднять руку и потрогать лоб.

– Это вам веткой кожу разорвало. Голова цела, не волнуйтесь, – сказал обладатель руки.

– Какой веткой? – не понял Раскатов, когда чужая рука удалилась от его лица, и он сумел рассмотреть собеседника, которого сразу узнал. Это был тот человек, которого пинали два бандита Парфюмера, когда Раскатов застрелил их. Более того, тогда старший лейтенант не видел лица избиваемого. Теперь же он увидел лицо, и его тоже узнал с первого взгляда. Помощь ему оказывал не кто-то, а сам эмир Хамид Улугбеков.

– Веткой дерева. Когда мина у вас за спиной взорвалась, вас взрывной волной с тропы сбило. А вслед вам и дерево свалило. Прямо на грудь. Сначала дерево вас спасло от осколков, на себя приняло, а потом обиделось и придавить вас хотело. Хорошо, что это елка. У елки лапы снизу начинаются. Они амортизировали удар. Иначе могли бы и убить. И ствол так удачно упал, что вы между веток оказались, иначе могло бы насквозь проколоть, как шампуром. Но по лбу вам все же досталось. Да и помимо этого, думаю, есть повреждения. Но вы везунчик, иначе не скажешь.

– Это вы везунчик, – ответил Раскатов. – Не занеси меня сюда, под скалу, вовремя, вас бы убили. А ведь я мог и поверху пойти, со своими солдатами.

– Да, сразу поблагодарю вас за спасение, – легко согласился Улугбеков. – Так это ваши солдаты по ту сторону скалы вели бой? А я уж надеялся, что кто-то из моих людей остался в живых.

– Я слышал стрельбу. Там был бой?

– Да. Парфюмер вместе с эмиром Чупаном выбили ваших людей с тропы. Я потом слышал стрельбу намного ниже. Почти у выхода из ущелья. Значит, солдаты оставили своего командира точно так же, как мои моджахеды оставили меня.

– Они не знали моего положения. Но я думаю, что они вернутся.

– Трудно. Парфюмер перекрыл ущелье уже понизу и поверху. И пристрелял минометами все возможные проходы. Трудно будет прорваться.

– Вы не пробовали пройти через засеки?