Читать книгу "Свинцовый взвод - Сергей Самаров"

После попытки добраться до Еремеенко старший лейтенант, не повторяя попытки дозвона, позвонил старшему сержанту Юровских.

– Юра, ты где?

– Вышел на ваш след, товарищ старший лейтенант. Оставил перед входом в ущелье троих и пленника, с остальными стараемся вас догнать.

– Догоняй. Мы не спешим. Ты срочно нужен. Иди по средней тропе. Встретишь связанных пленников, не добивай. Но человека с ними оставь. Одного на троих хватит.

– Зачем тогда внизу троих оставил?

– Внизу могут появиться собратья твоего пленника. Там трое – норма. Предупреди своих, и верхнего и нижних, что мимо них может пройти третье отделение. Осторожнее со стрельбой.

Третий звонок последовал командиру третьего отделения младшему сержанту Тарасову:

– Саня! Срочно меня догоняй. Нужна поддержка.

Последовало объяснение, как лучше найти группу командира взвода.

– Переходим на темповой бег, товарищ старший лейтенант, – коротко и по-деловому доложил Тарасов. – Еще приказания будут?

– Только предупреждения. Перед входом в горы трое бойцов охраняют пленника и ждут вертолета. Не примите за противника. Выше по тропе один боец будет охранять троих связанных. То же самое предупреждение. Соблюдать внимательность. Пленники – как вехи…

Оставить связанных пленников без присмотра до момента появления старшего сержанта Юровских было опасно в основном для самих пленников. Опасно потому, что на них могли наткнуться преследователи. Но это уже беда самих бандитов. Собратья по банде, которые могли бы оказать помощь пленникам, скорее всего, уже не выйдут. Иначе показались бы. Половина состава группы, в том числе и сам эмир, погибли в бою, половина отступила. Нормальное соотношение для отступления. Почти почетное. В той же хваленой американской армии коэффициент потерь, допускающий отступление, считается однопроцентным. То есть если гибнет из ста солдат один, американская армия уже отступает. С одной стороны, можно принять отношение командования армии к ценности жизни каждого военнослужащего. С другой стороны, при существующей американской военной доктрине американская армия не способна, к примеру, понять принцип защитников Брестской крепости. Тогда что это за армия? Бандиты Северного Кавказа намного более боеспособны, чем американские военные профессионалы.

Оставалась вторая половина банды, двинувшаяся нижней тропой по дну ущелья. Оттуда вышел только один наемник, перехваченный первым отделением. Если еще кто-то остался в живых, его бы тоже перехватили. Отступающие всегда стараются кучковаться, потому что по одному они – травимые собаками зайцы. А вместе – они могут еще огрызаться. Объединяться их заставляет инстинкт самосохранения. Хотя здесь без исключений тоже не обходится. Но нижняя группа, если там кто-то в живых остался, на верхнюю тропу не поднимется. Что ей там искать, когда спасаться нужно?

И потому, оставив связанных пленников на тропе, старший лейтенант Раскатов решил произвести разведку, дойти хотя бы до места боя между двумя бандами и попытаться установить скалы, где выставлены минометы, чтобы сразу задать работу старшему сержанту Юровских и его снайперской винтовке. На склоне хребта было достаточно светло, чтобы можно было сфотографировать убитого эмира Хамида Улугбекова. Такая фотография явно понравится в Антитеррористическом комитете и в следственных органах.

Вперед двинулись тем же порядком, каким шли раньше. Тройка младшего сержанта Локтя, за ней старший лейтенант Раскатов. Но скоро пришлось остановиться. Впереди была мощная и обширная в основании скала, тянущаяся, как видели глаза, метров на восемьдесят. Не слишком высокая, только едва-едва поднимающаяся над верхушками деревьев, да и то не всех. Но скала эта могла бы стать прекрасным наблюдательным пунктом. Только вот взбираться по вертикальной каменной стене не умеет даже кошка. Хотя где-то, возможно, и был подъем.

Тропа в этом месте раздваивалась, огибая скалу. Возвращаться и спрашивать Умара Магометовича о том, какой тропой пользовались бандиты, верхней или нижней, не хотелось. Да и в любом случае обследовать скалу требовалось со всех сторон. При этом Раскатов не желал разбивать тройку своих солдат, действующую так слаженно и отработанно, и потому пустил тройку поверху, сам же решив в одиночестве пройти нижней тропой. Конечно, боевая подготовка офицера спецназа ГРУ на голову превосходит подготовку даже лучших из солдат. И старший лейтенант резонно представлял, что он в состоянии в одном лице стать такой же боеспособной единицей, как тройка солдат-разведчиков. Возможно, Раскатов был в чем-то прав, тем не менее один никогда не сможет одновременно нанести три удара, хотя всегда имеет возможность компенсировать эту невозможность другой возможностью.

Разошлись по тропам без рассуждений. Солдаты привыкли доверять своему командиру, и он никогда их не подводил. Раскатов шел не торопясь, соблюдая полную осторожность – ступал тихо и даже коротко посматривал под ноги, прежде чем ступить. По сторонам смотрел внимательно. И даже автомат держал уже прижатым к плечу прикладом, а предохранитель опустил в нижнее положение, на автоматический огонь. За пять минут он не преодолел и четверти пути вокруг скалы. Но считал, что тройка его бойцов, имея шесть глаз вместо его двух, видит все лучше, потому передвигается быстрее, и, обогнув скалу поверху, пойдет к командиру навстречу понизу.

Интуиция у Раскатова сработала и предупредила об опасности раньше, чем он саму опасность увидел. Вернее, чем он услышал ее…

Глава шестая

А услышал Раскатов разговор на незнакомом ему языке, причем слова, как блюдо грузинской кухни перцем, активно пересыпались отборным матом. Видимо, это был лексикон людей Парфюмера, потому что эмир Хамид сам был довольно развитым в культурном отношении человеком. Даже хвастался, что раньше в каждый свой приезд в Москву ходил обязательно в Большой театр. Причем ходил на какой-то балетный спектакль и тогда, когда уже числился во всероссийском розыске и приехал в Москву по каким-то своим финансовым делам. Сам Хамид Улугбеков не матерился и не любил, когда матерятся в его присутствии. И бандитов своих к тому же приучал. При нем подчиненные избегали грубых выражений. Об этом говорили многие свидетели.

Первой пришла мысль о том, что люди Парфюмера все же пошли на преследование убежавших с поля боя. Преследователей могло быть и много. Их должно было быть много. По крайней мере, раза в три больше, чем беглецов. И потому старший лейтенант сразу вставил в ствол «подствольника» осколочную гранату. Использовать «подствольник» на таком расстоянии, которое Раскатов определил по голосам, было, конечно, опасно. Можно себя свалить своими же осколками. Хотя по паспортным данным осколки разлетаются метров на пять, отдельные вполне могут и дальше улететь. Но в данном случае стрелять можно было прямой наводкой в человека, который своим телом поглотит большинство осколков. Кроме того, сам эффект выстрела из гранатомета с близкой дистанции имеет сильное психологическое значение, вызывает на некоторое время шок у противника. Но Раскатов, стреляя сам, шокового состояния иметь не будет. И те две-три секунды, что ему будут отпущены до момента, когда бандиты в себя придут, он постарается использовать себе во благо. А стрелять быстро, прицельно и коротко, очередями по два патрона, старший лейтенант и умел, и любил.