Читать книгу "Мягкая машина - Уильям Сьюард Берроуз"

Юношу вешают свеженьким и с кровью… одной из обрядовых принадлежностей является голова скорпиона… смертельный брачный процесс в честь Совершивших Обряд Очищения… в районе нет кальция… встречается на Венере…. вероятно, лишена скелета… лучевой мох оргазма и смерти… Известняковый Бог в миле отсюда… лучше, чем кричать:

“Пустое тело!” Земля здесь бесплодная, сами понимаете, дожидаемся кого-нибудь из мест, прилегающих к району.

— В дебрях Страны Ебливых Барабанов…

(Голый новичок связан ремнями, а его спина и ягодицы прилажены к деревянному барабану. Барабанщик отстукивает оргазменный сигнал, после чего плоть Новичка загорается изнутри голубым огнем, а барабан оживает и ебет мальчишку (клубы дыма в ясном синем небе). Вновь принятый проснулся в чужой плоти и увидел все по-другому… И он шмякнулся на площади и в патио об «Напишите мне, ми-истер».)

Пуэрто-Хозелито расположен на месте слияния двух бурных бурых рек. Город построен на бескрайней илистой равнине, пересекаемой каналами со стоячей водой. Дома на сваях, соединенные лабиринтом мостиков и подвесных лесов, тянутся от илистых равнин к возвышенности, окруженной деревьями и стелющимися лианами, вся местность источает жалкий и упаднический дух полуразрушенного пограничного форта или покинутого балагана.

«Город Пуэрто-Хозелито, довольно мрачный, с точки зрения своего физического состояния, распространяет вокруг себя удушливый туман прогорклого тлеющего зла, как будто город вместе с обитателями медленно утопает в нечистотах и помоях. Я застал этих людей с головой ушедшими в самые греховные суеверия и ритуалы».

«Здесь практикуются разнообразные виды ритуальной казни. Эти подонки обладают столь сильным афродизиаком, что он приводит к смерти от общего спазма кровеносных сосудов, после которой остается лишь пустое тело, холодное и белое, как мрамор. Вещество это выделяет вид “ксиукутиль крустанус”, летучий скорпион, во время своего смертельного брачного периода, в течение которого все самцы ксиукутиля, доведенные этим веществом до исступления, погибают в попытках напасть на любое существо мужского пола, дабы заразить его своей смертоносной спермой. Во время одного из обрядов приговоренных раскрашивают под золотые, серебряные, медные и мраморные статуи, после чего прививают им сперму ксиукутиля, а их судороги по невидимым контрольным проводам преобразуются в изысканные балетные представления и застывают в садовых фонтанах и на парковых пьедесталах. И это всего лишь один из многочисленных обрядов, которые чередуются на Обрядовом Календаре, хранящемся у Совершивших Обряд Очищения и Матери-Земли.

Совершивший Обряд Очищения ежемесячно выбирает одного юношу, и того помещают в кристаллическую кабинку, отлитую по форме шейных позвонков. На стенах кабинки вырезаны клинописью сексуальные программы, а сами стены вращаются с помощью бесшумных гидравлических двигателей. По прошествии месяца юношу провозят по улице на увитой цветами платформе и торжественно вешают на известняковой площадке — считается, что вся бренность человеческого существования покидает Очистившегося, дабы умереть в юноше в момент оргазма и смерти. Перед тем как юношу повесят, он должен публично дать на это свое согласие, если же добиться его согласия не удается, он вешает Очистившегося и принимает его функции на себя. Очистившиеся официально считаются бессмертными и ежемесячно получают инъекции юношеской субстанции». (Цитируется по книге Грин-Баума 'Первый Путешественник'.)

Подвесной мотор принялся вибрировать в ржавой масляной дымке и, прихватив с собой кусок, оторванный от выдолбленного челнока Карла, затонул в радужно-бурой воде, где-то вдали — приглушенный студенистый звук подводного динамитного взрыва: «Туземцы глушат рыбу». Обезьяны-ревуны, подобные ветру в листве. Над водой вспыхнула сигнальная ракета, и Карл разглядел на дощатом настиле плоских людей, стилизованных под жестяные мишени в тире. На берегу дребезжали металлические голоса: Челнок медленно развернулся и остановился, коснувшись разрушенного причала. Прихватив свой нордический рюкзак, Карл вылез из лодки и пошел в сторону площади на возвышенности. Он почувствовал на плече прикосновение, легкое, как ветер. Человек в поношенном сером полицейском мундире и красном фланелевом нижнем белье: одна босая ступня, распухшая и фиброзная, как старая волокнистая древесина, покрывшаяся белым грибком, глаза цвета красного древа поблескивали, а их обладатель то удалялся, то приближался. Задыхаясь, он произнес слово “контроль” и рухнул наземь. К Карлу подполз человек в серой больничной пижаме, пригоршнями поедавший землю и оставлявший за собой зеленую слюну, и дернул его за отворот брюк. Едва передвигая хрупкие ноги и разгоняя облака костяной муки, приблизился еще один. В его глазах вспыхнула ярость, и они погасли в запахе горящего металла. Они надвигались со всех сторон, хватая Карла руками, шипя и брызжа слюной:

— Papeles!

— Documentos!

— Pasaporte!

— Что тут за шум? — Команданте в новенькой военной форме стоял на помосте, возвышавшемся над площадью. Над ним было замысловатое многоярусное сооружение из бамбука. Его рубаха была расстегнута на смуглой груди, гладкой, как старая слоновая кость. По его телу медленно полз маленький пистолет в красной кожаной кобуре, оставлявшей за собой радужную полоску слизи.

— Вы должны простить моих сотрудников, если они не вполне соответствуют вашему немецкому представлению об идеальной чистоте… отсталые… необученные… каждый живет совсем один и обрабатывает свою маленькую вирусную делянку… Им абсолютно нечего делать, а одиночество… — Он постучал себя по лбу. Лицо его растаяло и изменилось в мерцании дуговых ламп.

— Но их здесь никак не меньше тридцати, — сказал Карл.

Команданте внимательно посмотрел на него.

— Разумеется, они синхронизированы. Ни один из них не может видеть остальных, даже догадываться об их присутствии, поэтому каждый думает, что он единственный полицейский на посту. Как видите, их маршруты никогда не пересекаются, а кое-кто из них уже… А кое-кто из них уже мертв. Это создает некоторые неудобства, поскольку они не несут ответственности перед законом. Мы стараемся своевременно их хоронить, даже если у них сохраняется рефлекс протеста. К примеру, Гонсалес, Пожиратель Земли. Мы трижды его хоронили. — Команданте поднял три пальца, заросших длинными белыми усиками. — Он каждый раз проедает себе путь наружу. А теперь прошу извинить, из Столицы передают футбольные результаты. Надо изобразить интерес.

«Как сообщают, во время беспорядков на футбольном матче в Лиме погибло 318 человек… паника на стадионе… 323 погибших…»

Команданте, постаревший с далекого перекрестка времени, вполз в металлический шкафчик и, хныча от страха, захлопнул дверцу. Вылез в заплесневелом зеленом суспензории, на теле надпись: «Я — красный, ты — зеленый». Из чулана выпорхнул накачавшийся аммиаком помощник с зеленой козлиной бородкой и мраморным лицом. Серией захватов и бросков он снял с Карла одежду, Карл почувствовал, как его тело подчиняется мышечным приказам. Помощник надел на голову ведро и с визгом скрылся в далеких молотках.