Читать книгу "Похоть - Шарлотта Физерстоун"

— Нет, определенно нет, — пробормотала мать. — Это не Вивиана. Помимо всего прочего, Суцелл держал ее в ежовых рукавицах. Она была покорной супругой и казалась довольной своей участью.

Нет, она отнюдь не была довольной. Кром знал: мать обманывает сама себя, если действительно верит в это. Суцелл был воином-феей, привыкшим господствовать над рождением и смертью. Он обладал могущественной, темной магией, и Вивиана панически боялась его — этого чудовища, которым и являлся на самом деле Суцелл. Испорченный своим влиянием при Благом Дворе и тьмой, которая, казалось, так и бурлила в нем, Суцелл выделялся жестокостью, склонностью к разврату и властным нравом. Кром мог бы поспорить на все свое богатство, что в жилах Суцелла течет кровь темных фей. Тот факт, что Суцелл был далек от добропорядочности, каким-то образом ускользнул от королевы.

— Если не Вивиана, — спросил озадаченный Кром, — то кто?

— Никто из моего королевства, — твердо отрезала мать.

Кром задумчиво смахнул невидимую пушинку со своей кружевной манжеты и посмотрел на королеву. «Как же она слепа!» — недоумевая, подумал он. С каких же пор отчаянное желание добиться справедливости затмило для матери благополучие собственного двора? Она была охвачена потребностью поставить неблагих на колени. Увидеть их уничтоженными. Мечты о гибели темных сил занимали все мысли королевы днем и, без сомнения, заполняли все ее сны ночью.

— Возможно, — осторожно предположил Кром, — ты недооцениваешь моральную стойкость и силу духа моего брата. Он — не какой-то простофиля, а могущественный неблагой король.

— Он — омерзительный варвар! — яростно прошипела королева. — Рожденный от этого чудовища, которое изнасиловало меня!

— Ты забываешь одну простую вещь, — возразил Кром, осознавая, что сейчас приведет королеву в бешенство. — В его венах течет и твоя кровь.

— Не смей говорить со мной об этом… этом монстре! — рявкнула мать. — Он — из темных фей, внушающих отвращение. Я не нуждаюсь ни в каких напоминаниях о том, что он появился на свет из моей утробы.

— И все-таки он — твой сын, обладающий как минимум половиной твоей силы.

Она побледнела. Красивая, величественная королева фей на самом деле побледнела, и Кром скрыл свою ухмылку. Он наконец-то постиг величайший страх своей матери — это был его брат-близнец.

Королева быстро вернула себе самообладание и снова принялась расхаживать по комнате.

— Темные феи — глупые существа. Они больше интересуются сексом, чем волшебством и политической борьбой. Их двор — клоака похоти, а не средоточие влияния и изысканности. Они не способны разгадать тайну моего проклятия.

— Так или иначе, но Ниалл обнаружил ключ к разгадке этой тайны, узнал, что для освобождения его двора от страшной участи необходимо завести потомство от воплощенных добродетелей и влить в гибнущее королевство столь необходимую — и сильную — чистую смертную кровь.

— Они должны быть нашими! — вскричала мать, и ее миниатюрная рука сжалась в маленький кулак. — Первые семь прибыли к этому двору сто лет назад, и теперь самый подходящий момент для следующих семи, чтобы вступить в брак с нашими принцами. Так все и было устроено. Я отобрала лучших придворных, не только для усиления королевства, но и ради высшей цели на благо нашего двора. Каждый благой, на котором я остановила свой выбор, усовершенствует добродетель, а их потомство наделит наш двор всеми возможными и столь желательными для нас достоинствами. Эти женщины будут нашими, они станут дарами моим преданным подданным. Я не позволю осквернить их, мои… творения, прикосновениями темных фей.

— Успокойся, мама, — медленно, растягивая слова, произнес Кром. — Ты забываешь о том, что для разрушения проклятия эти добродетели должны попасть к Неблагому Двору по своей воле. Как только они узнают о грехах, скрытых в темных феях, эти невинные души ни за что не последуют за ними.

— Ты не знаешь силы темных фей, — тихо ответила королева, в отчаянии ломая руки. — Их очарование ни с чем не сравнится, их красота и пленительность — самые сильные на свете. Их обольщение сулит самое сладостное, самое пьянящее возбуждение, которое суждено когда-либо испытать. Даже при том, что разум может ненавидеть их, тело…

Она задрожала, но сумела взять себя в руки и продолжила:

— …тело страстно желает их, жаждет их. У этих женщин вряд ли будет хоть малейший шанс защититься, если они станут жертвами очарования темных мужчин-фей.

Занимательное и весьма поучительное короткое наставление. Неужели мать забыла, что и сам Кром отчасти — темный мужчина-фея? Его отец был королем этих порочных сил. И хотя Кром был похож на свою золотисто-светлую благую мать, некоторые черты его характера, несомненно, целиком и полностью достались ему от неблагих.

— Мама, тебе совершенно не о чем волноваться. Я принял меры, чтобы защитить добродетели.

Королева опустилась на бархатное кресло. Она выглядела изнуренной и старой, чуть ли не на свой солидный возраст — двести пятьдесят лет.

— Расскажи мне, что ты предпринял.

— Они находятся совсем рядом, под рукой, их охраняет несколько моих людей, которые изображают из себя лакеев.

Лицо матери прояснилось.

— Они в Лондоне?

Кром улыбнулся:

— Совершенно верно. Я блокировал городской дом Леннокса. Никто, кроме смертных, не сможет проникнуть на территорию имения — по крайней мере до тех пор, пока мы не решили, что нужно сделать с моим братом и его бандой проклятых принцев.

— Я должна поговорить с Ленноксом, — требовательным тоном произнесла мать.

— В четыре утра, — сообщил Кром. — Все уже устроено. Он встретится с тобой у ворот Ричмонд-парка. Мне показалось, так будет лучше для тебя, ведь с некоторых пор парк вошел в состав твоего королевства. На своей надежно защищенной земле ты будешь в полной безопасности, если темным феям вдруг вздумается сопровождать Леннокса.

Улыбка, игравшая на губах матери, стала еще шире, заставив ее лицо озариться красотой.

— Ты — самый лучший мой помощник, не так ли?

Кром почтительно наклонил голову.

— Ты была для меня всем — и матерью, и отцом. Разумеется, я всегда буду рядом и последую по твоим стопам.

— И чего же ты хочешь, Кром? Я чувствую, что этот интерес к добродетелям объясняется не просто желанием видеть любимую мамочку счастливой и сохранить проклятие, наложенное на твоего брата-ублюдка, в силе.

Ага, вот они и подошли к самой сути дела! Крому следовало вести себя осторожно, ведь с невероятной красотой его матери могла сравниться по силе только ее проницательность. Каждый шаг, каждое решение — все должно было направляться на пользу Благого Двора. Это чертово королевство было всем, ради чего жила, дышала, процветала его мать. Ее жажда отмщения неблагим не поколебалась ни на мгновение, эта ненависть только выросла с тех пор, как она сбежала из владений его чудовища отца, — а прошло с тех пор немногим больше двухсот лет.