Читать книгу "Privatизерша - Макс Нарышкин"

— О, это последствия первых лет моего пребывания на полуострове, — рассмеялся Эл. — Я не знал языка и часто разговаривал сам с собой. Посмотрите на это. Вам нравится?

«Кадиллак» восьмидесятого года Рите не понравился. Она любила небольшие, агрессивные машины, в которых предвкушаешь драйв. А длиннокрылая и круглоглазая машина была похожа на просевшую под кучей угля баржу.

— Мило, — улыбнулась она. — В нем можно спать, вытянув ноги.

Бедакер намека не понял.

— Я сам готовлю водку, — не в тему сообщил он. — Рецепт приготовления мне прислали из Твери.

— Читатели, наверное? — спросил Вадик, который чувствовал себя виновным за недогадливость хозяина.

— Главное, подобрать правильный сорт пшеницы.

— Поехали на пляж? — шепнула Рита Арту. — Там можно поспать.

Первую часть фразы Эл расслышал, вторую нет. Поэтому велел старинному знакомому выводить «Кадиллак» из похожего на пещеру гаража, сам же направился в дом за легкой выпивкой и закуской.

— Здесь отличный пляж! — закричал он с лестницы, ведущей из подземелья в дом. — Вы сможете с удовольствием поплавать!

— Придурок, — бросила ему вслед Рита, — неужели он не понимает, сколько времени мы находились в воздухе, а потом в дороге из Майами?

Вадик, включая двигатель и с нескрываемым удовольствием осматривая машину, поспешил ответить:

— Как и все писатели, он чуть рассеян. Но вы не могли не заметить, как он нам рад?

— Мы заметили, — за себя и Риту ответил Арт.

Выспаться на берегу не удалось. Чтобы уснуть, впервые оказавшись на любом из пляжей Флориды, нужно устать до смерти. Они лежали на другой стороне Земли, и одно только понимание этого заставляло думать о выпивке. «Почему пальмы не падают в воду? — спрашивал себя Арт. — Налицо поругание законов природы. Весь вес дерева расположен за центром тяжести, так почему они не падают?»

Корни. Они держат дерево и мешают упасть.

Тогда почему процветает давно перегнувшийся через половину жизни Эл Бедакер, уроженец Бобруйска? У него нет флоридских корней.

Арт закрыл веки и подставил лицо солнцу. На руку его легла ладонь Риты.

— Я ужасно хочу пить, — услышал он.

— Это чудесное бордо, — обиделся Эл, шевельнув стоящую рядом с его лежаком корзинку.

— Я хочу не пить, а пить, — изо всех сил скрывая раздражение, упрямо произнесла Рита.

«Американка никогда бы так не сказала, — подумал Арт, поднимаясь на локтях. — А, если бы и сказала, американец ее вряд ли бы понял.»

Солнце чуть поджарило роговицу сквозь веки, и, когда он поднялся, пляж показался ему в серой дымке.

— Не уходи далеко.

Это было похоже на русское предупреждение. «Не уходи далеко». Разве американка так скажет мужу? Что значит — далеко? Зачем уходить далеко? Во-вторых, он пошел за водой, и это значит, что он должен ее принести. Если вода далеко, зачем было вообще вставать? Интересно, слышал ли кто этот, противоречащий всем законам логики разговор?

Арт шел к расположенному в сотне метров от места их лежания лотку и думал о коллизиях, происходящих на планете.

Пальмы висят над водой — нелогично. Но их держат корни — вот она, логика. Бедакер не имеет корней — но держится. Это местные сюрпризы. Рита говорит: «Принеси воды, но не ходи далеко». Первое формально противоречит другому. Она говорит: «Я хочу не пить, а пить». На этом пляже совершилось смешение национальных противоречий.

Он купил две колы, два спрайта, накинул доллар чернокожему парнишке-продавцу и вдруг почувствовал на своем локте чью-то руку.

— Мистер, — сказал очень похожий на латиноамериканца парень с косичкой на подбородке, — вы не можете оказать мне услугу?

— В чем она заключается?

Арту не хотелось вступать в дискуссии на солнцепеке, и поэтому он решил дать пятерку сразу, как только прозвучит просьба. Однако оказалось, что речь идет о бедной девушке, которая потеряла сознание за лотком. Девушка тяжела — парень извинился за это, — и ее можно перенести только вдвоем.

— Черт возьми, я не понимаю, зачем тебе девушка, которую ты не можешь оторвать от земли, приятель?

— Она беременна, мистер.

«Еще одно нелогичное событие, — подумал Арт. — Из тысячи лежащих на солнцепеке людей этот Хосе или Хуан выбрал именно того, кто не имеет здесь корней для преодоления сил тяготения — русского».

— Беременная женщина на солнце?

— Мистер, вряд ли ей станет лучше, если я подыщу ответ на этот вопрос.

Арт посмотрел на продавца и поставил на прилавок банки с напитками.

Хуан или Хосе суетился впереди, прокладывая маршрут к скамейке. Девушка действительно была беременна. Арт плохо разбирался в этапах разбивания времени срока ношения плода на недели, но на вид подружка Хосе или Хуана должна была родить или сейчас, или завтра. Ребенок в ней уже жил полноценной жизнью, и Артур, еще даже не дойдя до молодой мамы, заметил, как ее круглый, как мяч, и тугой, как барабан, живот подвергся нападению изнутри. О стенки огромного живота сначала справа, а потом слева бился ребенок. Будущий наследник нескольких долларов Хосе или Хуана требовал свободы и молотил пятками почем зря.

— Вы очень легкомысленно поступаете, молодые люди, — сказал Арт, приблизившись, чтобы помочь девушке встать. — В вашем положении следовало бы читать книжки о любви в палате больницы, а не наслаждаться лучами флоридского…

— Дело в том, мистер, — с легким напряжением в голосе произнесла симпатичная и стройная — это было трудно скрыть даже животом — подружка Хосе или Хуана, — что как раз в нашем положении ничего другого нам и не остается.

Почувствовав под подбородком горячую сталь пистолетного ствола, Арт не торопился разогнуться. Черт его знает, как поведет себя находящаяся на сносях девчонка. Говорят, женщины в этот период наиболее несдержанны и капризны. Он замер, наклонившись над ней, и единственное, что себе позволил, это дотянуться до кармана шортов и застегнуть «молнию».

— Мистер, мы не причиним вам вреда, — сказал Хосе или Хуан. Или — Джеронимо. — Только отдайте мне, пожалуйста, ваш бумажник.

Видимо, паренек стоял у лотка с напитками столько, сколько ему потребовалось для обнаружения мистера с самым тугим кошельком. Америка отличается от России еще и тем, что в той же Флориде глупо чистить карманы первого встречного. Даже если бы на пляж Дейтона-Бич ступила нога Билла Гейтса, вряд ли в его кошельке нашлось бы более двухсот долларов наличными. Расчет с помощью кредитки для янки такое же привычное дело, как для русского хождение по Третьяковскому переулку с набитыми долларами карманами. Хосе-Джеронимо пришлось, верно, подождать, прежде чем он увидел человека, у которого в бумажнике, помимо нескольких золотых кредиток, находилась пачка наличных. Да еще и с выражением в глазах, позволяющим совершать противоречащие здравому смыслу поступки.