Читать книгу "Тайный мир Шопоголика - Софи Кинселла"

— Смотреть — это одно, — сурово говорит он. — А портить товар— совсем другое.

— Я нечаянно! — извиняюсь я. — Это вы меня так напугали!

— Хм, — мычит он и пристально разглядывает меня. — Вы вообщесобирались покупать эту книгу? Или какую-нибудь другую?

Пауза, потом я стыдливо признаюсь:

— Нет.

— Понятно, — поджимает он губы. — Тогда придется нам с вамипойти поговорить с управляющей. О том, чтобы выставить эту книгу обратно впродажу, не может быть и речи, так что это наш убыток. И если вы готовы пойтисо мной к управляющей и объяснить, чем конкретно занимались, когда произошлапорча товара…

Он что, серьезно? Он разве не должен сказать: «Ничегострашного, не хотите ли получить карточку постоянного клиента?» Мое сердцеучащенно бьется от страха. Что делать? Понятно, что, следуя своим новымзаповедям, я не могу купить эту книгу. Но идти с ним на ковер к управляющей мнетоже не хочется.

— Линн? — зовет мужчина продавщицу из секции авторучек. — Тыне могла бы вызвать Гленн?

Он и правда серьезно настроен. И явно дико доволен собой,как будто поймал воришку. А они могут завести уголовное дело за то, что человекчеркнул ручкой в книге? Может быть, это считается актом вандализма? Боже мой.На меня заведут дело в полиции и никогда не пустят в Америку!

— Знаете, я ее куплю, ладно? — говорю я, едва дыша. — Куплюэту чертову книгу.

Я выхватываю книгу из его лап и, прежде чем он успеваетчто-то сказать, спешу к кассе. Сердце в пятки ушло.

У соседней кассы стоит та самая старушка в голубом пальто. Ястараюсь не смотреть в ее сторону. Но она меня замечает и восторженно кричит:

— Я послушалась вашего совета! Купила кое-что другое. Думаю,ей понравится!

— Замечательно, — отвечаю я, отдавая кассирше книгу.

— Называется «Галопом по Индии»! — Старушка машет толстойкниженцией в синей обложке. — Слышали про такую?

— Ой, да, но…

— С вас 24 фунта 99 пенсов, — говорит мне кассирша.

Что? Я смотрю на нее с ужасом. Двадцать пять фунтов завшивую книжку с рецептами?! Ну почему я не выбрала что-нибудь подешевле, вмягкой обложке? Вот зараза! Я неохотно достаю кредитку и протягиваю кассирше.Одно дело ходить за покупками, а другое дело, когда тебя заставляют брать то,что ты не хочешь. Я бы на эти деньги могла купить классное белье.

Но если разобраться, думаю я, отходя от кассы, это жеприбавка к бонусным очкам на карточке. На сумму… 50 пенсов! И теперь у менясколько угодно рецептов карри, не надо тратиться на рестораны и полуфабрикаты!Да, можно считать эту книгу вложением капитала.

Не хочу хвастаться, но следующие два дня я держаласьмолодцом. Единственные вещи, приобретенные мной, — симпатичный хромированныйтермос, чтобы было в чем кофе на работу носить (и в придачу кофе в зернах иэлектрическая кофемолка — просто обидно в такой чудный термос наливать гадкийрастворимый кофе), и еще шампанское и цветы для Сью в день ее рождения.

Но эти покупки мне были дозволены, ибо Дэвид Бартон учит:«Друзей надо беречь и ценить». По его словам, сам факт преломления хлеба сдрузьями есть древнейший и важнейший ритуал в истории человечества.«Продолжайте дарить подарки своим друзьям, — пишет он. — Пусть не самыедорогие, проявите творческий подход, попробуйте сделать подарки своими руками».

Поэтому я покупаю не целую бутылку шампанского, а половину,а круассаны, вместо готовых дорогих из кондитерской, испеку из специальноготеста, которое продается в тюбиках.

Вечером мы идем в ресторан «Терацца» с кузиной Сьюзи,Фенеллой, и кузеном Таркином. Честно говоря, ужин, скорее всего, обойдетсяжутко дорого. Но ничего, ведь это считается преломлением хлеба с друзьями. (Воттолько хлеб в «Терацце» — булочки с травами и сушеными помидорами по четыре споловиной фунта за корзинку.)

Фенелла и Таркин приезжают в шесть часов. Как только этидвое появляются в поле зрения Сьюзи, она начинает визжать от восторга. Я у себяв комнате заканчиваю макияж, оттягиваю момент, когда мне придется выйти ипоздороваться. Я не в восторге от Фенеллы и Таркина. Они мне кажутся немногостранными. Взять хотя бы наружность. Она у них… необычная. Оба худые — такиекостлявые и бледные, и зубы у них торчат. Фенелла старается хоть как-тоскрасить свое уродство при помощи косметики и нарядов и выглядит не слишкомужасно. Но Таркин, честное слово, похож на полинявшего суслика или исхудавшуюкуницу. В общем, на какое-то маленькое костлявенькое существо. И ведут они себястранно. Ездят на велике-тандеме и носят одинаковые свитера, связанные ихстарой няней. А еще они говорят на своем «семейном» языке, который ни одинчеловек не понимает. Например, бутерброды они называют «бородами», а выпивка уних называется «чутка», вода — «да». Поверьте, это очень быстро начинаетдействовать на нервы.

Но Сьюзи в них души не чает. В детстве она каждое летопроводила с ними в Шотландии и, конечно, не замечает их странностей. Но хужевсего то, что в их обществе она тоже переходит на язык «бород», «чуток» и такдалее. Меня это откровенно бесит.

Но что я могу поделать? Они уже тут. Заканчиваю краситьресницы и смотрюсь в зеркало.

Очень даже ничего выгляжу. На мне сегодня простой черныйтоп, черные брюки, а вокруг шеи свободно повязан мой обворожительный, шикарныйшарфик от «Денни и Джордж». Какая все-таки это была удачная покупка. Простопотрясающая.

Я еще немного кручусь перед зеркалом, потом, смирившись,открываю дверь.

— Привет, Бекки! — восклицает Сьюзи, глядя на меня сияющимиглазами.

Она сидит по-турецки на полу в коридоре и вскрывает упаковкуподарка, а Фенелла и Тар-кин стоят рядом и смотрят. Слава богу, сегодня они ненадели одинаковые свитера. Но на Фе-нелле очень странная юбка из ворсистогокрасного твида, а у двубортного костюма Таркина такой вид, словно его шили ещево времена Первой мировой.

— Привет! — говорю я и вежливо целую их обоих.

— Вот это да! — вопит Сьюзи и вытаскивает картину в старойпозолоченной раме. — Не может быть! Потрясающе!

Она переводит восторженный взгляд с Таркина на Фенеллу, а яс любопытством заглядываю через ее плечо. Скажу вам откровенно — я невпечатлена. Во-первых, картина выцветшая — в болотно-зеленой и коричневойгамме; во-вторых, на ней просто лошадь, стоящая посреди поля. Что, не моглинарисовать лошадь, скачущую через препятствие или вставшую на дыбы? Или лошадь,галопирующую по Гайд-парку с девушкой в шикарном платье (типа тех, чтопоказывают в фильме «Гордость и предубеждение»)?