Читать книгу "Пасынки безмолвия - Андрей Фролов"

Сорока замер всего на мгновение.

Лишь для того, чтобы вспомнить, что в брошенном метро, большая часть входов в которое была забаррикадирована, не рисковали ночевать даже самые отъявленные отщепенцы, скрывающиеся от желтобрюхих. Сигнал угрозы, прозвучавший в мозгу, еще не успел сформироваться во что-то осмысленное, предостерегающее. А парень уже летел ко входу в купеческие палаты, прямо на бегу разряжая себе за спину почти полную обойму «Рогалева».

Синтетического машинного масла он, конечно, внутри не найдет. Но хищные крысы сейчас – проблема вторичная, меркнущая перед крысами двуногими, наверняка уже решившими, что охота подходит к финалу…

Позади кто-то выпрыгнул из окна восьмого этажа.

Посыпалось битое стекло. Зашипели прыжковые усилители и амортизаторы, по асфальтовому полю прокатился глухой удар приземления. Шарообразные подручные молчунов тут же дезактивировали режим наблюдателя, спешно покатив наперерез жертве. В иссохший остов грузовика ударил десяток металлических дисков, каждый из которых мог с легкостью снести голову человеку. Край глаза зафиксировал размытую тень: справа кто-то приближался по дуге, посверкивая полосками обнаженных клинков.

Но Сороку уже было не остановить.

Сейчас он видел окружающий мир в самых незначительных, повседневно не замечаемых мелочах и нюансах. Различал неспокойное марево над разгоряченным растрескавшимся асфальтом. Чувствовал едкий запах собственного пота. Обращал внимание на сотни жизнерадостных бликов там, где луч солнца разбивался о гексагоны ненавистных Теплиц, дробясь и расплескиваясь.

Еще раз метнувшись из стороны в сторону, Сорока на пределе сил пересек заброшенную стоянку.

Одним невероятным прыжком перемахнул ярко-желтые предупредительные барьеры-козлы сил Местной Самообороны, выставленные в провалах дверных кабин делового центра. Поскользнулся на гладком стеклобетоне пола, машинально нажав на спусковой крючок «Рогалева» и только благодаря пустой обойме не продырявив себе бедро.

Разгоняя вековую тишину частыми хлопками шагов, второй победитель Лотереи понесся по безлюдным и пыльным холлам мертвого здания, на ходу высматривая старые покосившиеся указатели.

9

«Пастух, воин и заботливый член племени, обладающий хорошей памятью и способный к элементарным арифметическим действиям. Научно доказано, что перечисленные качества принадлежат не только древнему скифу, но и обыкновенному муравью. Выстроив микрокосм, в котором пасут домашний скот, казнят ленивых фуражиров и заботятся об инвалидах, муравьи создали уникальнейший мир, тесно сосуществующий с миром человека. Так похожий на него, и столь же иной. Не менее, чем перечисленные особенности этого насекомого, до сих пор поражают умения муравьев проводить выборы маток путем организации ритуальных схваток-дебатов, после чего проигравшая партия навсегда выселяется из общего дома».

«Социализация высших млекопитающих и иных живых организмов»,

д. б.н., академик РАН,

ректор Российско-Европейского Университета систематики и экологии животных СО РАН

Эльдар Котляков,

2064 год

На какой бы стадии своего развития ни находился человек, в самых потаенных чуланах его души всегда найдется место первобытно-оцепенелому почитанию темноты и одиночества в ней. Даже не пытаясь облекать мысли в упорядоченные логосолитоны, Петрос аккуратно пробирался по просторному тоннелю, испытывая странную помесь страха, преступного азарта и совершенно наивного любопытства.

В отличие от современных разработок в области тоннельного строения и возведения подземных объектов, находка его проходческой колонны казалась немыслимой архаикой. Своды были исполнены в одном из ранних типов армированного пенобетона; в качестве каркаса использовались металлические ребра, когда-то применяемые с неуемным расточительством. Столь же примитивными и смешными казались Петросу три рельса одноколейной линии метро, вместо направляющего полотна поставленные на частые бетонные шпалы.

Кое-где, не выдержав осады временем, в едва скругленном потолке зияли бреши. Сквозь них просыпалась жирная земля, местами образуя посреди тоннеля настоящие горы и завалы. Провода, которые инженер рассмотрел через пролом, тянулись не только вдоль стен, но и над головой: многочисленные, обвислые, зачастую с потекшей или сгрызенной химерами изоляцией. В технических нишах и ответвлениях клубился пыльный мрак, еще более непроглядный и таинственный, чем в основном проходе.

Петрос сделал еще десяток осторожных шажков вперед.

Под каблуками скрипело и крошилось. Да, тут действительно будет чем поживиться корпоративным археологам. Многое пойдет в дело, обретет новую жизнь: в работу и переплавку отправятся и кабели, и старое железо, и доисторические шпалы. А если повезет, они даже наткнутся на старинный состав, который можно будет выставить в музее или превратить в авангардный бар.

Луч мощного фонаря сиротливо шарил по стенам, не позволяя оценить истинные масштабы открытия. Темнота, окружавшая Петроса, была необычайно плотной, почти осязаемой на ощупь. Она подкрадывалась со спины, стоило человеку лишь повернуться, чтобы настороженно бросить луч в другую сторону.

Настоящего страха при этом оператор колонны не испытывал. В конце концов, зачем бояться темноты, когда нужно страшиться тех, кто в ней обитает? Но радар молчал, датчики загрязнения атмосферы – тоже, а станнер на боку не давал пульсу сорваться в лихорадочную барабанную дробь.

Отойдя от пролома еще на пару десятков метров, Петрос на всякий случай обернулся, взглядом находя дыру в привычный ему мир. Вон он, остался позади, подсвеченный прожекторами строительной техники, нацеленными внутрь обнаруженного тоннеля. Убедившись, что в случае угрозы достигнет спасительного пролома за считаные секунды, мужчина двинулся дальше.

Подземелье было очень темным. Не имело ни единого источника света, если не считать света фар машин за спиной или желтого пыльного столба, растущего из руки Петроса. Но оно не было немым. Далеко впереди, едва слышно, бежала вода, через равные интервалы времени до инженера доносилась мерная дробь капели. Гулял по ветке затхлый шумный ветерок, рожденный где-то снаружи, возможно, даже в пределах Циферблата, но постаревший к сердцевине тоннеля. Он пытался что-то насвистывать, блуждая по техническим отсекам в стенах, но делал это печально, очень тихо. Что-то гудело на одной низкой, почти басовой ноте, причем установить источник гула или его местонахождение оператор затруднялся даже приблизительно…

А еще в темноте что-то скреблось, и оператор буровой техники мог предположить, что именно.

Однако стоило навести фонарь туда, где только что скрежетали по бетону россыпи острых алюминиевых веток, как те замолкали, пытаясь убедить человека в иллюзорности своего существования. Радар честно молчал. Ни мелькнувшей тени, ни размытого силуэта, ни писка не окружало чужака: если четвероногие обитатели и населяли подземелье, от спустившегося в их королевство человека они предпочитали держаться подальше.