Читать книгу "Ожерелье Монтесумы - Жюльетта Бенцони"

— Но почему же Бэйли им отвечает? — проворчал Адальбер. — Куда проще было бы просто выставить этих субчиков на улицу!

— Вы абсолютно правы, но… Мы не знаем заранее, не окажется ли в этой веренице подлинный знаток и любитель антиквариата. А вот и господин Бэйли!

— Покупка состоялась? — поинтересовался Альдо.

— Если бы! — Со вздохом пожилой англичанин опустился на великолепный табурет с ножками в виде буквы «X», обитый алой шелковой узорчатой тканью. — Этот господин, как и все остальные, желал узнать, нет ли у нас свежих новостей. Должен признать, что действовал он весьма ловко! Но наша прелестная ваза его не интересовала. Спасибо, Кандели, — поблагодарил он молодого человека, передавшего ему стакан с виски. — Пора, видимо, последить за собой, а то после того злополучного дня я стал злоупотреблять нашей национальной панацеей!

— Разве это не чай? — улыбнулся Морозини.

— В обычной жизни это именно чай, без сомнения… Но только не в тяжелые минуты. У вас есть новости, господа?

— О Вобрене — нет. Мы знаем только, что в лесу, неподалеку от Фонтенбло, в болоте была найдена его лакированная туфля. А в его доме происходит что-то странное. Дворецкий уволился, признавшись кухарке, что пропали некоторые вещи, и он не хочет нести за это ответственность. Он уехал, но куда? Мы подумали, что вы, возможно, знаете его адрес. Иными словами, где можно отыскать Сервона?

— Я прекрасно вас понял, но у него нет другого адреса, кроме улицы Лиль. С тех пор как они с господином Вобреном вместе вернулись с фронта, Сервон постоянно жил в особняке.

— Но где-то же живут его родные? — спросил Видаль-Пеликорн.

— Мне об этом ничего не известно, — ответил Бэйли, подумав минуту. — Вам надо спросить у Берты, кухарки. Женщина всегда знает больше, особенно если она живет с человеком в одном доме. Если же — а это совершенно невероятно — она все-таки ничего не сможет вам сказать, то все данные о прислуге находятся в рабочем кабинете или в спальне господина Вобрена. Вам же известно, как он ценил порядок! Полиция, скорее всего, уже провела обыск и собрала досье. Так что у комиссара должны быть необходимые сведения.

— Нужно поехать к нему и спросить об этом, — сказал Альдо, вставая.

Но на набережной Орфевр они потерпели неудачу. Дивизионного комиссара, как и инспектора Л скока, на месте не оказалось.

— Нам остается только завтра утром отправиться в булочную на улицу Лиль за круассанами! — подвел итог Альдо.

Поразмыслив, они решили, что Мари-Анжелин — это идеальная кандидатура для разговора с кухаркой Вобрена. Она всегда с блеском выполняла подобные поручения и к новому заданию отнеслась с энтузиазмом. Ровно в семь часов, едва рассвело, автомобиль марки «Тэлбот», взятый Альдо накануне напрокат, остановился в нескольких шагах от освещенного магазина. Фары погасли. Пассажиры автомобиля отлично видели все, что происходит в булочной. Булочница стояла за кассой, а молодая девушка обслуживала покупателей. Это была в основном прислуга, пришедшая купить главную составляющую первого французского завтрака. Булочная явно процветала. И в этом не было ничего удивительного, если прислушаться к запаху сливочного масла и свежего хлеба, витавшего над улицей. Друзьям пришлось ждать еще около четверти часа, как вдруг Альдо воскликнул:— Вот она! Это Берта Пуарье!

Мари-Анжелин торопливо направилась к булочной. Судя по всему, кухарка Вобрена была в округе знаменитостью. Ее поторопились обслужить, а разговор с булочницей только подтвердил, что владельцы магазина с сочувствием относились к неприятностям, выпавшим на долю их постоянной покупательницы. Когда Берта наконец вышла, неся корзину, в которой горой лежал большой бумажный пакет, Мари-Анжелин подошла к ней.

— Это вы госпожа Берта Пуарье? — спросила она. План-Крепен говорила негромко, но кухарка, только что выудившая из корзинки теплый круассан с намерением откусить его, подскочила и посмотрела на нее круглыми глазами:

— Да, это я…

— Простите меня за то, что я подошла к вам на улице, но у меня не было другого выхода. Я мадемуазель дю План-Крепен, кузина князя Морозини. Он попросил меня узнать, известен ли вам адрес Люсьена Сервона.

Берта успокоилась, положила круассан в корзину и скрестила руки на животе.

— Его адрес? Но, госпожа, он уже много лет живет на улице Лиль!

— Но куда же Сервон направился после того, как уволился с работы? Он вам не говорил?

— Разумеется, я его об этом спросила. Должна же я дать ему знать, когда хозяин вернется. Но Сервон сказал, что сообщит о себе господину Бэйли. А ему необходимо срочно уехать, и ничего больше он мне не скажет! Вид у него, честно говоря, был испуганный. Он еще добавил, что и мне следует поступить так же…

— И что вы об этом думаете?

— Ну, видите ли, мне особо нечего бояться. Я имею дело только со старой дамой: по утрам мы составляем меню. Ей нравится, как я готовлю. Да и тем остальным, похоже, тоже!

— Как она держится с вами?

— Обычно. Вид у нее свирепый, но это из-за ее лица. А вообще-то она умеет приказывать и не быть при этом неприятной. Я вам так скажу: я простая женщина и понятия не имею, кто все эти люди, но она настоящая дама. А я в этом разбираюсь!

— А остальные члены семьи?

— По правде говоря, я их почти не вижу, если не сказать совсем не вижу. Молодая дама выходит из своих покоев только к столу. Знаю только, что молодой господин часто покидает особняк, а старый проводит время в кабинете.

— А Сервону уже нашли замену?

— Пока нет. Они попросили в посольстве — оно у нас по соседству — прислать им кого-нибудь, чтобы человек поработал у них, пока они не уедут в Биарриц. Но пока никто не пришел. Из новых только двое. Это слуга старого господина, который обслуживает обоих мужчин, но он мне не нравится. Со своими густыми усами и глазами пьяницы он смахивает на революционера. И еще есть горничная, но она тихая как мышка и почти всегда молчит. Работает она хорошо, больше ничего сказать не могу… Простите меня, госпожа, но я должна идти. Они вот-вот встанут, и мне бы не хотелось, чтобы усач отправился меня искать.

— Вы совершенно правы! Простите меня. Только одно слово: Сервон не намекнул, какие именно вещи пропали?

— Нет! Глядите-ка, что я вам говорила! Вон, видите, бежит!

Из особняка показался мужчина. Женщины быстро попрощались. Берта направилась к дому, а Мари-Анжелин пошла по тротуару в противоположную сторону. Она решила перейти улицу и сесть в машину только после того, как кухарка скрылась за дверью особняка. Как только План-Крепен уселась рядом с Альдо, он сразу же тронул машину.

— Итак? — спросил он.

Мари-Анжелин дословно передала свой разговор с кухаркой. Она обладала великолепной памятью, позволявшей ей абсолютно точно воспроизводить все, что слышала. Затем она добавила, довольная собой:

— Вы правильно сделали, что поручили это мне. Слуга вышел посмотреть, почему Берта задержалась. Минутный разговор с соседкой не вызовет никаких подозрений, но если бы Берта в столь ранний час говорила на улице с незнакомым мужчиной, это показалось бы странным.