Читать книгу "Ненасытные - Кирилл Казанцев"

Заскрипела медицинская каталка, на которой он лежал, угрожающе качнулась. Грудь сдавило. Он привстал, вцепившись в края каталки. Дышать было трудно, руки тряслись, но он справился. Филин сел, попытался дотянуться к большому пальцу левой ноги. Но что-то мешало, давило. Он нащупал прямоугольную бирку, туго прикрученную к фаланге тонкой проволокой. Размотать ее не удалось, руки дрожали, только кожу порвал. Он неуклюже попытался сползти с каталки, которая пружинисто подрагивала и скрипела. Свалился на пол, несколько мгновений сидел на коленях, унимая дрожь. Холод чувствовался все сильнее. Полковник поднялся, и снова страх раскаленной кочергой вонзился в мозг. Такое ощущение, что в голову летит отточенная секира. Он рухнул на колени, что-то прохрипев. Случайно зацепил соседнюю каталку – она качнулась, и с нее что-то упало полковнику на голову. Он чуть не поседел. Метнулся в сторону. Все тихо. Вспомнил о зажигалке, полез в карман трясущимися пальцами, извлек газовую безделушку с рифлеными гранями, высек пламя. Прочертились элементы конструкции медицинской тележки, серая простыня, свисающая человеческая рука с узловатыми посиневшими пальцами. Она и приголубила офицера… Полковник взвыл от ужаса. Но нашел в себе силы подняться, стащил простыню с лежащего на каталке тела. И чуть не помер окончательно, узрев в зыбком пламени изъеденного трупной синью Егора Касьяновича Калмановича…

Полковник попятился, хватаясь за сердце, и вывалился в проход между рядами каталок. Ноги заплетались, каталки с силой ударялись друг об друга. Еще одно тело упало на пытающегося выкарабкаться Филина, он снова высек пламя – благо, сжимал зажигалку мертвой хваткой. У мертвеца была избыточная масса, обрюзгшее лицо со свисающими брылями… Полковник пятился, на что-то натыкался, выронил зажигалку из ослабевшей руки. Остатки разума сообщали, что он находится в морге, но рассудок полковника уже отправился в «свободное плавание». Какое-то время он пытался нащупать зажигалку, но потерпел неудачу, натыкался на какие-то стойки, поворотные колеса. Полз, лавируя между тележками, затем уткнулся в стену. Он выпрямил ноги, прижался позвоночником к стене, стал заговаривать безумный ужас. И только немного успокоился, как различил, что пространство озарено очень бледным голубоватым светом. Возможно, с потолка, возможно, с пола – источник освещения не просматривался. Темень слегка посветлела, прочертились ряды каталок, простыни, под каждой кто-то лежал… И вдруг он различил глуховатое кряхтение, заворочалась простыня напротив него. Стала медленно приподниматься… Он захрипел, вконец обезумевший, бросился в узкую щель между каталками, вывалился в проход, где снова не удержался, покатился, сшибая каталки. Затем застыл, раскинув руки, уставился слезящимися глазами в мерцающий потолок. Несколько минут он лежал, восстанавливая дыхание. Покойники не окружали, но запах мертвечины уже въедался в нос, съедая последние крохи разума.

Стояла тишина. Может, померещилось? Он должен снова добраться до стены, найти на ней выключатель! Филин пополз на четвереньках, поднялся, стал куда-то протискиваться. И снова потрясение! Вспыхнул ослепительный свет. Но светил не в глаза, где-то рядом. Прорисовалось землистое лицо трупа. Он сидел, покачиваясь. Возможно, тело кто-то придерживал, но этот кто-то умело маскировался под темноту. И хоть ты тресни, Георгий Николаевич видел только мертвеца. Пожилое, покрытое струпьями лицо исполосовано морщинами, глаза слегка приоткрыты. Неряшливая борода, торчащая в разные стороны. Пятна света плясали по трупным пятнам… Он знал это лицо! Георгий Николаевич был благоразумным человеком, не верил в происки темных сил и прочую дьявольщину. И если происходит что-то подобное, то только при непосредственном участии живых. Но в этот час эмоции преобладали. Возможно, действие укола или общая обстановка… Он заорал, как подорванный, но быстро охрип. Попятился прочь, снова вывалился в проход. Попытался подняться на дрожащих ногах, он уже меньше всего напоминал рассудительного человека.

Полковник сделал только несколько шагов. Снова озарил этот клятый белесый свет. Потянуло воздухом. Пространство стало шевелиться, проявились смазанные тени. Они приближались, плавно покачивались – словно не шли, а плыли, в белых одеждах до пят, в остроконечных капюшонах… Они уже были рядом, наезжали… Сил кричать у Георгия Николаевича не осталось. Он полз по проходу, роняя скупые мужские слезы. Сознание куда-то заваливалось. Он даже не помнил, как его схватили под мышки и потащили…

Не исключено, что это был кошмарный сон. Полковник очнулся, весь измотанный, опустошенный. Он был привязан ремнями к какому-то разделочному столу, в лицо светила лампа. Георгий Николаевич задергался, ужас возвращался. Из горла вырывался только сип. Болели глаза. Колыхались тени в белых халатах, в медицинских масках, закрывающих лица ниже переносицы. Они что-то делали, гремели инструменты в коробке. В стороне подрагивал красный огонек – казалось, он висел в воздухе…

Два зловещих силуэта склонились над офицером полиции. Георгий Николаевич захрипел.

– Сестра, скальпель, пожалуйста, – произнес строгий мужской голос. – Что вы там возитесь? Инструменты можно не кипятить. Никогда не мог понять, зачем дезинфицировать инструменты для вскрытия.

Пленник задергался, вздулись вены. Скрипели кожаные ремни, стянувшие слабую грудь.

– Мертвый, успокойтесь, – сказал мужчина. – Мы всего лишь выполняем свою работу. Вам прописано вскрытие.

– Срочное вскрытие, – проворковала женщина. – Душу не найдем, так хотя бы поищем. Держите инструмент, доктор.

– Спасибо, сестра. Приготовьте, пожалуйста, струбцину, будем ломать ребра.

– Может, с наркозом? – засомневалась ассистентка. – А то кричать будет…

– Сестра, вы опять кичитесь своей профессиональной безграмотностью, – расстроился «хирург». – Во-первых, мертвые не кричат. А если кричат, мы их не слышим. Глухие врачи наркоз не применяют…

Полковник сходил с ума. В грудь уперся острый скальпель. Он начал извиваться, пена потекла с губ. Он харкнул мокротой и чуть не попал в лицо «хирургу».

– Дьявол… – тот отшатнулся. – Знаешь, дорогая, он мне уже надоел. Можно, я убью его по неосторожности?

– Дорогой, будь сильнее своих желаний, – промурлыкала женщина. – Мы его уже убили. Можешь просто дать ему в лицо. Если не поможет, подлечим уринотерапией.

Мужчина засмеялся.

– Ладно, кончаем прозекторскую практику, мы в этом мало смыслим. И эффект левитации пока не удается. Так и быть, дедушка Мюллер временно удаляется. Георгий Николаевич, примите наши сочувствия – вы живы. Именно сочувствия, а не поздравления, поскольку предпочтительнее на вашем месте было бы умереть, м-да… Мы находимся в морге первой областной больницы, где было разыграно небольшое представление, снятое на камеру с инфракрасным объективом. Актеры потрудились на славу. Вы не поверите, очень многие граждане выражают желание оказать нам содействие. В том числе работники морга. И даже на часок удалось перекрыть доступ посторонних в ряд помещений.

– Да, циничненько вышло, – сказала женщина. – Но вы иного не достойны, Георгий Николаевич. Мало того, что погрязли в уголовных преступлениях, так вы еще и крайне неприятный тип. В том числе в быту. Третируете прислугу. Вырастили сына – такого же циника, алчного до денег, и мерзавца с манией величия. Внук у вас растет – точная копия вас и отпрыска… Ваша жена – на вид порядочная и добродушная, но в курсе ваших дел и с оговорками их поддерживает. Ваша невестка, приличная и порядочная женщина, изнемогает в душной атмосфере семейной «исправительной колонии» и несколько раз боролась с мыслью наложить на себя руки. Вы правильно поняли, это именно Саша по нашей убедительной просьбе подсыпала вам в вино токсическое вещество растительного происхождения – именно такую дозу, чтобы болезненные ощущения закончились через полчаса. Плохая новость, Георгий Николаевич, завтра все, что с вами было, с соответствующими комментариями появится в Интернете. А также то, чего еще не было, но будет.