Читать книгу "Пьеретта - Оноре де Бальзак"

Итак, к середине года интриги политические заняли в салоне Рогронов не меньшее место, чем интриги брачные. Если скрываемые в глубине сердец интересы вступали в жестокие, но тайные схватки, то борьба общественная приобретала широкую и роковую огласку. Всем ведомо, что на выборах 1826 года пало министерство Виллеля. В избирательной коллегии Провена кандидат либералов Винэ (нотариус Курнан доставил ему избирательный ценз, приобретя для него поместье, за которое еще не было уплачено) чуть было не одержал победу над г-ном Тифеном: председатель суда получил лишь на два голоса больше. В салоне Рогронов к г-жам Винэ и Де Шаржбеф, к стряпчему и полковнику присоединялись иногда г-н Курнан с женой и врач Неро, человек, проживший бурную молодость, но теперь смотревший на жизнь весьма серьезно и посвятивший себя науке, так что он, по словам либералов, был гораздо более сведущ, нежели г-н Мартене. Рогроны так же мало понимали теперь причины своего триумфа, как прежде — своего изгнания из общества.

Прекрасная Батильда де Шаржбеф, которой Вине изобразил Пьеретту как врага, была с ней до крайности пренебрежительна. Уничижение бедняжки всем было на руку. Г-жа Винэ бессильна была помочь ребенку, которого — как она это наконец поняла — готовы были беспощадно стереть в порошок сталкивающиеся между собой корыстные интересы. Если бы не категорическое приказание мужа, она бы перестала бывать у Рогронов: ей слишком тяжело было видеть, как травят это прелестное маленькое создание, которое инстинктивно жалось к ней, прося показать тот или иной шов или узор, словно чуя в ней скрытую поддержку. Было ясно, что, если бы к Пьеретте подойти с добротой и лаской, она всему бы легко научилась, все бы усвоила. Г-жа Винэ не нужна была больше, и муж перестал водить ее к Рогронам. Сильвия, все еще лелеявшая мечту о замужестве, стала видеть в Пьеретте помеху: девочке было уже около четырнадцати лет, и ее болезненная бледность — симптом, оставленный без внимания невежественной старой девой, — придавала ей особую прелесть. Сильвию осенила блестящая идея: чтобы покрыть расходы по содержанию Пьеретты, она решила превратить ее в служанку. Винэ, в качестве представителя Шаржбефов, мадемуазель Абер, Гуро — все влиятельные завсегдатаи салона поддерживали Сильвию в ее решении рассчитать толстуху Адель. Неужто Пьеретта не справится со стряпней и уборкой дома? А когда работы окажется слишком много, Сильвия будет брать на время экономку полковника, особу очень умелую, одну из лучших поварих Провена. Пьеретта должна научиться готовить, стирать, мыть полы, — утверждал безжалостный стряпчий, — держать дом в порядке, покупать на рынке провизию; словом, пора ей узнать цену вещам. Бедняжка Пьеретта, полная самоотверженности и преданности, сама предложила свои услуги и была счастлива, что может как-то расквитаться за тот горький кусок хлеба, который получала в доме своих родственников. Адель рассчитали. Пьеретта лишилась, таким образом, единственной защиты. Несмотря на всю свою душевную силу, она с этого момента была угнетена и физически и морально. Холостяк и старая дева обращались с ней гораздо хуже, чем со служанкой, — ведь она была их собственностью! Ее бранили за всякую малость, распекали за легкий налет пыли на мраморном камине или на стеклянном колпаке. Предметы роскоши, которыми она так восхищалась когда-то, стали ей теперь ненавистны. Несмотря на все старания девочки, ее неумолимая кузина то и дело находила предлог для придирок. За два года Пьеретту ни разу не похвалили, она не слыхала ни единого ласкового слова. Она бывала счастлива, если ее хоть не бранили. Безропотно, терпеливо она сносила мрачное расположение духа холостяка и старой девы, лишенных каких бы то ни было нежных чувств и постоянно напоминавших ей, что ее держат из милости. Пьеретта жила, как в тисках зажатая между двумя галантерейщиками, и это еще усиливало ее болезнь. Жестокое внутреннее волнение, внезапные взрывы затаенного отчаяния непоправимо задерживали ее физическое развитие. Невыносимые, хотя и тщательно скрываемые горести довели постепенно Пьеретту до того состояния, в котором застал ее друг детства, пропевший ей в виде приветствия бретонский романс на маленькой площади Провена.

Прежде чем перейти к домашней драме, вызванной у Рогронов приходом Бриго, необходимо, чтобы потом не отвлекаться в сторону, рассказать, как устроился бретонец в Провене, ибо он был немым участником этой драмы. Торопясь скрыться, Бриго был испуган не только поданным ему Пьереттой знаком, но и переменой, происшедшей в его юной приятельнице: если бы не голос, глаза и движения, напомнившие ему подругу его детских игр, такую резвую, веселую и в то же время нежную, он вряд ли узнал бы ее. Когда, отбежав от дома подальше, он остановился, ноги у него дрожали, спину обдавало жаром. Он увидел в окне не Пьеретту, а лишь тень Пьеретты! Озабоченный, встревоженный, он поднялся в верхний город, отыскивая место, с которого ему были бы видны площадь и дом Пьеретты; теряясь в мыслях, он горестно смотрел на этот дом, словно видел возникшее на своем пути несчастье, которому нет ни конца ни края. Пьеретта страдала, она не была счастлива, она тосковала по Бретани! Что с ней? Эти вопросы снова и снова вставали перед Бриго, разрывая ему сердце и открыв ему самому, как велика была его привязанность к названой сестричке. Любовь между двумя детьми лишь очень редко бывает прочна. Прелестный роман Павла и Виргинии, как и роман Пьеретты и Бриго, не разрешает вопроса об этом странном психологическом явлении. Новая история знает лишь одно исключение: знаменитую любовь возвышенно прекрасной Виттории Колонна и ее супруга; предназначенные с четырнадцатилетнего возраста друг для друга своими родителями, они обожали друг друга и вступили в брак; в шестнадцатом веке союз их был примером беззаветной, безоблачной супружеской любви. Овдовев в тридцать четыре года, красивая, остроумная, окруженная поклонением маркиза отказала королям, добивавшимся ее руки, и заживо погребла себя в монастыре, где никого не слыхала и не видала, кроме монахинь. Такая безграничная любовь расцвела вдруг и в сердце бедного бретонского подмастерья. Они с Пьереттой постоянно помогали Друг другу, и он был так рад, что мог дать ей на дорогу свои деньги, он чуть не умер, когда бежал за увозившим ее дилижансом, — а Пьеретта и не догадывалась ни о чем! Как часто воспоминание это согревало холодное одиночество его нелегкой жизни за последние три года. Ради Пьеретты он совершенствовался, ради Пьеретты обучался своему ремеслу, ради Пьеретты приехал в Париж, надеясь нажить для нее богатство. Пробыв там две недели, он не устоял перед желанием увидеть ее и, отправившись в дорогу в субботу вечером, пропутешествовал пешком до утра понедельника; он рассчитывал вернуться в Париж, но, потрясенный видом своей маленькой подруги, остался в Провене. Сам того не подозревая, он оказался во власти чудесного магнетизма, существование которого все еще оспаривают вопреки стольким доказательствам: на глаза его навернулись слезы в тот самый миг, как они затуманили взор Пьеретты.

Если для Пьеретты в нем воплощались Бретань и счастливое детство, то для него вся жизнь была в Пьеретте. Бриго было шестнадцать лет, и он еще не умел ни рисовать, ни начертить какой-нибудь карниз в разрезе; он еще очень многого не знал; но, работая сдельно, он зарабатывал уже до четырех — пяти франков в день. Значит, он мог остаться в Провене и поступить в обучение к лучшему местному столяру, чтобы находиться всегда вблизи Пьеретты и охранять ее. Бриго не колеблясь принял это решение. Он поспешил в Париж, взял расчет, забрал свою рабочую книжку, пожитки и инструменты. Спустя три дня он был уже подмастерьем у Фраппье, лучшего столяра в Провене. Работящие, степенные подмастерья, не буяны и не любители кабаков — поистине редкость, и хозяева дорожили таким юношей, как Бриго. Чтобы закончить историю водворения бретонца в Провене, скажем только, что через две недели он был уже старшим подмастерьем, получал стол и квартиру у Фраппье, который обучил его черчению и расчетам. Этот столяр жил на Большой улице, в каких-нибудь ста шагах от продолговатой маленькой площади, в конце которой находился дом Рогронов. Бриго затаил любовь в глубине сердца и не совершил ни малейшей неосторожности. Он выведал у г-жи Фраппье историю Рогронов; она рассказала ему, каким путем старый трактирщик ухитрился завладеть наследством старика Офре. Бриго получил также сведения о характере галантерейщика Рогрона и его сестры. Он встретил как-то утром на рынке Пьеретту с Сильвией и внутренне содрогнулся, заметив, что девочка тащит тяжелую корзину с провизией. В воскресенье, чтобы посмотреть на Пьеретту, он пошел в церковь и увидел там маленькую бретонку в праздничном наряде. Тут только Бриго понял впервые, что Пьеретта была мадемуазель Лоррен. Пьеретта заметила своего друга, но тайком подала ему знак, чтобы он продолжал тщательно скрываться. Ее выразительный жест был не менее красноречив, чем тот, что обратил его в бегство две недели тому назад Какое же состояние он должен нажить за десять лет, чтобы жениться на своей маленькой подруге, — ведь она получит в наследство от Рогронов дом, сто арпанов земли и двенадцать тысяч франков ренты, не считая того, что они скопят за эти годы! Упорный бретонец не хотел пытать счастья, не вооружившись сперва недостающими ему знаниями. Пока речь шла только о теории — безразлично было, обучаться ли в Париже или в Провене, и он предпочитал оставаться подле Пьеретты; он хотел к тому же поделиться с ней своими планами и сказать ей, что она всегда может рассчитывать на его защиту. Наконец он просто не в силах был расстаться с ней, не проникнув в тайну ее бледности, не поняв, почему даже в глазах — откуда жизнь уходит обычно позже всего — появилось у нее мертвенное выражение, не узнав причины страданий, придававших ей вид существа, обреченного и готового упасть под косой смерти. Два трогательных жеста Пьеретты, отнюдь не отвергавшей его дружбы, но предписывавшей ему величайшую осторожность, наполнили ужасом сердце бретонца. Пьеретта явно приказывала ему не искать с ней свидания и ждать, иначе ей грозит опасность, гибель. Выходя из церкви, она посмотрела на него украдкой, и он заметил, что глаза ее полны слез. Но бретонцу легче было бы найти квадратуру круга, чем догадаться о том, что происходило в доме Рогронов со времени его появления.