Читать книгу "Зависимые - Яна Александровна Верзун"

обивке дивана, будто невзначай коснулась краешка абажура светильника и уголка тумбочки. Подойдя к окну, Наталья понюхала шторы и осталась довольна запахом стирального порошка.

Первое впечатление было положительным, пока Наталья не развернулась к картине, висевшей над креслом, заваленным книгами. Примитивный сюжет, написанный к тому же болезненно-яркими красками.

Сев на краешек дивана, она сказала:

— Да, миленько, подушки такие мягкие. И шторы. Шторы чистые.

Вероника выглянула из кухни, держа в руках упаковку помидоров.

— Спасибо, мам. Ты, как всегда, щедра на комплименты.

— А вот картина… — сказала Наталья и встала. — Это что-то из современной живописи? Какой-нибудь Сай Твомбли?

— Типа того, — ответила Вероника. — И что же мы сегодня будем готовить, шеф?

Наталья вошла в кухню и достала из сумки два фартука. Протянула один из них дочери.

— Ризотто с креветками и травами. — Доставая из упаковок петрушку, базилик и мяту, Наталья нюхала их и закатывала глаза. — Это на первое. А на второе — твой любимый. Грушевый пирог.

Наталья взяла Веронику за руку и подвела к столу, на котором уже размораживались креветки.

— Если будешь искать достойные морепродукты, рекомендую лавочку на Усачевском. Справа от того места, где папа покупает овощи. А вот хороший рис еще надо поискать, но я привезла две упаковки — хватит на три-четыре ризотто. Если ты, конечно, собираешься готовить.

Вероника покрутила в руках пачки с рисом.

— Это вряд ли. Когда тебя нет рядом, я питаюсь исключительно бутербродами с колбасой.

— А вот это ты зря, — сказала Наталья. — Это сейчас у тебя фигурка как у куколки, а через десять лет все эти бутерброды отложатся на боках.

— Да пошутила я, мама. Конечно, я питаюсь правильно и вешу сорок девять килограммов.

Наталья перешла к раковине. Вероника отрезала кусочек пармезана. Она заранее придумывала оправдания, с помощью которых сможет завершить еще не начатый разговор. Например, сыр. От сыра у нее диарея. Наверное, отец рассказал маме о клинике, может, даже описал в подробностях, как пьяного Кирилла запихивали в машину, которую он заблевал.

Вероника подошла к окну, где мамины разговоры с продуктами были не так слышны.

— Креветки в идеале надо брать сырые и крупные — и сварить из них бульон. Но я взяла не очень большие, нас ведь только двое, правда? Мы никого больше не ждем? А вообще ризотто получается очень вкусное и ароматное, опять же, если найти хорошие травки.

С таким же успехом Наталья могла привезти уже готовое блюдо, но ей хотелось подольше побыть с дочерью. С тех пор как она вышла замуж, мать ее почти не видела.

Протянув Веронике нож, она сказала:

— Мелко поруби лучок, добавь чеснок и обжарь. Оливковое масло у тебя есть? Потом туда же насыпай рис, я его уже промыла, и добавь немного белого вина. Ох, а вино-то я не привезла!

— Ну, чего-чего, а вина у нас в доме всегда в достатке, — съязвила Вероника, начиная понимать, к чему ведет этот кулинарный маскарад.

Она открыла холодильник, но вина в нем не оказалось.

В кабинете Кирилла, куда она старалась не заходить, должны быть какие-то запасы. Он часто сидел за письменным столом с бокалом шабли и книжкой.

Вероника зашла в маленькую комнату: на покрытом пылью столе стоял пустой стакан, все ящики закрыты на ключ. Значит, придется идти за вином в магазин, оставив маму одну, что сейчас было небезопасно.

Вероника подошла к окну: серое, как натяжной потолок, небо нависало над соседними домами. На подоконнике лежала пачка сигарет и маленькая книжка «Часть речи».

Она решила загадать желание. Страница сто, первая строчка сверху:

«Я не то что схожу с ума, но устал за лето».

Комод. Утром, вытирая пыль футболкой Кирилла, она видела на комоде связку с тремя маленькими ключами.

Вернувшись за ними, она открыла все ящики письменного стола. В верхнем лежали записные книжки и карандаши, пара проводов, часы и медиатор для гитары. Открыв дверцу нижнего ящика, она почувствовала спазм в желудке. Темное пространство ящика было заполнено пустыми бутылками. Она наклонилась и вытащила первую попавшуюся. Бутылка «Macallan», похожая на статуэтку «Оскар».

Вероника достала все бутылки и выставила в ряд справа от себя. Одна из них упала и покатилась к стене.

— Дочь! — крикнула с кухни Наталья. — Ты не заблудилась?

Из кухни доносились знакомые запахи чеснока и жареных креветок. Вероника закрыла дверь и несколько раз пересчитала бутылки, как пересчитывала вчера утром коробки с вещами. Восемь.

Она включила свет и встала на четвереньки. Ползая по полу в поиске новых подтверждений пьянства мужа, она подбирала с пола клубки пыли, волосы и крошки.

На полу было холодно. За диваном валялась обертка от конфеты «Рот Фронт». Больше ничего. Когда в пояснице кольнуло, она встала, поправила джинсы и вышла из комнаты, выключив свет.

Наталья плавно передвигалась от раковины к плите и от плиты к холодильнику, что-то напевая себе под нос. Вероника нарезала на деревянной доске груши. Острый нож входил в мягкую плоть так же легко, как если бы она резала воздух. От дыма, которым заполнилась кухня, зачесались глаза.

— Только нарезай потоньше, — сказала Наталья и облизнула ложку, которой мешала ризотто. — А почему ты не купишь мультиварку? Надо тебе подарить.

— Мам, ты вроде сказала по телефону, что хочешь поговорить? — произнесла Вероника.

— Ты права, я не только поесть приехала. Поесть я и дома могу. — Наталья сняла фартук, вытерев о него руки, и села за стол. — Так, значит, у Кирилла все-таки проблемы? Из Игоря и слова не вытянешь, но я не дура. Он в вытрезвителе лежит?

Вероника молча обвела глазами кухню в поиске предмета, за который можно зацепиться.

— Вытрезвителем это не назовешь, мам. Скорее спа-отель — вроде того, в котором вы с папой отдыхали летом на Мальдивах.

— И стоит, наверное, так же, — сказала Наталья. — Но это не мое дело. Только бы он там не встретил кого-нибудь из знакомых. Не хочу потом краснеть.

— Мам, это не рынок, чтобы знакомых встречать. Но ты ведь не об этом хотела поговорить?

— Не об этом. Я знаю, что из тебя слова клещами надо вытягивать. Если захочешь рассказать, я всегда выслушаю. Ты ведь знаешь, как я хочу тебе счастья! Папе нужно лететь в Берлин, пролечиться. Вот о чем я хочу поговорить.

— А что с ним?

— Проблемы с печенью, — сказала Наталья. — И самое ужасное то, что он хочет ехать один.

— А диагноз у него какой? — спросила Вероника, не до конца веря словам матери.

— Цирроз, начальная стадия, — ответила Наталья. — У него гепатит был всю жизнь, сколько