Читать книгу "Византия. Христианская империя. Жизнь после смерти - Игорь Павлович Петровский"

античной культурой.

Монашество вобрало в себя традиции античной философии, например стоицизма и аристотелизма, учения о добродетелях. К примеру, в сборнике «Добротолюбие», где собраны различные сентенции, афоризмы, как подобает себя вести подвижнику, как стремиться уподобиться Христу в добродетелях, и мы можем там наблюдать, что некоторые добродетели сформулированы так, как это сделано в античной традиции, то есть некоторые вещи прямо перешли из нее в христианскую духовную практику.

Иерей Игорь Иванов, кандидат философских наук, заведующий кафедрой иностранных языков СПбДА

Ядро и содержание сложившейся культуры было, конечно, христианским, а вот его, собственно, культурная оболочка, культура в узком смысле слова, безусловно, включала в себя элементы античной классической традиции.

Протоиерей Владислав Цыпин, доктор богословия, профессор МДА

Каппадокийские монастыри, расположившиеся в горных пещерах, представляли собой весьма сложный социальный уклад. Тут были не только кухни, кельи, храмы и скотные дворы, но и школьные классы с библиотеками. Самым оберегаемым местом системы монастырей в Гёреме была монастырская сокровищница, где хранились сосуды для литургии и манускрипты. В сокровищнице была оборудована целая система сейфов в стенах, которые запирались на замок. Такой монастырский комплекс в скале мог насчитывать одиннадцать этажей вверх. Конечно же, во времена Василия и Григория пещерный монастырский комплекс был не столь сложен – все было гораздо скромнее, но со временем основанная ими монашеская республика в Каппадокии разрослась до колоссальных размеров.

Юлиан Отступник правил совсем недолго, с 361 по 363 год. На Востоке к этому времени уже почти тридцать лет шла война в Персией, где у власти находилась династия Сасанидов, правда, вот уже много лет военные действия велись только в приграничных областях и небольшими силами.

Юлиан решил провести, так сказать, эскалацию конфликта и ударить по Персии главными силами римской армии, отчасти будучи некоторым образом мистически, романтически убежден в том, что он – полководец, равный Александру Македонскому, и является чуть ли не воплощением Александра, то есть некий дух Александра живет в нем.

Илья Попов, кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ

Направляясь к своим войскам, собранным для похода против персов, император Юлиан непременно должен был проехать древнюю Анкиру. Естественно, городские власти готовились к этому высокому визиту. Весь город был украшен какими-то флагами, цветами, горожане должны были везде стоять, выкрикивая радостные, хвалебные лозунги в адрес императора, а на центральной площади воздвигли так называемую колонну Юлиана. Она до сих пор сохранилась в турецкой Анкаре, а в основании колонны можно видеть памятную надпись: «Этот монумент был построен в 362 году в честь визита в Анкару римского императора Юлиана». Однако сам визит был омрачен одним неприятным для Юлиана эпизодом. Дело в том, что в местной тюрьме томился священник по имени Василий, которого уже много раз пытались склонить к язычеству, но он сопротивлялся. Юлиан решил лично допросить непокорного пастыря и, так сказать, сломать его. Однако что-то пошло не так. Говорят, что во время этой самой встречи Василий не только не испугался грозного Юлиана, но и произнес в его адрес весьма смелые и страшные слова. Это было пророчество, которое в точности сбудется. Он сказал: «Бог, чьи алтари ты поверг, повергнет тебя самого, и твое тело будет попрано лошадьми и останется без погребения!» Это был вопиющий вызов, брошенный в лицо императору не просто каким-то одним из пресвитеров. Это был вызов, брошенный гонителю от лица всей анкирской Церкви. Юлиан не смог выдержать такого позора и замучил Василия до смерти.

Кроме исторической колонны Юлиана в Анкаре сохранился и языческий храм божественного императора Августа. Вероятно, после встречи со святым мучеником Василием Анкирским Юлиан решил, что его персидский поход – это определенная проверка его религиозных взглядов. Если он победит персов, то, соответственно, языческие боги его поддерживают, и тогда с Церковью можно будет не церемониться. Византийский историк Созомен приписывает Юлиану слова, которые, вполне возможно, император произносил именно в анкирском храме Августа: «После этой войны церквям станет худо, и никакой сын плотника их уже не спасет». Обратите внимание: Юлиан подчеркнуто называет Христа сыном плотника. Он прекрасно знал христианское учение: «прочел, понял, отверг» – таким был его приговор после прочтения Евангелия, – поэтому Юлиан особо акцентирует, что Христос для него – не Сын Божий, а именно сын плотника. Так что христиане с ужасом ожидали завершения всей этой персидской кампании фанатичного императора.

Юлиан не просто отстаивал традиционные ценности. Он был посвящен во все возможные языческие мистерии античного мира, которые были известны. Он с утра до ночи занимался чем-то там со жрецами, они разрабатывали новые реформы для языческих культов, для объединения иерархии языческих жрецов. Все это его увлекало.

Илья Попов, кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ

Еще Григорий Богослов писал, что Юлиан Отступник во многом пытался реформировать язычество по христианскому образцу, создать из разрозненных языческих культов единую систему – языческую церковь.

Новшеством стало создание при нем некоего языческого катехизиса. Эти функции, судя по всему, выполнял написанный соратником Юлиана, префектом Галлии Саллюстием, трактат «О богах и мире», где буквально на двадцати-тридцати страницах описывалась сущность языческого богопочитания.

Михаил Ведешкин, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИВИ РАН

Проезжая по городам Малой Азии, Юлиан посещал все языческие храмы. Он сам выступал с речами, которые весьма походили на проповеди, писал множество писем, в которых настаивал на необходимости возвращения к древним обычаям и сокрушался о том, что языческие ритуалы утратили популярность.

В Антиохию Великую Юлиан прибыл для последних приготовлений перед судьбоносным походом против персов. Но прежде всего он решил посетить местный языческий храм, для того чтобы узнать волю богов о всем своем предприятии. В то время в пригороде Антиохии, в местечке под названием Дафна, находился известный всему римскому миру храм Аполлона. Туда Юлиан и направляется, чтобы послушать местного оракула. Однако, как свидетельствует христианский историк Созомен, оракул ничем ему не помог, а только пожаловался на то, что дар его улетучился и он больше не слышит никаких голосов и не видит будущее. А помешали ему мощи святого мученика Вавилы, которые христиане перенесли в церковь недалеко от храма Аполлона. Вавилу с кладбища перенесли туда для поклонения – и все, оракул замолк. Он больше не видел будущего, он больше не слышал никаких голосов. Юлиан, конечно же, приказывает вернуть мощи обратно на кладбище, и этот приказ исполняют. Но, как свидетельствует уже языческий историк Аммиан Марцеллин, в этот же день храм Аполлона