Читать книгу "Москва разгульная - Ирина Геннадьевна Сергиевская"

годов

«Стрельна»

Второй ресторан Натрускина – «Стрельна» – располагался непосредственно на Петербургском шоссе (здание не сохранилось). Он был открыт в 1859 году и сразу стал конкурировать с другими ресторанами. Впервые в Москве ресторан был объединен с тропическим садом с высоченными семиметровыми пальмами, привезенными специально для него с острова Барнео. Главный зал напоминал роскошную гигантскую оранжерею под стеклянной крышей. Экзотические растения обвивали гроты, скалы, беседки и веранды. Цветущие клумбы и фонтаны создавали иллюзию райского сада. Диковинный зимний сад произвел необыкновенный фурор, и «Стрельна» в короткие сроки стала знаменита на всю Москву.

Интерьер оранжереи тропических растений в ресторане «Стрельна»

«Там, в зимнем саду под пальмами, мы импровизировали сцены из индийской жизни, – вспоминал „Стрельну“ декоратор Императорских театров К.Ф. Вальц. – Салфетки и скатерти служили нам костюмами и часто при помощи бананового ликера и джинжера нам удавалось погружаться в нирвану и видеть между кадок с тропическими деревьями львов, тигров и прочих диких зверей».

Кроме зимнего сада с гротами, там был и огромный бассейн, в котором плавали живые стерляди, осетры и налимы. Любую из этих рыб гость мог заказать к ужину. Историк и знаток Москвы С.К. Романюк пишет: «В ресторане можно было наблюдать такие сценки: – Любитель отварной осетрины или стерляди подходил к бассейну, указывал перстом на ту или иную рыбину. Ее тут же вылавливали сачком, и любитель вырезал ножницами из жаберной крышки фигурный кусочек. Когда эту рыбу подавали на стол, уже отварную, кусочек прикладывался к вырезу. Если совпадал, значит рыба – та! Без обмана!».

Кухня в «Стрельне» была отменной под стать антуражу. Архитектор И. Е. Бондаренко вспоминал – «„Стрельна“ посещалась барством, отличалась изысканным столом и прекрасной обстановкой своего главного зала, устроенного в зимнем саду». Здесь могли одновременно сесть за стол почти две тысячи человек.

В конце 19-го столетия «Стрельна» входила в число самых популярных ресторанов Москвы.

Здесь представители австро-венгерской колонии отмечали дни рождения своего императора Франца-Иосифа, французская диаспора собиралась праздновать день взятия Бастилии, англичане пили за здоровье королевы Виктории. А как отрывались здесь студенты на Татьянин день! Из газет того времени известно, что юные провинциалы, первый год вкушающие в Москве прелести студенческой жизни, совершали «водяное крещение» в бассейне в костюме Адама.

Вот как описывал писатель это событие знаменитый в свое время писатель В. Дорошевич: «…в этот день университетская молодежь праздновала в самых лучших, самых роскошных, в первых ресторанах столицы. В „Эрмитаже“, у „Яра“, в „Стрельне“. Где старик Натрускин в этот день отказывал людям, кидавшим сотни, и отдавал свой сказочный зимний сад в полное распоряжение студентам, пившим пиво и пышно возлежавшим потом на бархатных диванах с надписями мелом на пальто: – „Доставить на Ляпинку. Хрупкое! Просят вверх ногами не ставить!“ – Но ведь у вас пальмы! Бог знает, каких денег стоят! – говорили ему. Старик улыбался: – Ничего! Будут докторами, адвокатами, – тогда заплатят! И ему, казалось бы, странным, диким, чтобы Татьянинский пир не у него происходил: – Московские студенты-то – наши! Нынче вся Москва ихняя!».

Ресторан «Стрельна» был знаменит своими многочисленными оркестрами и хорами. На его эстраде работали румынские, венгерские оркестры, а также русский, венгерский и цыганский хор, который не раз упомянут в произведениях русской литературы. Так, Лев Толстой упоминает этот ресторан с его цыганскими хорами в пьесе «Живой труп», а Иван Бунин – в рассказе «Чистый понедельник» и в новелле «Генрих». Звездой «Стрельны» была царица романса, легендарная цыганская певица Варя Панина, которая поражала всех тембром своего удивительного голоса и редким талантом, при входе гостей встречали звуками гитар и страстными напевами.

Но не только роскошной кухней и превосходным цыганским пением славилась «Стрельна», но и разгульными купеческими кутежами, которые регулярно пополняли криминальную хронику первопрестольной. Особенно отличился в этом знаменитый купец-миллионщик Михаил Алексеевич Хлудов.

Однажды, в 1877 году, Михаил целиком снял ресторан «Стрельна» и пригласил пол-Москвы знакомых отпраздновать свое возвращение с Балкан, где он помогал сербам в войне с турками. В этой войне он проявил невиданную храбрость, за что был пожалован Георгиевским крестом и сербским орденом. В ресторан герой явился в мундире сербского офицера весь в орденах и при неизменной сабле. После изрядного количества выпитого он принялся рассказывать о своих подвигах, и настолько увлекся рассказом, что выхватил шашку бросился рубить экзотические пальмы и лимонные деревья, предмет особой гордости владельца ресторана. После того как он перерубил все пальмы он принялся за зеркала.

Когда же утром гуляке предъявили счет за зеркала, то он сразу заплатил 1000 руб., но, когда предъявили счет за выпитые напитки, он принялся выторговывать каждую копейку. Что же касается пальм, то Хлудову пришлось доставлять их из Сочи. К каждой пальме хитрый купец прикрепил таблички, на которых было написано, что эти пальмы приняты в дар рестораном от купца М. А. Хлудова. Тем самым он прорекламировал и себя, и свое фамильное дело, и свои несметные богатства.

Пленники судьбы:

Михаил Хлудов, третий сын фабриканта-миллионера А. И. Хлудова, жил в Москве, недалеко от Красных ворот (Хомутовский тупик, 7) по соседству со своим отцом и братом Василием (дом 5а).

В отличие от своего отца и брата, он мало интересовался семейным бизнесом и прославился среди москвичей не деловой хваткой, а своей отчаянной удалью и пьяными кутежами.

По словам современников, Мишка Хлудов в своих шальных разгулах переплюнул всю Москву. Даже чай он пил по-особенному, по «хлудовски»: ему подавали стакан чая и бутылку коньяку, он отопьет ложку чая, дольет коньяком, потом другую, и пьет так до тех пор, пока не кончится коньяк. Михаил так кутил и сорил деньгами, что его отец Алексей Иванович, потеряв терпение, составил завещание в пользу Василия и выгнал непутевого сына из дому. По словам известного купца Н. А. Варенцова, несмотря на безумные кутежи и безобразия Михаила Хлудова, в нем «проглядывало нечто, что увлекало людей, им интересовались, с любопытством старались разобраться в его личности».

Михаил Хлудов, прозванный «московским озорником», был хоть и кутилой, но человеком редкого ума, смелым и отчаянным. Ему было всего двадцать, когда он первым из российских купцов отправился в Фергану, Бухару и Коканд и, рискуя жизнью, открыл на ханской земле фактории по закупке хлопка. А в Туркестане он бесперебойно снабжал русскую армию продовольствием и лично участвовал во взятии крупных крепостей – таких как Ташкент и Коканд. К тому же он состоял личным адъютантом генерала Скобелева, и на собственные средства содержал лазарет для раненых.

Михаил Алексеевич Хлудов с