Читать книгу "След Ведической Руси. Научное обоснование зарождения арийской цивилизации на севере Евразии - Светлана Васильевна Жарникова"

которая «вся сияя, как заря, тихо встретила царя». Заглянув ей в очи, царь Додан умолк и «забыл он перед ней смерть обоих сыновей». Ситуация противоестественная в любом другом месте, но только не здесь, не в этой «долине между гор», где царя встречает прекрасная дева-змея. Именно змеиную природу Шамаханской царицы подчеркивает поэт, говоря о том, что, заглянув ей в очи, можно стать зачарованным настолько, чтобы все забыть, даже смерть детей. Ведь целую неделю возле трупов своих сыновей,

«Покорясь ей безусловно, Околдован, восхищен, Пировал у ней Додан».

И, наконец, финал. Звездочет и мудрец, «весь, как лебедь, поседелый», требует от Додана выполнения данного когда-то обещания:

«Помнишь, за мою услугу Обещал ты мне, как другу, Волю первую мою

Ты исполнить, как свою, Подари ты мне девииу, Шамаханскую царицу».

Заметим здесь, что сравнение мудреца с «лебедем поседелым» тоже, судя по всему, не случайно. Возможно, объяснением ему может быть следующий текст заговора, записанный в начале ХХ века в Петрозаводском уезде алонецкой губернии И.Виноградовым: «... В акияне-море пуп морской; на том морском пупе белый камень алатырь; на белом камне алатыре сидит белая птица. Летала та белая птица по городам и пригородам, по селам и приселкам, по деревням и придеревням; залетала тая белая птица к рабу Божиему (или рабе Божией) (имя рек) и садилась на буйную голову, на самое тимя; железным носом выклевывала, булатными когтями выцарапывала, белыми крыльями отмахивала призоры и наговоры, и всякую немочь за синее море, под белый камень, под морской пуп»136. Но именно там, на белом «Латырь камне» посреди моря-окиана, «стоит столб от земли до неба огненный», а «под тем столбом лежит змея жгуча, опалюча», как утверждает один из пинежских заговоров, записанный П.А.Ивановым в середине XIX века137• «Белый лебедь» или «злат петух» выполняют одну и ту же работу в заговорах или тот, или другой относят ношу болезней, невзгод и т.д. на съедение «змее лютой». Вероятно, не случайно имя царя в «Сказке о золотом петушке» Додан так близко к имени героя «Сказки о царе Салтане» Гвидон. Ситуация выбора, в которой оказываются и тот и другой, в целом очень похожа. Гвидон выбирает из «двух духов» светлое начало Лебедь Белую и убивает коршуна символ и средоточие зла. Додан тоже делает свой выбор он убивает Белого Лебедя Мудреца и отдает себя силам зла в образе Шамаханской царицы. Но расправу творит не она, а «золотой петушок», который садится на темя царю и клюет его в голову. Вспомним еще раз текст старинного поморского заговора, где «злат петух садится к рабу Божьему на голову, на темя» и выклевывает, а потом и уносит к «змее лютой» все дурное, что есть в человеке. Но весь ужас положения царя Додана в том и заключается, что в нем нет ничего хорошего, поэтому для него подобная процедура очищения равнозначна смерти.

И вновь в этой сказке А.С.Пушкина, как и в «Сказке о царе Салтане», мы встречаем древнюю восходящую еще к общеиндоевропейской мифологии идею трех вселенских начал: чистоты, святости, мудрости белого; желания, страсти, действия красного или золотого; незнания, инерции, злобы, разрушения, тьмы черного. Причем мысль эта высказывается почти открытым текстом: через желание, действие, которое ассоциируется с красным цветом или золотом, можно прийти либо к знанию, покою, святости, либо к незнанию, мраку, разрушению. Именно таковы здесь «белый, словно лебедь поседелый» звездочет и мудрец, отрешенный от суетности мира, некий дух покоя и знания, абстрактное «оно»; золотой или красный (что в народной символике цвета одно и то же) петух символ действия, и, наконец, черная сила символ тьмы, злобы и смерти Шамаханская царица, которая после смерти царя Додана «вдруг пропала, будто вовсе не бывало».

«Золотой петушок» желания и действия нашего мира, и от того, каковы они, зависит, живую светлую или мертвую черную воду из тех самых источников жизни и смерти, что хранит в долине между гор «чета безмолвных духов с начала мира», предстоит испить человеку.

Воистину, прав поэт!

«Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок».

В не менее чистом виде древний ведический сакральный комплекс сохранился в широко распространенной русской народной сказке «Крошечка-Хаврошечка».

Вспомним, что там мать (или праматерь) как бы перевоплощается в корову, охранявшую свою дочь (Крошечку-Хаврошечку)

 

 

 

Мужские и женские персонажи в браном ткачестве Вологодская губ. XIX в.

 

 

 

 

 

и помогавшую ей прясть и ткать; корова затем трансформируется в дерево (яблоню) с волшебными плодами. Этот ряд хорошо известен еще в ведической традиции: Ддити (несвязанность, изначальность, мать богов) одновременно и рожающая женщина, и космическая корова, и «дерево с прекрасными листьями». В сказке о Крошечке-Хаврошечке мы вновь встречаемся со знакомым по «Сказке о царе Салтане» и русским народным заговорам комплексом матерью и тремя ее дочерями. В данном случае это Одноглазка, Двуглазка и Триглазка. В связи с образом Одноглазки стоит обратить внимание на то, что было отмечено еще Бируни в XI в. Он писал, что, по представлению индийцев, «Венера была одноглазой»138• Индийская Венера богиня счастья, богатства, красоты, плодородия, супруга верховного бога-творца Вишну и мать бога любви Камы-Лакшми, согласно мифам, появилась из океана, когда боги и асуры взбивали его, чтобы получить напиток бессмертия амриту. По другим преданиям она появилась из первозданных вод в самом начале творения139. (Среди ее имен: Падма (лотосная), Индира (прекрасная), Лола (непостоянная) кстати, широко распространенные гидронимы Русского Севера). В древнегреческой мифологии богини судьбы Мойры, или Парки дочери богини неизбежности, необходимости Ананке три пряхи, которые прядут и поют: Лахезис о прошлом, Клото о настоящем, Антропос о будущем. Мы уже отмечали это, и можно было бы не возвращаться вновь к этому вопросу, но дело в том, что (согласно Платону) Афродита (т.е. Венера) почиталась Древнейшей из мойр140• Будучи богиней любви, красоты, изобилия, плодородия, браков и родов, она «являлась одной из первичных хтонических сил» и обладала «космическими функциями мощной, пронизывающей весь мир любви»141. Как и Лакшми, Афродита родилась из морской пены и одно из ее прозвищ Анадиомена, т.е. «появившаяся на поверхности моря». В русской народной сказке Одноглазка старшая из трёх сестер и, судя по сохранившейся до наших дней сакральной свадебной севернорусской орнаментике (браные праставки к свадебным полотенцам и рубахам XIX начала ХХ века), связана с брачными отношениями, воспроизводством потомства, т.е. выполняет функции Венеры. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что на праставках, как правило, изображаются стилизованные