Читать книгу "Лунная нить - Изабель Ибаньез"

– А в чем моя выгода?

Руми непонимающе моргает.

– В смысле?

– Ты меня прекрасно слышал.

– В чем твоя выгода? – повторяет он. – Например, можно избежать инфекции. Не слечь с лихорадкой. Не помереть, в конце концов.

Я мотаю головой.

– Это выгодно тебе, ведь тебя назначили ответственным за меня. Что будет, если ты не сможешь уберечь невесту короля? Сможет ли он доверять тебе, если его будущая жена захворает?

Руми хмурится, и его лицо внезапно приобретает презрительное выражение.

– Настоящая иллюстрийка. Вы всегда требуете больше чем положено. Ну? Что ты хочешь?

– Пообещай мне, что принесешь то, о чем я попрошу.

– Пообещать? – он повышает голос, едва ли не срываясь на крик. – Еще поторгуйся мне тут!

– Подойдешь хоть на шаг – буду драться, – огрызаюсь я. – Послушай, лаксанец. Я могу сильно облегчить твою жизнь, а могу превратить ее в кошмар. Дай мне то, о чем я прошу, и я позволю посмотреть свои запястья. Идет?

– Что ты хочешь? – шипит он.

– Сначала обещание.

Руми демонстративно закатывает глаза.

– Обещаю достать то, что попросишь, – в пределах разумного. Свободу обещать не могу. Сейчас все строго: король готов казнить любого, кто произнесет твое имя, даже шепотом.

Я расплываюсь в широкой улыбке. Это победа.

– Мне нужен ткацкий станок.

Руми отшатывается; его карие глаза расширяются от изумления. Повисает неловкая тишина.

– Зачем тебе ткацкий станок? – подозрительно спрашивает он.

– Люблю ткать.

Руми хмурится.

– Не слышал, чтобы иллюстрийцы увлекались этим делом.

Я пожимаю плечами. Мое происхождение никак не мешает мне любить ткать. Что за глупости! Мне нравится делать что-то своими руками. Это очень приятно – творить искусство из ничего. Заплетать и расплетать, продевать нити сверху и снизу. Повторять снова и снова, пока перед глазами не предстанет готовая работа. Я могу сама ткать целые гобелены. Что может быть лучше, чем создавать прекрасное? И полезное – если мне удастся выткать секретные послания, которые спасут мой народ. Какая при этом разница, иллюстрийка я или нет? Ткацкому станку все равно.

– Ты правда любишь ткать? – с сомнением спрашивает он.

Я качаю головой.

– Я правда обожаю ткать.

Его лицо приобретает интересное выражение: смесь недоверия и изумления. Я знаю, что он думает обо мне – точнее, о кондесе, Каталине: избалованная, тщеславная, бестолковая и непременно жестокая. Все лаксанцы так считают. Именно так они представляют себе наш народ. Иллюстрийцы жестокие. Чудовища и угнетатели. Предвестники болезней и бед.

Да, мы завоевали их земли, но когда-то они сами изгнали из Инкасисы коренных жителей, народ иллари. Вытеснили их в джунгли Яну, оставив умирать среди ядовитых насекомых, змей и дикой природы. Так что лаксанцы не так уж сильно отличаются от нас. Просто мы победили.

Руми внимательно смотрит на меня, слегка наклонив голову. Молчание затягивается, и сердце в груди стучит все сильнее. Я заставлю его достать мне станок. А если он не согласится…

– Я поищу в замке, – наконец произносит он. – Если не найду, пошлю кого-нибудь в город.

От облегчения я готова упасть на колени. Сработало. Он протягивает руку.

– Запястья.

Я не решаюсь. На самом деле я очень уважаю лекарей. Они исцеляют людей. Умение сделать человека лучше и здоровее вызывает искреннее восхищение. И мне совсем не хочется по ошибке принять Руми за одного из них. Он мой враг. Навсегда.

– Я могу сделать это сама, – упрямо говорю я. – Просто объясни, что делать.

Руми досадливо вздыхает. Затем кладет корзину к моим ногам, берёт меня за руку и вкладывает в ладонь пучок трав. Я вскрикиваю, но он не обращает на это внимания, отходит в сторону и прислоняется спиной к решетке.

– Я принес несколько лекарств, – сухо говорит он. – Сначала продезинфицируй раны уксусом.

– Уксусом?!

Запястья уже воспалились; если я полью их кислотой, то они просто сгорят.

– Так быстрее заживет, – продолжает он, с вызовом глядя на меня.

Убедил. Я сажусь, скрестив ноги, и придвигаю корзину. Взяв в руки стеклянный пузырек с жидкостью, похожей на белый уксус, вопросительно смотрю на Руми. Он кивает, и я достаю из корзины кусочек ткани. Смочив уголок, я делаю глубокий вдох и прикладываю тряпицу к ране. От невыносимого жжения начинает звенеть в ушах. Закусываю губу. На глаза наворачиваются слезы, и, не в силах больше терпеть, я отдергиваю руку. И тут я замечаю, что Руми сидит прямо передо мной.

– Одну минутку, я сейчас быстро все сделаю, – отрывисто говорит он.

Я коротко киваю: хуже уже не будет. Руми обильно смачивает ткань уксусом и чистит рану. Затем накладывает повязку с травами – сушеной лавандой – и завязывает тугой узел. Я стараюсь сидеть тихо, пока он обрабатывает вторую руку.

Закончив, Руми собирает свои принадлежности и встает. Я по-прежнему сижу на полу. Голова кружится, и я чувствую странную эйфорию.

– Это нужно будет повторять один раз в день, – тем же строгим тоном говорит он. – И не спи на руках.

– Хочу ткацкий станок.

У него сводит скулу.

– Я сказал, что достану, значит, достану.

Он уходит не оглянувшись. Я отползаю к стене и прислоняюсь к прохладным камням. От холода становится чуть легче, но запястья по-прежнему горят. Я запрокидываю голову и замечаю на соседней стене, чуть выше человеческого роста, какое-то слово. Поднявшись, я ощупываю неровные буквы, выцарапанные чьей-то рукой. «Мужество» по-кастеллански. Такую надпись мог оставить только иллюстриец. Я прикрываю глаза и обвожу пальцем буквы, представляя жизнь, которая скрывалась за ними. Кажется, я чувствую этого человека. Сердце подсказывает имя, и мне очень хочется поверить.

Ана.

* * *

Снова приходит Руми. Вместо ткацкого станка он снова приносит проклятую корзину со снадобьями и книгу.

Книгу. Я хмурюсь. Зачем? От чтения в полутьме только разболится голова.

– Это не ткацкий станок.

Он протягивает книгу через решетку.

– Возьми.

С недоверием присматриваюсь. Каталина всегда больше любила учиться. Она частенько сидела в библиотеке, обложившись книгами со всех сторон. Каждый, кто пережил восстание и добрался до крепости, мог прийти туда и почитать. Но именно Каталина старательно вела учет каждого тома и каждой странички.

– Я не особо люблю читать.

Он продолжает пялиться на меня, вытянув руку. И ждет. Вздохнув, я хватаю книгу и читаю название. Historia de las Llacsans. «История лаксанцев». Чудесно.