Читать книгу "Разгадай меня - Амалия Март"

— Хорошо, свободна.

Встаю с кресла и снимаю пиджак.

— Не, померьте при мне, если не подойдёт я метнусь поменять на другую, там была ещё…

— Выйди, я сообщу, — принимаюсь за верхние пуговицы.

— Ой, да отвернусь я, — фырчит помощница и тихо прибавляет, крутанувшись на пятках: как девчонка…

А я застываю.

Пальцы так и лежат на третьей пуговице, кадык дёргается, воздух застревает в лёгких.

Даже пропускаю мимо ушей ее язвительный выпад.

Потому что перед глазами — ноги. И все что сверху, естественно, тоже. Но прежде всего — ноги. Длинные, стройные, затянутые в ультра обтягивающие джинсы. Это вот это все пряталось под чехлом от танка? Интересный поворот.

Скольжу взглядом от светлой макушки вдоль узкой спины, красивых изгибов, бесконечных ног и спотыкаюсь взглядом о грязно-белые кроссы. Какое-то невероятное чувство дежавю бьёт под дых, заставляя сердце пуститься галопом. Смаргиваю наваждение, где мозг упрямо подсовывает картинку с синеволосой феей вместо блондинистой фурии.

Брежу.

Переработал.

С остервенением снимаю рубашку, злясь сам на себя за дурацкие сравнения, хватаю новую и почти бессознательно себя в нее запаковываю. Стараюсь не смотреть на эти джинсы и… на все к ним прилегающее. Тело реагирует совсем неподобающе на сложившуюся ситуацию, и от этого я злюсь еще сильнее.

— Нормально, — кидаю рвано, застегиваю последние пуговицы и отворачиваюсь к креслу. — Свободна.

— Там только… — хочет что-то вставить бесячая помощница, но я не позволяю.

— Свободна! — говорю резче, чем положено, но это работает.

Джинсовая вакханалия мягко исчезает из кабинета, я валюсь в кресло и поправляю брюки.

Затяжная голодовка даёт о себе знать или…

Может не все в ней мне померещилось?

Глава 16. Грустная история с несчастливым концом

Агния

Ладно.

Я постаралась. Остальное — на его ответственности. В принципе, существует вероятность, что сейчас он оденет сверху пиджак и обнаружит маленький нюанс рубашки только дома и даже если опять войдет в стадию "убиваю взглядом, расчленяю дыханием", к завтрашнему утру отойдет.

И вообще… Я хорошая помощница!

И дурацкий Эксель победила, и совещание назначила и моделек обзвонила! Даже за рубашкой ему метнулась по собственной инициативе. Жалко его стало. Я ж так, подразнить только хотела, а не извалять его в грязи, запятнав рубашку и репутацию.

Ну, если только самую малость.

Но это я списываю на свою абсолютно женскую мстительность. Просто искренне полагаю, что кобелизм — худший из грехов.

А ещё корю себя, что на те же грабли… во второй раз!

Ведь у всех в загашнике есть такая история, где ты очень верила кому-то, а он… Ладно, может Рижский мне ничего и не обещал, но он обманывает свою жену, а это в моих глазах настоящее преступление!

Потому что однажды я была на ее месте.

Со Стасом мы дружили со школы. Даже не так — с первого класса! Нас усадили с ним за одну парту, он посмотрел на мои длинные косы с белыми бантами и улыбнулся, и больше мы никогда не расставались. Он был моим самым лучшим другом всю младшую школу. Мы были командой! Я была сильна в русском языке, а он в ненавистной мне математике, я готовила все поделки для труда, а он помогал постигать мне азы иностранного языка. В средних классах я взяла на себя все домашки по истории и биологии, а он по химии и геометрии — ненавистной, ненавистной мне! Кормила его, долговязого и тощего, булочками на перемене, а он таскал мой портфель до дома. Каждый день. А в начале десятого класса мы перестали делать вид, что это только дружба.

Он поцеловал меня после целого лета разлуки, и я точно решила: это навсегда.

Мы хотели пожениться сразу после школы. Такие глупые! Строили планы, как вместе поступим в местную Бауманку, у кого будем жить, и кто из родителей точно не бросит молодую семью.

Он бесконечно долго целовал меня у подъезда, часами не пуская домой. Мое сердце каждый раз заходилось в такой истоме, что я слышала его даже в голове. Руки покалывало от того, как сильно я сжимала его плечи, а губы распухали, бесстыдно выдавая меня маме. Она не сердилась, только просила: не увлекайтесь там слишком сильно.

А мы все равно увлеклись. Чувствовали себя достаточно взрослыми, чтобы делать то, что делают взрослые и достаточно влюблёнными, чтобы верить, что это правильно.

Я любила Стаса так сильно, что не заметила, когда начала терять.

Сначала появились друзья, с которыми мне было не интересно, и он проводил с ними время без меня. Потом в этой компании оказались девчонки с параллельных классов, которые теперь кокетливо здоровались с ним в школьном коридоре. Я только улыбалась и чувствовала гордость, что мой парень нравился другим, но был всецело моим. Постепенно мы перестали быть лучшими друзьями, перестали разговаривать обо всем на свете и делиться каждой своей мыслью. Мы перестали целоваться на каждой улице по пути к дому и проводить вечера вдвоем. Но я верила ему. Верила до последнего.

Да и разве могло быть иначе? Мы росли вместе, перешагнули первый взрослый рубеж вместе, планировали совместное будущее.

Бывало, он не звонил мне все выходные, а в понедельник с утра встречал меня у подъезда и жадно целовал, пока мама не начинала кричать из окна, что мы опоздаем в школу. В такие моменты я считала себя очень мудрой, что не истерю, как другие девчонки, а даю ему время "подышать" без меня. Потому что он успевал соскучиться. Бывало, он накручивал мой длинный русый локон на палец во время какой-нибудь жутко важной контрольной и шептал ужасные непристойности, вгоняя меня в краску, а потом исчезал на пару вечеров, так и не исполнив обещанного.

Мы готовились к поступлению в институт, ходили на совместные подготовительные занятия, а я все больше понимала, что делаю это только ради него. Это же наш план: не расставаться никогда. Даже, если туристический менеджмент это совсем не мое.

Школа закончилась, а вместе с ней выцвели и стекла в моих розовых очках.

Помню, как во время выпускного ко мне хороводом подходили девчонки, еще недавно дарившие многозначительные улыбки Стасу на переменках, а теперь смеющиеся мне в лицо, потому что я такая "лохушка". Одна за другой они стучали каблучками по стёклам упавших очков, оставляя глубокие трещины, пока не разбили их: "мы с ним встречались целый месяц", "что мы творили на заднем ряду кинотеатра…", "он говорил, откуда у него засос на плече?'.

Была ли это хорошо продуманная операция по моему унижению или просто месть парню, который в итоге их бросил, я так и не узнала. Потому что в тот же вечер собрала вещи, купила билет на автобус до Москвы и уехала. Гостила по разным добрым людям с сайта каучсерфига, подавала документы в разные вузы, особо ни на что не надеясь, и не поднимала трубку, когда звонили из дома.