Читать книгу "Только никому не говори. Солнце любви - Инна Булгакова"

- Кое-что скажу. В среду примерно с двенадцати дня до одиннадцати ночи Анюта ездила в Москву.

- В Москву? — пробормотал Петя растерянно. — То есть как в Москву?

Конечно, откровенности я добился от Вертера потому только, что он считал, будто за все ответит Анюта. И вдруг в такой опасной ситуации он остался совсем один.

- Да вот, в Москву.

- Нет, извините! Зачем она врала?

- У неё были личные мотивы.

- Ах, личные! А алиби у неё было? Например, с трёх до пяти, а?

- Нет.

- Ах, нет! Учтите, сумасшедшие на все способны…

- А почему, собственно, вы её считаете сумасшедшей?

- Да разве с нормальными людьми такие истории случаются? Это патология какая-то! И алиби-то нет! Нету!

- Не суетитесь, Пётр. Если обвинять кого-то только за отсутствием алиби, самой подходящей кандидатурой в преступники окажитесь вы.

- А вот и нет! Я свои данные, наверно, тыщу раз в уме прокрутил. Все равно остаётся неизвестным главное: куда делся из погреба труп? Вы согласны, что его мог перепрятать только убийца… ну, только он в этом заинтересован?

- Согласен.

- А я никак не успевал — по времени.

- Обо всем этом я слышал только от вас. Может, никакого трупа в погребе и не было.

- Ну да, я его на глазах у старушки на улицу вынес.

- Вы знали о проходе в заборе.

- Да как бы я успел за двадцать минут убить, с соседкой поговорить, вытащить, найти место, закопать, — ведь рощу потом облазили…

- И время убийства мне известно только с ваших слов. Соседка три раза видела, как вы уходили с дачи, но ни разу — как вы туда пришли. Вы говорите, что встреча с Марусей была назначена на три часа — а вдруг нет? А вдруг на час или на два? И убита Маруся раньше, а перед бестолковой старушкой вы потом разыграли… пантомиму. Теперь о трупе. Допускаю, что вы его спрятали в погребе и уехали в Ленинград. Но ведь ничто не мешало вам, при наличии толковых родственников, преодолеть страх и вернуться хоть на несколько часов, тело перепрятать и уехать обратно. Звучит, конечно, фантастично, но ведь и вы рассказали не менее фантастическую историю. В пятницу, субботу и воскресенье Черкасские, Дмитрий Алексеевич и Борис были заняты похоронами Любови Андреевны и находились в Москве. Дача была пуста.

- Да за что мне её было убивать? — закричал Петя.

- Утром перед вашей встречей Маруся сказала сестре, что чего-то боится. Что произошло между вами в лесу, когда вы венки плели? Может быть, в среду вам удалось то, что не удалось в воскресенье, потом вы испугались и задушили её. Вы не похожи на насильника — да кто в обычной жизни на него похож?

- Я вам всю правду выложил — как человеку, — после долгого молчания заговорил Петя вздрагивающим голосом. — Если хотите знать, не вы меня с билетами поймали. Вы б и не поймали: упёрся бы и все! — я сам вас выбрал, ещё тогда, в первый раз Я никому ничего не рассказывал, даже своим, три года молчал и не могу больше так жить. Мне страшно. Я думал, вы человек, а вы… охотник, вам бы добычу затравить любым способом.

- Не забывайте: эта добыча-убийца. Я должен прокрутить все варианты, чтоб не ошибиться. Кстати, а родителям как вы всё объяснили?

- Поднапрягся, нафантазировал, выкрутился.

- Может, и сейчас нафантазировали? Ладно, продолжаем. Вы плели в лесу венки…

- Ну да, я хотел её поцеловать — ну и что? Она меня долбанула по голове и обозвала. Ну и что тут такого? Она мне нравилась, даже очень, я ж не знал, что у неё кто-то есть.

- «Кто-то есть»? Кто? Кто есть?

- Не знаю. Она сказала с таким презрением, сквозь зубы: «Кретин! Кому ты нужен? Я люблю человека, до которого вам всем, как до неба!» Я обиделся.

Очень интересно! Кого же она любила… и боялась? Да, любила и боялась. А художнику сказала, что любит Петю — зачем? Я изучающе посмотрел на него. Нет, не он. Дмитрий Алексеевич? Борис? Необязательно. Совсем необязательно. Какой-то человек, с которым она познакомилась на Свирке? Самое вероятное. Нет! Она говорит о нем Пете в воскресенье, сразу по приезде в Отраду, она не успела ещё ни с кем познакомиться… Она изменилась с весны — и не из-за Пети. Несмотря на уговоры художника, бросила сцену — почему? Почему именно университет? Ведь догадывалась, что мало шансов. Ладно, это потом. Среда. У неё было свидание с кем- то на даче. С кем-то, кого она любит и боится… утром призналась сестре, что боится. Но почему на даче? Ведь она знала, что туда должен приехать Петя?

- Петя, вы точно договорились с Марусей на три часа? Именно на даче и именно на три?

- Я сказал: «Переписывай скорее: мне в субботу отдавать, а я ещё сам не переписал». Тут она и сказала насчёт среды: три часа. Я говорю, чтоб к среде было готово. А она: «Всегда готова!» Вообще к поступлению она относилась легкомысленно

- А как вы думаете, она смогла бы поступить?

- Если б повезло, а так… смеялась: «Мне абсолютно все равно».

- Странно. Она всегда являлась на ваши вечерние занятия?

- Иногда звонила, что не придёт, раза четыре.

- Вот скажите, Петя, вы очутились в светёлке и увидели Марусю. А ещё? Какие-нибудь мелочи, детали… Постойте! Когда вы в первый раз смотрели в окно, ещё закрытое — ну, до речки — вы видели на столе ту самую тетрадь? Сосредоточьтесь, вспомните… стол, тетрадки, сверху ваша… ну?

- Не помню, не обратил внимания. Во второй раз окно было открыто, и тетрадка прямо бросилась в глаза.

- Жаль. Маруся брала её с собой на Свирку и принесла назад. Когда? До вашего первого прихода или в то время, как вы её на речке искали?

- Вы хотите сказать… — Петя передёрнулся. — Вы думаете, они уже были там вдвоём и видели, как я в окно стучал?

- Не исключено. Ведь не могла она назначить два свидания на один и тот же час. Возможно, на дачу она пришла гораздо раньше, и подошёл он. Вам они не открыли… Знаете, Петя, в таком случае вы представляете опасность для убийцы, он вас видел из окна, но не знает, что именно видели вы. Да, наверное, все произошло раньше, и убийство…

- Нет, нет! Она была задушена буквально перед моим вторым приходом. Это точно. Она была совсем тёплая, когда я её на руки взял.

- В какой позе она лежала?

- На спине, ближе к стенке… В общем, если б не лицо, то спокойно лежит человек. В этом было что-то жуткое: как будто спит — и такое лицо. Нет, не похоже, чтоб она сопротивлялась, то есть никаких следов борьбы. Это был кто-то свой.

- А одежда? Может быть, что-то сдёрнуто, порвано?

- Да нет. Красный сарафан, такой пышный, в оборках…

- А шаль? Вы спрятали её в погребе в пунцовой шали с кистями, да?

- Нет, никакой шали не было. Да! Была. Она висела на спинке стула, но я её в шаль не заворачивал.