Читать книгу "Паруса и пушки - Александр Бушков"

Кроме них, на континент хлынули сотни людей попроще и абсолютно незнаменитых – от фермеров и бакалейщиков до ювелиров и адвокатов. Многие поселились в протестантских областях Швейцарии и Германии и занимались там прежним ремеслом, но упертые образовали активно действующие эмигрантские центры в Женеве, Франкфурте и Страсбурге (вот откуда это началось!). И сложа руки они не сидели – в большом количестве печатали в местных типографиях брошюры и листовки, в первую очередь направленные против королевы, ее испанского супруга и «дурных советников». Благо выполнявшие заказы французские и германские печатники сплошь и рядом английского не знали и набирали то, чего не понимали – алфавит-то был один и тот же. Исторический курьез: в апреле 1554 г. магистрат города Данцига прислал Марии покаянное письмо, где очень извинялся за то, что в их городе была напечатана оскорбительная для королевы листовка: «печатник и его сын признались, что сути написанного не знали, поскольку не ведали по-английски, а при наборе различали буквы только по форме».

Неистовый Джон очень быстро написал сочинение под названием «Истинное наставление исповедующим Божью правду в Англии», где утверждал, что Мария «предала интересы Англии, приведя в страну чужака и сделав его королем, превратив тем самым всех простых людей в рабов гордого испанца». Истине это не соответствовало нисколько – Филиппу и в самом деле присвоили королевский титул, но за все время своего пребывания в Англии он не имел ни малейшего влияния на какие бы то ни было государственные дела. Но читатели верили – в точности так, как во время нашей перестройки, не к ночи будь помянута, верили не то что чуши, а откровенной клинике (когда, например, некий профессор на полном серьезе утверждал, что Сталин некогда в качестве заначки на черный день закопал брус из чистейшей меди в четыреста километров длиной. Нужно только его найти, выкопать, продать на Запад, и будет всем счастье. И ведь находились люди, которые этому верили! Я сам таких встречал тридцать лет назад…).

Кстати, заканчивал Нокс со свойственной протестантам кротостью: «Ее (Марии. – А.Б.) сообщники в этом предательстве, в особенности Гардинер, эта помесь Каина и Иуды-предателя, должны быть убиты во имя справедливости и истинной веры». Протестанты любили убивать во имя справедливости, что доказывали неоднократно…

Эта и множество других брошюр, а также разнообразных листовок по конспиративной цепочке доставлялась в Англию, где их разбрасывали на улицах Лондона и других больших городов, а также на больших дорогах…

Этот поток, как сказали бы мы сегодня, подрывной литературы тоже стал причиной того, что власти ужесточили репрессии. По тому же правилу заколдованного круга. За границу выпускать перестали, арестовывали все чаще. В статьях лондонского епископа Боннера чуть ли не в каждом абзаце мелькало слово «инквизиция» – которую, по мнению епископа, давно следовало бы ввести в Англии…

Не все так просто. Это была не позиция властей, а личное мнение Боннера – его статьи появились в печатном виде без одобрения королевы, короля и Тайного Совета. Боннер, кстати, советовал расправляться с еретиками изящнее – во избежание новых народных бунтов казнить не публично, а тайно.

Самое интересное, что не сохранилось никаких свидетельств того, что Мария была среди самых яростных приверженцев массовых сожжений. Наоборот, сохранилась написанная ее рукой записка, из которой явствует, что борьбу с протестантами путем репрессий нужно рассматривать как временную меру, а уж если ее приходится вести, то разумно и не поддаваясь мстительности.

«Что касается наказания еретиков, то я считаю, что хорошо бы было наложить наказание в самом начале, без большой жестокости или пристрастия, но соблюдая должную строгость по отношению к тем, кто выбрал лживую доктрину, чтобы обманывать простаков. При этом надо дать этим людям возможность ясно уразуметь, что они осуждены не без основания. Тогда другие, узнав правду, будут остерегаться быть соблазненными впадением в ересь. Очень важно также, чтобы в Лондоне никто не был сожжен без присутствия кого-то из членов Совета. А во время такой казни, здесь и в любом другом месте, должна быть произнесена добрая и благочестивая проповедь».

Сравните с очередным посланием Джона Нокса: «Это не только законно – наказать смертью таких, которые стремятся ниспровергнуть и истинную веру, но к этому следует обязать магистраты и вообще всех людей». Или с письмом главы самого крайнего течения в протестантизме, впоследствии названного его именем, Жана Кальвина, герцогу Сомерсету: «Ни в коем случае не следует допускать никакой сдержанности и терпимости. Этим можно погубить дело оздоровления религии».

Кстати, Джона Нокса нынешние воинствующие западные феминистки, попадись он им, наверняка порвали бы на тряпки. Неистовый Джон опубликовал очередной памфлет, на сей раз имевший мало отношения к религии. Его содержание ясно из самого названия – длинного, как было принято в ту пору: «Первый трубный глас против чудовищного нашествия легионов женщин». Суть была проста: женщины, совершенно неважно, католички они или протестантки, не имеют права управлять государствами и вообще принимать какое бы то ни было участие в государственных делах. Нокс писал: «Женщина, несущая бремя правлений над людьми, землями либо городами – это противно самой природе, оскорбительно для Господа нашего, противоречит его высшей воле и законам, которые он для нас установил, наконец, отрицает самое понятие справедливости». Поскольку, по глубокому убеждению Нокса, женщины обладали множеством несовершенств и пороков, по сравнению с мужчинами были «слабыми, хрупкими, нетерпеливыми, глупыми, непостоянными и не способными организовать никакое дело». По сравнению с мужчинами они «слепы, слабы, глупы и нерешительны». А потому женщина у власти, особенно во «главе государства – «политическое уродство», которое нужно искоренить раз и навсегда.

Попался бы он даже не феминисткам, а «железной леди» Маргарет Тэтчер…

Впрочем, применительно к текущей действительности памфлет Нокса имел и практическое значение: по нему выходило, что и королева Мария – то самое политическое уродство, которое стоит искоренить любыми средствами…

И все же… Эти триста костров в правление Марии были жестокой реальностью, от которой не отмахнуться. Они были. Конечно, сжигать на кострах живых людей – нехорошо. Марию на века припечатали прозвищем Мария Кровавая, Кровавая Мэри, Bloody Mary.

Чарльз Диккенс, человек эмоциональный, был к ней особенно безжалостен: «Как Марию Кровавую ее всегда будут вспоминать в Великобритании с содроганием и ужасом». Да и в дальнейшем английские историки выражались о ней немногим мягче – да и историки других стран, в том числе и нашей. Даже авторы более-менее объективных биографий Марии, даже те, кто в своих книгах опровергают многие расхожие мифы о «коронованной садистке» и «жесточайшем католическом терроре», все же называют свои книги не иначе, как «Мария Кровавая».

Еще в последние годы жизни и правления Марии наводнившие страну эмигрантские трактаты и листовки именовали ее «свирепой и безумной женщиной», «Вероломной Марией», «Злобной Марией». Потешались над ее ложной беременностью, набожность королевы называли «карикатурным слепым фанатизмом», силу воли – «свирепостью», любовь к мужу – «рабской зависимостью вкупе с разнузданной похотью». Уже в относительно близкие к нам времена именно «в честь» Марии назвали широко распространенный коктейль «Кровавая Мэри».