Читать книгу "Рудники минотавра - Джулия Голдинг"

— Да, всем придется нелегко, — согласился Жаворонок, знавший о противоречивых чувствах своего посредника благодаря мысленному контакту между ними. — Посредники Кракена и банши и Универсал под одной крышей — быть может, тебе даже лучше жить отдельно от них, с бабушкой?

Кол тихо рассмеялся:

— Спасибо, Жаворонок. До встречи.

Пегас поскакал вдоль линии прибоя, взмахивая белыми крыльями. Оторвавшись от земли, Жаворонок взял направление на Дартмур и исчез за скалами. Кол повернулся и поплелся домой, засунув руки глубоко в карманы.

Проходя по пляжу он наткнулся на Конни. Она спала на песке, свернувшись калачиком, прямо напротив дома своей тети. Он огляделся по сторонам: на берегу не было ни души. Что она здесь делает?

— Конни? — Кол тихонько потряс ее за плечо.

На секунду ее веки приоткрылись, затем снова сомкнулись.

— Конни! С тобой все в порядке? — Теперь Кол встревожился. Это было совсем на нее не похоже. — Что стряслось?

Глаза Конни снова открылись, и на этот раз она потянулась и потерла лицо рукой.

— Где я?

Ударив по камням, волна разбилась о гальку в нескольких метрах от нее. Кол дотронулся до ее руки. Конни была как ледышка и промокла до костей.

— Пойдем-ка скорее в дом!

Конни с трудом поднялась на ноги. Кутаясь в мокрую ночнушку, она заметила, что на руке и ноге, на которых она лежала, глубоко отпечатались камни. Должно быть, она пробыла здесь долгое время. Смутно припоминая то, что случилось, она внезапно почувствовала страх — испугалась того, что натворила. Она на шаг отодвинулась от Кола, уставившись на него, как на незнакомца.

Обескураженный, Кол попытался найти простое объяснение:

— Ты, наверное, ходишь во сне.

Она помотала головой, дрожа всем телом:

— Я не лунатик.

— Ну же, позволь мне отвести тебя домой. — Он протянул ей руку.

— Я сама. — Конни не приняла помощи и, морщась от боли, заковыляла по пляжу. Прихрамывая, она добралась до черного хода дома номер пять и отыскала запасной ключ под цветочным горшком.

Кол знал, что просто не может вот так ее оставить. Он вошел в дом вслед за ней. Там было тихо: Эвелина крепко спала наверху. В прихожей тикали часы. Конни, хромая, прошла через кухню в переднюю комнату, где был старый электрический камин. Она включила его и упала на диван, завернувшись в одеяло. Кол стоял в дверях и смотрел на нее.

— Что происходит, Конни? Ты ведь знаешь это, верно?

— Я… я не уверена, что знаю. — Конни чувствовала унижение от того, что Кол видел ее в таком положении; ей хотелось бы, чтобы он ушел.

— Я приготовлю тебе чай.

Он пошел на кухню, оставив ее одну у камина. В тепле ее кожа стала красной. Ощупывая онемевшие пальцы ног, она обнаружила, что у нее кровоточит пятка. Когда она порезалась?

Часы продолжали тихо тикать в прихожей, но девочка по-прежнему не могла понять, что с ней произошло. Она не могла найти этому объяснение. Как она очутилась на берегу? Она ощущала вибрацию в костях, как будто пережила мысленный контакт с каким-то могучим существом. Как единственная из живущих Универсальных посредников в Обществе защиты мифических существ, Конни одна была способна устанавливать связь со всеми существами. А это значит, что она могла вступить в контакт с кем угодно. Но какой зверь или существо обладает такой силой, чтобы вытащить ее из дома так, чтобы она сама об этом не знала? И что они делали вместе?

Ее подозрения сразу пали на Каллерво. Это меняющее обличье существо сразу стало использовать Конни. Он был ее двойником в мифическом мире, способным принимать любую форму и общаться со всеми существами. Она уже сталкивалась с ним за последние два года и каждый раз была на волосок от гибели. Желая наказать людей за вред, который они причинили природе, Каллерво намеревался уничтожить человечество. Для этого ему был необходим Универсал, который стал бы проводником его чудовищной силы, чтобы он смог смести человеческий род с лица земли.

Не он ли был здесь нынче ночью?

Конни закусила губу, не решаясь прислушаться и ощутить его присутствие, хотя и знала, что ей следует это сделать. Точно ли его здесь не было? В Обществе говорили, что он на Дальнем Востоке. Шестеро руководителей, известных как Советники, отправились в этот регион, чтобы сражаться с ним и его погодными великанами. Не мог же он одновременно быть в двух местах?

Мучительно тянувшиеся минуты, когда она изнемогала от холода, наконец кончились. Изнеможение взяло верх: тепло камина нахлынуло на нее, как прилив, и начало затягивать в сон. Перед глазами поплыли фотографии на каминной полке: тускло блестела фигурка бронзового медведя; статуэтка, изображавшая белого мраморного коня, сияла холодным светом. Конни погрузилась в состояние полусна. В сознании ее мелькали образы: вспышка молнии, белые кони, вздымающиеся на дыбы вокруг нее, бледные руки, взывающие к черному небу. Руки… ее руки!

Конни вздрогнула и, очнувшись ото сна, уставилась на свои ладони. Она рассматривала их со всех сторон в поисках следов того, что с ними произошло. Казалось, они совершенно такие же, как обычно, только чуть посинели вокруг ногтей от холода. И все же она знала, что совершила нечто дурное.

Но что?

Кол вернулся с двумя кружками чая и сел рядом с ней, осторожно держа в руке свою. Он ждал, когда Конни заговорит.

— Думаю, я вызвала бурю, — свалилось на него неожиданное признание.

Она не собиралась ничего рассказывать, но Кол был ее лучшим другом, и он был рядом — трудно было скрыть это от него.

— Ты… что сделала? — Кол отставил свою чашку. Он рассердился, припомнив, как испугался Жаворонок, когда их понесло ветром. — Хочешь сказать, это натворила ты? Но ведь мы с Жаворонком попали как раз в шторм — нам пришлось приземлиться… Ты что, не думала о вреде, который ты могла причинить?

— Я… я не знаю.

— Что это было? Погодный великан?

Конни с несчастным видом пожала плечами.

Кол присмотрелся к ней: ее глаза — один зеленый, другой карий — так похожие на его собственные странные глаза, казались ему очень большими и испуганными. Он уже давно не видел, чтобы она была настолько неуверенна в себе. Что бы ни произошло, она явно совершила это непреднамеренно. Его злость прошла, и он почувствовал тревожную жалость к ней.

— Ты должна кому-нибудь об этом рассказать, — сказал он.

Она засмеялась нервным, икающим смехом:

— Вот, я тебе рассказываю, Кол.

— Нет, я имею в виду кого-то, кто сможет помочь… Эвелине, например?

Она отвела взгляд.

— Я не могу ее беспокоить. Она и так волнуется из-за свадьбы.

— Не глупи, она сама захотела бы узнать.