Читать книгу "Связь времен. Записки благодарного. В Новом Свете - Игорь Ефимов"

— Будем садиться, — объявил пилот.

Меня поразило, что никто из пассажиров не закатил истерику, не потребовал садиться в безопасном Кливленде. Какие-то бесстрашные фаталисты! Зато когда самолёт занырнул в узкую щель и колёса его заверещали по скользкому асфальту, салон огласился дружными аплодисментами.

Встречали нас Карл Проффер со своим сотрудником, Фредом Моди. Огромный старомодный «линкольн» без труда заглотил всё наше семейство вместе с чемоданами. Квартира нам была снята на окраине Энн-Арбора, в недорогом жилом комплексе, составленном из десятков трёхэтажных квартир, прижатых друг к другу плечом к плечу. В нашей было три небольших спальни и ванная с туалетом на втором этаже, гостиная, столовая, кухня и туалет — на первом, плюс просторный подвал, который впоследствии мы сумели превратить в рабочий кабинет.

Какую-то мебель заботливые Профферы купили для нас заранее, какие-то старые столы, стулья и комоды просто перевезли из своего большого дома. При этом извинялись, уверяли, что мы скоро сможем заменить это барахло чем-то получше. Однако после всех замен, после двух переездов из штата в штат, профферовский кожаный диванчик на двух человек до сих пор принимает самых почётных гостей на наших застольях, а эти страницы я пишу за тем же письменным столом с белой крышкой, который достался нам щедротами наших нанимателей.

Карл не скрывал, насколько издательству «Ардис» нужен русский редактор, но при этом без обиняков заявил, что, если я предпочту поступать в аспирантуру и делать академическую карьеру, он окажет мне всяческую помощь. Я без колебаний объявил, что предпочитаю работать в «Ардисе». По моим прикидкам выходило, что мне понадобится два года на улучшение языка и только после этого будет реально искать другие варианты. Начальную редакторскую зарплату мне определили в двенадцать тысяч долларов, плюс были надежды на какие-то гонорары от газет, журналов и радиостудий, плюс Марина сможет подрабатывать редактурой, плюс пенсия Олимпиаде Николаевне. Проживём!

В своей книге «Через не могу» Марина ярко описала наш визит в местную контору социального обеспечения. Для определения размеров пенсии чиновнику нужно было узнать, не владеет ли приезжая старушка какими-нибудь тайными сокровищами.

« — Есть ли у вашей бабушки здесь состояние, счёт в банке?

— Н-нет (ещё с изумлением).

— В Европе или вообще в какой-нибудь другой стране?

— Нет (уже с огорчением).

— Какие ценности и какие деньги она привезла с собой? — И, заметив моё поглупевшее лицо, особенно разборчиво: — Я имею в виду драгоценности стоимостью свыше тысячи долларов, старинные монеты... такого рода вещи...

— Нет, нет, ничего... У неё ничего нет.

Чиновник поднял на меня спокойные проницательные глаза:

— В таком случае, что же вас заставило привезти её с собой?»[1]

В отдел социального обеспечения нас привезла Эллендея Проффер, она же служила переводчиком, потому что жаргон американских канцелярий нам был ещё не по силам. С помощью своих друзей Профферы помогли нашей Лене поступить в штатный колледж в городе Гранд-Рэпидс посреди учебного года, и вскоре она уже сидела на лекциях среди американских студентов, а на семинарах по русскому языку даже ассистировала профессору, Кристине Ридель.

Свой старенький автомобиль нам подарила бывшая сотрудница «Ардиса», Нэнси Беверидж, которая к тому времени переехала в Вашингтон. Она много раз навещала нас в Ленинграде и рада была хоть чем-то помочь знакомым эмигрантам. К сожалению, мы были не первыми, кто пользовался её добротой. До нашего приезда на её потрёпанной «веге» разъезжали и Бродский, и Аксёнов, и Саша Соколов. Все эти столь разные русские литераторы были похожи в одном: никто из них не верил в то, что нужно унижать себя периодическими замерами уровня масла в моторе и добавлять его по мере надобности. В результате поршни так износились, что из выхлопной трубы постоянно валил дым, а новую банку масла требовалось заливать чуть ли не каждые сто миль.

Однако прежде надо было получить водительские права. И тут дело забуксовало. Я брал уроки вождения в России, потом — в Вене, сотрудники «Ардиса» учили меня водить в свободное время, но энн-арборовская полиция упорно отказывалась признать меня полноценным водителем. Мне было ужасно неловко, потому что Фреду и другим приходилось привозить меня на работу и увозить домой. Сдал, кажется, с третьего раза. Думаю, будь моя фамилия полегче для американской гортани, а акцент — не таким тяжёлым, полицейская тётка-экзаменатор отнеслась бы ко мне более снисходительно.

NB: Автомобиль не роскошь, а орган любовного слияния со страной. И только на пороге смерти американец согласится на его ампутацию.

Трудовые будни

Издательство «Ардис» располагалось в нижнем этаже большого профферовского дома, который изначально представлял из себя country club («загородный клуб»). Такие клубы рассыпаны по всей Америке и являются местом сбора и общения людей состоятельных. Рядом обычно располагается поле для гольфа, внутри есть ресторан, бар, душ, джакузи. Ежегодный членский взнос достаточно высок, чтобы оградить преуспевших от всякой голытьбы. Недавно прочитал о клубе миллионеров, которые выкладывают за членство триста тысяч долларов в год.

В Советской России, насколько мы знаем, партийная элита устраивала для себя подобные приюты отдохновения, но они были окружены строжайшей тайной: никаких вывесок на въезде, шлагбаум, сторожа с овчарками. Если проштрафившегося номенклатурщика решали наказать, у него отнимали доступ на такую «спеццачу», а то и напускали газетчика, и тогда мы узнавали из фельетона о притоне для привилегированных.

Моя работа в «Ардисе» началась с простейшего: с паковки посылок. По почте, по телефону, по факсу в издательство приходили заказы на выпущенные книги от иблиотек, магазинов и отдельных покупателей. Утром на моём рабочем месте в упаковочной уже лежала стопка накладных, отпечатанных сотрудницей накануне. Я брал накладную, находил на полках указанные книги, потом выбирал подходящий по размеру пакет или склеивал картонный ящик и укладывал в них книги вместе с накладной. Ярлычок с адресом заказчика тоже был заготовлен заранее — я наклеивал его на лицевую сторону.

Почтовое ведомство США публиковало каждый год новые тома с правилами паковки и стоимостью рассылки. С ними приходилось постоянно сверяться, а то и заучивать наизусть. Помню, что заказные пакеты почему-то обязательно нужно было заклеивать бумажной клейкой лентой, а остальные разрешалось и пластиковой. Ни в Советском Союзе, ни в сегодняшней России люди просто не представляли и не представляют себе, какой объём купли-продажи можно осуществлять в стране по почте, если почтовое ведомство сумеет свести к минимуму воровство и растяпство своих сотрудников.

У «Ардиса», как и у тысяч других мелких фирм, ведущих розничную торговлю, имелся арендованный аппарат, так называемый meter («митер»), печатавший ярлычок с нужной стоимостью пересылки. Этот «митер» мы регулярно отвозили в почтовое отделение, оплачивали чеком зарядку на двести, триста, пятьсот долларов, кассир запирал аппарат свинцовой пломбой, и мы могли теперь печатать ярлыки-марки нужной нам стоимости. Когда в волшебном ящичке оставалось меньше десяти долларов, он переставал печатать, и нужно было снова заряжать его на почте.