Читать книгу "Мистика русского православия - Роман Багдасаров"

Болгарский узел

Имена властителей несут особый смысл, а родовые имена Рюриковичей в X–XVI веках образуют систему со строгими правилами: «Имя предка всегда было попыткой определить династическую судьбу потомка» (А.Ф. Литвина, Ф.Б. Успенский). Только в имени Владимир у Рюриковичей встречается конечная основа — мир. В скандинавских сагах и в варяжских династиях Вальдемар появляется строго за историческим прецедентом Владимира Святого — и никак иначе. Странно поэтому, что, копаясь в этимологии «Владимира», никто не задумался, почему сына Святослава назвали столь редкостным тогда именем?

Самым известным человеком в Восточной Европе, носившим имя «Владимир», был болгарский царь Расате, отрекшийся от христианства и пытавшийся реанимировать старых богов. Владимир Борисович (ок.850—после 893) представлял славянский вариант Юлиана Отступника. Креститель Болгарии Борис, его отец, покинул монастырь, где постригся на старости лет и, свергнув иуду, передал скипетр другому сыну, будущему Симеону Великому (864–927). Последнего, ради победы новой веры, Борис заставил отказаться от иночества. Для тогдашних христиан имя «Владимир» вызывало однозначно негативные ассоциации. Варяжская военно-торговая корпорация, к которой принадлежали Рюриковичи, готовилась к решающей схватке с державой Ромеев (Византией), и Владимиру чуть не с колыбели было предназначено стать «фронтменом» этого проекта.

Дипломатия Святослава до сих пор не получила удовлетворительного объяснения. Его рисуют берсерком, для которого без войны не жизнь, а чисто поле — дом родной. Между тем своё желание перенести столицу в болгарский Преслав на Дунае Святослав мотивировал вполне прозрачно: «Ибо там — середина земли моей, ибо туда сходятся все блага: от Грек — злато, дорогие ткани, вина и плоды различные; от Чех же и от Венгров — серебро и кони, из Руси же — меха и воск, мёд и рабы».

Рассматривая обитаемую землю сквозь средокрестье четырёх магистральных путей, норманнская знать овладела к XI веку тремя из них — северным, западным и южным, и положила начало нескольким королевским домам Европы. Около 1000 года была даже произведена высадка на побережье Северной Америки. Сколько бы ни соперничали друг с другом конунги, они высоко ставили своё родство и общность военно-экономических интересов. На род Рюрика, владевший Русью, возлагалась задача прибрать к рукам четвёртый путь — восточный (Аустрвег). Разгром Хазарии Святославом ощутимо приблизил эту цель. Рюриковичи получали не только выход к Великому Волжскому пути, но и к сухопутному — Шёлковому. Вторжение в Болгарию и последующее создание антивизантийского блока были оправданы только при условии конечной победы над Империей. Тогда восточный путь соединился бы с южным (Сурдвегом), а через него с Вестрвегом

и Норвегом (западным и северным). Проглотив торговые магистрали Евразии, норманнский дракон ухватил бы себя за хвост.

Притязания Святослава подкреплялись не только армейской мощью. Существует версия, согласно которой его мать, княгиня Ольга, имела болгарское происхождение. Пльсков, откуда она прибыла в Киев, гораздо ближе по звучанию к Плиске, чем к Пскову, которого тогда ещё не существовало. В новгородских летописях XVI века сообщается: «Игоря же жени [Олег] в Болгарех, поят за него княжну именем Олгу, и бысть мудра велми». Поздняя абберация? Но псковские легенды об Ольге ей ровесники.

В Плиске с VII века до 893 года пребывала столица Первого Болгарского царства. Оттуда её перенесли после ослепления Владимира Расате в находящийся рядом Преслав, дабы срезать языческое охвостье. Вероятно, Ольга была дочерью царя-ренегата. Потом её приютил и дал имя Вещий Олег, настоятельно рекомендовав в жёны своему воспитаннику, князю Игорю — отцу Святослава. То, что реальная родословная Ольги была заменена притчей о дочери лодочника — обычный приём. Начальная русская летопись склонна утаивать генеалогию князей до Ярослава Мудрого, а против болгарского Расате-Владимира хронисты составили международный «заговор молчания». Его имя сохранилось разве что на полях Цивидэльского евангелия.

Однако Преслав так или иначе всплывает в начальной истории Руси. Туда планировал перенести столицу сын Ольги. Предславой звали некую представительницу княжеской семьи из договора Игоря с греками 944 года. Предславой наречёт одну из своих дочерей Владимир. Один из источников называет Предславиным село, куда Владимир поселил свою первую жену Рогнеду. Город Переяславль возникает в нескольких русских княжествах, увековечивая память о столице Первого Болгарского царства. Первые имена своим сыновьям Борису и Глебу Владимир также даст, ориентируясь на именослов болгарской династии1.

Взятие Плиски императором Василием II Болгаробойцей. Миниатюра из славянской рукописи «Хронографии» Константина Манассии. Рим, Апостольская библиотека Ватикана

Как заклинание повторяют историки, что Владимирово крещение 988–990 годов диктовалось интересами внешней политики. Хмм… Великое княжество Литовское сохраняло язычество вплоть до XIV века и дискомфорта, похоже, не испытывало. Нет, на кон внешней политики было поставлено как раз Ольгино крещение 957 года. Осуществись оно, конечно. Если не принимать во внимание её болгарские корни, то помпезный вояж княгини в Константинополь — мероприятие совершенно иррациональное. Ольге же скандинавские саги присудили звание «умнейшей из всех женщин». Она не просто отправилась в паломничество, но выбрала точный момент, чтобы предложить Восточному Риму династический союз. Осенью 957-го принцесса Феодора ещё не была просватана и могла стать невестой Святослава Игоревича. Имея права на болгарский престол, с которым у Империи вечно возникали проблемы, Ольга набросала перед ромейским басилевсом изумительную перспективу. Федерация Восточный Рим — Болгария — Русь рывком превращалась в абсолютного гегемона.

Крещение великой княгини Ольги в 957 г. Миниатюра из рукописи «Обозрения истории» Иоанна Скилицы. Мадрид, Национальная библиотека

Ольгу приняли со всеми подобающими почестями, она стала крестницей императрицы Елены, но цели своей не достигла. Это была роковая ошибка византийской дипломатии. Неудача посольства отбила у Святослава последнее желание слушаться мать и, тем более, креститься. Старшие дети Святослава были приобщены бабушкой к её вере. Однако в 962 году, вопреки расчётам Ольги, рождается ещё один, младший сын, который сразу же противопоставляется остальной семье и рассматривается отцом в качестве главного наследника. Его имя, дословно переводящееся «великий в своей власти», арабские историки считали нарицательным титулом правителя Руси. Новой Руси, открыто враждебной христианству.

Жестокий дебют