Читать книгу "Утерянные победы Красной Армии - Артем Ивановский"

Копия:Народному комиссару Военно-Морского Флота.

В течение 22–23.06.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛBO, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.

Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

Приказываю:

а} В течение ночи на 22.06.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б} перед рассветом 22.06.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;

в} все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано;

г} противовоздушную оборону привести в полную боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д} никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Тимошенко. Жуков»

Маршал Г. К. Жуков отмечал в своих мемуарах по поводу этой директивы: «Испытывая чувство какой-то странной, сложной раздвоенности, возвращались мы с С.К. Тимошенко от И.В. Сталина.

С одной стороны, как будто делалось все зависящее от нас, чтобы встретить максимально подготовленными надвигающуюся военную угрозу: проведен ряд крупных организационных мероприятий мобилизационно-оператив-ного порядка; по мере возможности укреплены западные военные округа, которым в первую очередь придется вступить в схватку с врагом; наконец, сегодня получено разрешение дать директиву о приведении войск приграничных военных округов в боевую готовность.

Но, с другой стороны, немецкие войска завтра утром могут перейти в наступление, а у нас ряд важнейших мероприятий еще не завершен. И это может серьезно осложнить борьбу с опытным и сильным врагом. Директива, которую в тот момент передавал Генеральный штаб в округа, могла запоздать»[1].

Директива действительно запоздала. Немецкие войска начали выдвижение на исходные позиции у границы еще с восьми часов вечера 21 июня. В полосе Прибалтийского особого военного округа сосредотачивалась группа армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала Вильгельма фон Лееба, в составе которой находились 16-я и 18-я армии и 4-я танковая группа. Всего войска северной немецкой группировки насчитывали 29 дивизий, имевших на вооружении 680 танков, 850 боевых самолетов, около 8,5 тысяч орудий и минометов.

Войска ПрибОВО состояли из 8-й, 11-й, 27-й армий и 5-го воздушно-десантного корпуса— всего 25 дивизий, 1500 танков, 1814 боевых самолетов, около 7,5 тысячи орудий и минометов.

Поскольку главные силы округа были придвинуты к границе, немецкое командование разработало оптимальный план боевых действий. В соответствии с этим планом предусматривалось посредством глубоких, стремительных прорывов подвижных танково-механизированных группировок предотвратить возможность отхода приграничных русских армий на рубежи, пригодные для организации прочной, долговременной обороны. Во исполнение поставленной задачи фельдмаршал Лееб выдвинул в первый эшелон лучшие части прорыва — 41-й и 56-й моторизованные корпуса, которыми командовали генералы Рейнгардт и Манштейн. Оба еще молодыми офицерами прошли школу крупнейшего специалиста по маневренной танковой войне Гейнца Гудериана и с полным правом считались лучшими в деле организации глубоких наступательных операций. Их соседом справа был еще один воспитанник «танкового Гейнца» — командир 3-й танковой группы генерал Гот. Совместно с 9-й армией группы «Центр» ему предстояло вбить танковый клин в стык советских Северо-Западного и Западного фронтов, чтобы на второй день наступления овладеть Вильнюсом.

Что же касается советских планов ведения боевых действий, то маршал A.M. Василевский в своих воспоминаниях приводил следующие соображения: «План предусматривал, что военные действия начнутся с отражения Ударов нападающего врага; что удары эти сразу же разыграются в виде крупных воздушных сражений, с попыток противника обезвредить наши аэродромы, ослабить войсковые, и особенно танковые, группировки, подорвать тыловые войсковые объекты, нанести ущерб железнодорожным станциям и прифронтовым крупным городам. С нашей стороны предусматривалась необходимость силами всей авиации сорвать попытки врага завоевать господство в воздухе и в свою очередь нанести по нему решительные удары с воздуха. Одновременно ожидалось нападение на наши границы наземных войск с крупными танковыми группировками, во время которого наши стрелковые войска и укрепленные районы приграничных военных округов совместно с пограничными войсками обязаны будут сдержать первый натиск, а механизированные корпуса, опирающиеся на противотанковые рубежи, своими контрударами вместе со стрелковыми войсками должны будут ликвидировать вклинившиеся в нашу оборону группировки и создать благоприятные условия для перехода советских войск в решительное наступление. К началу вражеского наступления предусматривался выход на территорию приграничных округов войск, подаваемых из глубины СССР. Предполагалось также, что наши войска вступят в войну во всех случаях полностью изготовившимися и в составе предусмотренных планом группировок, что отмобилизирование и сосредоточение войск будет произведено заблаговременно»[2]. Тем не менее последующий ход боев в приграничной полосе показал, что ни один командующий фронтом, армией, корпусом оказался не готов действовать в соответствии с этим тщательно выверенным планом.

Прежде всего несколько слов об авиации. Аэродромы в западных округах, как известно, строились в непосредственной близости от границы. Это 20, 30, а иногда и 10–15 километров. Не совсем понятно, каким образом при такой дислокации командование рассчитывало нанести по противнику решительные удары с воздуха «в свою очередь». Удар воздушного противника в подобной ситуации был первым и последним. Так оно и произошло: большая часть советской авиации на приграничных аэродромах оказалась уничтоженной на земле, не успев подняться в воздух.

Еще одним серьезным уязвимым местом изложенного выше плана была связь. Предусматривался подрыв противником наших тыловых войсковых объектов и прежде всего — узлов и средств связи. Г.К. Жуков констатировал: «Чуть позднее нам стало известно, что перед рассветом 22 июня во всех западных приграничных округах была нарушена проводная связь с войсками и штабы округов и армий не имели возможности быстро передавать свои распоряжения. Заброшенная немцами на нашу территорию агентура и диверсионные группы разрушали проволочную связь, убивали делегатов связи. Радиосредствами, как я уже говорил, значительная часть войск приграничных округов не была обеспечена»[3]. Почему не была обеспечена, хотя планом все это предусматривалось, сказать очень трудно.