Читать книгу "Воеводы Ивана Грозного - Дмитрий Володихин"

Между тем для России именно тогда открылись просторы Сибири, и туда устремились многочисленные «русские конкистадоры». Первым и, наверное, самым известным из них был казачий атаман Ермак. Наконец, XVII столетие блистает именем князя Дмитрия Пожарского, освободителя Москвы от польских интервентов в эпоху Смуты. Очень трудно выделить среди множества «служилых людей по отечеству» человека, очевидно превосходившего других полководческим дарованием. Удобнее всего положиться в этом вопросе на внешнего наблюдателя, не связанного русскими нравами и обычаями того времени.

В 1588–1589 гг. Московское государство посетил Джильс Флетчер, посол английской королевы Елизаветы I. Впоследствии он написал трактат «О государстве Русском», где подробно описал состояние России тех времен. Флетчер встретил холодный прием и был настроен по отношению к «Московии» отрицательно, почти враждебно. Кроме того, известно, что английский посол собирал информацию о стране разными способами, в том числе и конфиденциальными. Особенно его интересовала русская армия: ее численность, вооружение, полководцы… В той части трактата, где речь идет о вооруженных силах государей московских, Флетчер деловит, сух, точен, беспощаден к недостаткам военного дела в России и внимателен к его достоинствам. Англичанин перечисляет аристократические роды, из которых обыкновенно назначают главных воевод, но лишь один человек удостаивается пристального внимания: «…теперь у них первейший муж, наиболее пригодный для военных дел, некто князь Дмитрий Иванович Хворостинин, воин старый и опытный. Он оказал большие услуги в войнах с татарами и поляками…»

И действительно, Дмитрий Хворостинин был настоящей военной звездой в России XVI столетия. Главная его заслуга перед страной — победа в жестоком и кровавом сражении у деревни Молоди в 1572 г. Именно за это он остался в памяти потомков. Но личный триумф Хворостинина наступил лишь через два десятилетия после памятно молодинской победы, да и вся его жизнь с младых ногтей прошла в битвах и походах. Это был истинный человек войны, для нее рожденный и живший ею.

Молодость полководца

Дмитрий Иванович родился в 30-х гг. XVI века, точная дата рождения неизвестна. Осенью 1550 г. вышел указ о пожаловании поместьями под Москвой 1078 служилых людей. Князь должен был по роду и положению своему туда попасть, если бы подходил по возрасту, а служить тогда начинали лет с пятнадцати; но его имени нет в «Тысячной книге» — списке этих помещиков. Следовательно, он родился не ранее 1535 г. Список людей, имевших служебное отношение к Государеву двору, — «Дворовая тетрадь» — составлен был, скорее всего, в 1551 или 1552 г. и оставался действующим документом, куда заносили новые имена на протяжении 50-х гг. Дмитрий Иванович в нем числится. К тому же по второй половине 50-х известны первые его воеводские службы. Исходя из этого, можно предположить, что князь родился, скорее всего, между 1535 и 1540 гг.

По роду своему он принадлежал к младшей ветви Ярославского княжеского дома. Хворостинины не были «захудалым» родом, однако же не блистали ни особой знатностью, ни большими богатствами, ни значительными заслугами на государевой службе. В среде многочисленной старомосковской служилой аристократии они были «середняками». Между тем в XVI–XVII столетиях знатность рода много значила при назначении на военные должности. Это и понятно: в состав высшей старомосковской аристократии вошли тогда и боярские роды, вот уже несколько столетий верно служившие князьям московским, и княжеские роды из присоединенных к Москве русских земель, и беглые князья из «Литовской Руси», и служилые татарские царевичи… Если бы не была создана система местничества, о которой сейчас принято говорить как о сугубом зле, то все эти знатные люди то и дело устраивали бы усобицы и перевороты, споря за место у кормила власти. Сложная система местнических счетов иной раз приносила немалый вред. Однако она худо-бедно примиряла служилых аристократов, определяла, кому на какой должностной уровень можно претендовать. Местничество фактически спасло Московское государство от тяжелых внутренних войн, борьбы всех против всех.

Что же касается Дмитрия Хворостинина, то ему, по местническим счетам, подняться до высших постов было очень трудно. Его ожидало медленное и трудное возвышение…

Впрочем, не были Хворостинины и «бедными родственниками» в среде русской служилой аристократии. Отец четырех братьев — Дмитрия, Андрея, Петра и Федора — князь Иван Михайлович Хворостинин известен в разрядах еще со второй половины 1530-х гг., где он фигурирует с довольно скромными служебными назначениями. Положение его в армии постепенно улучшается. К первой половине 60-х, после нескольких десятилетий ратной работы, он выслужил думный чин окольничего. В 1564 г. он упоминается в последний раз: из действующих воевод и, надо полагать, из Думы, он выбыл, — скорее всего, из-за возраста[1]. Перед его сыновьями стоял добрый пример отца: аристократа-воина, долгой честной службой вырвавшего у судьбы высокий чин. Примерно такая же биография ожидала лучших из них… Если бы не воинский талант, дарованный Богом Дмитрию Ивановичу и позволивший ему подняться значительно выше отца.

С чего начинал Дмитрий Иванович? С понимания того, что он сам своей судьбе хозяин. Род не располагал сколько-нибудь значительными вотчинами, к тому же землю отца пришлось поделить между четырьмя сыновьями, и каждому досталось совсем уж немного. Есть известия, что братья жестоко ссорились между собой за землю. Таким образом, только служба могла дать молодому человеку его положения высокий статус в обществе.

Лет в пятнадцать юноша обязан был впрячься в государеву службу, начав с самых простых рядовых должностей. В молодости князь служил по Коломне и Белой (1550-е гг.) — там у него были поместья, очевидно, незначительные. О карьере князя известно мало, а воинские документы того времени — «разряды» — впервые сообщают о Дмитрии Ивановиче под 1558 г. К тому времени Хворостинин добился уже определенного положения: его назначили воеводой в небольшую южную крепостицу Шацк, построенную всего пятью годами раньше. Этой службе, вероятно, предшествовали более низкие воинские посты, но о них источники того времени никакой информации не донесли.

Что такое воевода в Шацке? Очень рискованная работа. От большого набега крымских татар стены этого юного укрепления не спасли бы: такие городки брали и палили мимоходом. Зато подобные крепостицы идеально годились на роль опорных баз для сторожевых отрядов и для отпора небольшим татарским бандам, приходившим на Русь, чтобы захватывать рабов. Князю Хворостинину досталась беспокойная, опасная и очень нужная для России служба.

В одном из более поздних походов русской армии на юг мы видим Дмитрия Ивановича головой (должность рангом ниже воеводской). Затем, в конце 1559 или 1560 г., его ненадолго ставят во главе гарнизона Нижнего Новгорода — это уже очевидное повышение по сравнению с Шацком.