Читать книгу "Кубинский кризис. Хроника подводной войны - Питер Хухтхаузен"

Безусловно, некоторые оценки происходивших событий, поведение и действия советских моряков даны автором в манере, характерной для американской пропаганды того времени и его мировоззрения. Это будет бросаться в глаза при чтении книги, но не может снизить в целом благожелательную и положительную характеристику, данную автором действиям экипажей советских подводных лодок в той критической ситуации, в которой они оказались.

Капитан 1 ранга Вторыгин Л. А.

кандидат военных наук

Вступление

Действия и маневры советских и американских кораблей и подводных лодок, о которых рассказано на страницах книги, были воссозданы на основе интервью и бесед с членами экипажей с обеих сторон. По документальным отчетам ВМС США о противолодочных операциях за октябрь и ноябрь 1962 г. автор подправил даты, последовательность и места действий, о которых по памяти рассказывали источники. Диалоги заимствованы без изменений из рассказов людей — участников тех событий. С американской стороны в действительности в каждой стычке участвовало большее количество кораблей и самолетов, чем упомянуто в книге, однако три эсминца, о чьих действиях говорится в деталях, были именно теми кораблями, которые сыграли основную роль в принуждении советских подводных лодок к всплытию.

Я глубоко благодарен капитану первого ранга российского ВМФ в отставке Льву Вторыгину, моему близкому другу на протяжении вот уже более четырнадцати лет, за его настойчивость и рвение в поиске участников событий с советской стороны и записи их воспоминаний. Его сотрудничество явилось ключевым для дополнения этого повествования точными воспоминаниями обеих сторон. Я признателен российским офицерам за их превосходные воспоминания; я также признателен морякам с трех эсминцев: Гэри Слотеру с ЭМ ВМС США «Кони», Чарльзу Розиеру, Джону Хантеру, Джиму Джордану и остальным с ЭМ ВМС США «Чарльз П. Сесил», и моим многочисленным сослуживцам и друзьям по ЭМ ВМС США «Блэнди» за их неоценимый вклад. Я особо благодарен госпоже Грейс Келли, помогшей столь многим бывшим морякам «Блэнди» вновь зажечь огонек души и командного стиля нашего любимого командира, покойного Эдварда Г.Келли.

Пролог

Куда пойду от Духа

Твоего, и от лица

Твоего куда убегу?

Взойду ли на небо —

Ты там; сойду ли в

преисподнюю — и там Ты.

Возьму ли крылья зари

и переселюсь на край

моря, — и там рука

Твоя поведет меня, и

держит меня десница

Твоя.

Псалом 138: 7-10

Осенью 1962 г. Соединенные Штаты и Советский Союз подошли как никогда близко к глобальной ядерной войне. Противостояние началось после того, как советский премьер Никита Сергеевич Хрущев попался на факте секретной поставки баллистических ракет с ядерными боеголовками Кубе Ф. Кастро. Не так широко известно, что проба сил с Советским Союзом чуть не привела к обмену тактическими ядерными ударами на море между надводными кораблями и подводными лодками противоборствующих флотов, и по рассказам участников событий с обеих сторон мы знаем теперь, что пальба на море едва не началась. Именно на воспоминаниях людей, державших в свое время палец на спусковом крючке, и основано данное исследование.

О серьезности столкновения впервые стало известно в 1992 г., когда были рассекречены отдельные части тщательно оберегаемых папок ЦК КПСС. Хотя многие документы КГБ и Министерства обороны СССР стали доступны для исследователей вскоре после распада СССР в декабре 1991 г., папки ЦК хранились отдельно и охранялись как политический секрет. С отдельных документов из этих папок Правительством РФ выборочно снимался гриф секретности.

В папках ЦК, обнародованных в январе 1992 г., говорилось, Политбюро ЦK КПСС дало генералу И. Плиеву, советскому военному командующему на Кубе в 1962 г., полномочия на применение тактического ядерного оружия против американских кораблей и сил десанта без предварительной санкции Москвы. Достоянием общественности в 1992 г. стала телеграмма министра обороны СССР Р.Я. Малиновского генералу Плиеву, отправленная в начале октября 1962 г. в Гавану, выдержка из которой приводится:

«Только в случае высадки десанта противника на остров Куба и при сосредоточении кораблей противника вблизи побережья Кубы, в ее территориальных водах… и при невозможности получения приказов от Министерства обороны СССР, вам персонально разрешается, в порядке исключения, принимать решение на применение тактических ракет „Луна“ как средства локального поражения неприятеля на земле и на побережье с целью полного сокрушительного разгрома войск на территории Кубы и защиты кубинской революции»[1].

Генерал А. Грибков, руководивший в 1962 г. оперативным планированием в Генеральном штабе ВС СССР, заявил в январе 1992 г. в Гаване на встрече, организованной Ф. Кастро и посвященной годовщине кубинского кризиса, что советские силы на Кубе, наряду с ракетами среднего радиуса действия «SS-4», также имели на вооружении ракеты «Луна» (по классификации НАТО — «Фрог») с ядерными боеголовками. Дальность пуска этих ракет составляла двадцать пять миль, а боеголовка имела мощность сто килотонн. Впоследствии из советских источников стало известно, что четыре подводные лодки (ПЛ), посланные в качестве передового отряда для постоянного базирования на Кубу в рамках операции «Кама» (являвшейся морской составляющей операции «Анадырь», которая, в свою очередь, была кодовым названием общего плана по размещению на Кубе стратегических вооружений), имели на вооружении торпеды с ядерной боевой частью тактической мощности и получили санкцию на их применение в случае неминуемой атаки со стороны кораблей ВМС США.

Кубинский ракетный кризис и его исход представляют классический пример успешного использования дипломатии, поддержанной превосходящей морской мощью. ВМФ СССР действовал в незнакомых водах незначительными силами и без авиационной поддержки. Более выгодные обстоятельства для действий на море, в которых оказались США, поставили Хрущева перед выбором между боевыми действиями с неминуемым поражением или же выводом ракет и серьезным дипломатическим провалом. Поворот советского лидера на 180 градусов привел впоследствии к его политическому фиаско и вынужденной отставке.

Конфронтация стала поворотным моментом для советского флота и инициировала возобновление наступательной программы строительства морских вооружений, продолжавшейся вплоть до распада СССР в 1991 г. К тому времени СССР имел статус державы с самым крупным по численности и вторым по мощности военно-морским флотом мира.

Историки и специалисты по управлению и контролю глубоко исследовали кубинский ракетный кризис и продолжают публиковать новые анализы. Несколько доживших до нашего времени старших должностных лиц из трех стран, занимавших в свое время ответственные посты и отвечавшие за принятие решений, встречались за «круглым столом» в Гаване и Москве и совместно анализировали прошлое в тридцатую годовщину кубинских событий, которая отмечалась в 1992 г. Новые данные, обнародованные в ходе этих встреч, подтвердили, что тогдашняя ситуация была гораздо ближе к обмену ядерными ударами, чем считали руководители США или СССР. Эскалация в обмене ядерными ударами могла привести к смертельному ущербу для Соединенных Штатов, однако она бы привела и к ужасающему поражению Советов. Последствия кризиса оказали сильнейшее влияние как на последующую советскую военную политику в целом, так и на программу строительства военного флота.