Читать книгу "Пройдя долиной смертной тени… - Александр Варавин"

К полудню следующего дня, добравшись до автобусной станции и разглядев измученный возрастом тарантас, я едва было не отказался от своего намерения, но, собрав волю в кулак, а может, из желания быстрее уехать, решил пойти до конца. На крыше автобуса был привинчен решетчатый самодельный багажник из сваренных прутьев ржавой арматуры, наполовину заваленный котомками и деревянными баулами пассажиров. Мой рюкзак был достаточно компактен, и водитель нехотя разрешил мне взять его с собой в салон.

Когда автобус тронулся, я почувствовал недюжинное облегчение и даже некоторый эмоциональный подъём.

Случилось так, что свободное место оказалось в середине автобуса, рядом с молодым парнем европейской внешности. Парень сидел у окна и меланхолично грыз ногти на правой руке. Выглядел он угрюмым, необщительным и, как мне показалось, не на шутку встревоженным. У парня был серо-землистый оттенок лица и голубые водянистые глаза. На вид ему было не более тридцати, и мое жизнерадостное приветствие он проигнорировал, недовольно подвинувшись ближе к окну.

Внешне сосед выглядел экстравагантно даже для раскованного туриста из среды западной молодежи, предпочитающей носить оборванную одежду в стиле хиппи или панков. Спутанные, грязные, торчащие из-под войлочного колпака волосы, длинный острый нос и толстое шерстяное одеяло в качестве верхней одежды. В центре одеяла было вырезано круглое отверстие для головы, а надето оно было поверх старой куртки, на манер мексиканского пончо. Подпоясанное толстой веревкой одеяло выделялось даже среди ветхой одежды небогатых деревенских жителей Северного Непала, каких в автобусе было предостаточно. Сзади на одеяле, в области правого плеча я заметил большое бурое пятно, центр которого украшал налепленный крест-накрест канцелярский скотч. Таким же скотчем в несколько слоев был заклеен лоб моего соседа, что меня необычайно заинтриговало. Завершали его облик сандалии на шерстяной носок и обтрепанные войлочные штаны.

На втором часу пути я, не имея возможности заснуть на жестком узком сиденье и изнывая от вынужденного безделья, предложил попутчику утолить жажду литровой бутылкой виски, чем вызвал у него неподдельный интерес к своей персоне. Более того, насколько я мог судить, парень совершенно искренне обрадовался. Захмелел он быстро и, очевидно смягчившись, представился Эриком из Дюссельдорфа, путешественником и ученым. Ученых такого типа мне еще не приходилось встречать, и поэтому я большим удовольствием, но соблюдая осторожность, вступил с парнем в беседу.

Обычный дорожный разговор: где кто бывал, как вообще там-то и там-то, как тебе местная еда, где дешевле гостиницы… Стоило серьезных усилий, поддерживая разговор, не пялиться на его заклеенный скотчем лоб. По мере исчезновения виски наш диалог усложнился и перешел на более «высокие» материи. Буддизм, индуизм и другие культурологические изыски. Когда же бутылка сделалась на три четверти пуста, я аккуратно высказал свое откровенное мнение о так называемых восточных учениях, обо всех этих непальских артефактах и медитациях.

Неожиданно мой попутчик разволновался. Он покраснел и, вытянув шею над спинкой сиденья, внимательно оглядел автобус. Затем, помолчав с минуту, шумно выдохнул, словно принимая какое-то решение, и придвинулся ближе ко мне:

— Послушай, — сказал он, понизив голос до шепота, — ты кое в чём прав. Здесь все не так, как кажется, и пишут всё не так… Иностранцам вообще не понять. Я тебе расскажу…

Наблюдая странное поведение Эрика, я попытался возразить, ссылаясь на незаинтересованность в каких бы то ни было тайнах, но парень явно хотел выговориться, да и дорога была неблизкой. Так что я примирительно кивнул, соглашаясь.

— Ну вот, послушай… — торопливо начал он, напряженно оглядывая других пассажиров автобуса. — Ты же знаешь, как появился буддизм, знаешь о жизни Будды Шакьямуни?! Конечно, я же вижу, что ты человек образованный. Все нормальные люди знают. Ты не думай, я не просто так здесь. Дома я закончил колледж и даже получил степень бакалавра. Я, если хочешь знать, с детства пропадал на курсах йоги, буддизма и всякой восточной эзотерики. Дело в том, что мой дед — он бывал в этих местах много раз перед войной. Нет, конечно, он не был каким-нибудь наци или эсэсманом. Он ученый был — археолог или антрополог, я точно не могу сказать сейчас. Дед очень интересно рассказывал детям о своих экспедициях, я многое помню со слов матери. Она и записи его мне передала для того, чтобы я их хранил. И не просто какой-нибудь старый блокнот, а целый чемодан с толстенными тетрадями. Там рисунки были, дорожные дневники, фотографии и карты, нарисованные от руки. Я все детство с этими тетрадями провозился. Ты знаешь, наверное, что была такая организация в Германии, ну, оккультизм и мистика всякая.

Гитлер сам там заправлял, и ваших, русских, эмигрантов каких-то, много было… Экспедиции в Тибет отправляли в то время очень часто. Дед мой почти во всех поучаствовал и даже, как я понял из его записей, был одним из руководителей. В этих экспедициях много чего нашли, странного и опасного. Ваши коммунисты там в то же самое время, что и немцы, рыскали; но они, как я понял, что-то другое искали. Дед писал, что секреты долголетия или как-то так… Немцы, в первую очередь, конечно, оружием интересовались…

— Немцы Ваджру искали, — не удержался я и уверенно перебил рассказчика, — скипетр бога Индры. И еще Виману — летательный аппарат на антигравитации. А русские искали секрет вечной молодости и рецепты борьбы со старостью.

Прерванный на полуслове, Эрик бросил на меня подозрительный взгляд.

— Я книгу читал, — успокоил я его. — В библиотеке. У нас сейчас об этом много пишут. И оккультное общество в Германии называлось «Аненербе», оно было реорганизовано из подобного же общества «Туле» в 1935 году.

Эрик задумчиво помолчал, видимо, осмысливая уровень моей образованности. Отвернувшись к окну, спросил:

— Ну и как? Нашли что-нибудь?

— Есть правдоподобная версия о том, что Ваджра была вручена регентом Тибета Квотухту главе немецкой делегации в знак дружбы и глубокого уважения к «королю Гитлеру». В 1938 году, если я правильно помню. В обмен на военную помощь против британской экспансии.

— Это многое объясняет, — будто для себя прошептал Эрик после недолгой паузы. — Р., видимо, значит регент… — добавил он и вовсе непонятное.

Автобус, натужно кряхтя и раскачиваясь, начал подъем на некрутой перевал. В салоне запахло горящим сцеплением. Мой попутчик сидел ссутулившись и смотрел в окно. Я уже было подумал, что ненароком сказал что-то обидное для немецкого национального самосознания, но он снова заговорил. Теперь уже мне пришлось к нему наклониться, прислушиваясь.

— Ну да, большого секрета в этом сейчас уже, наверное, нет. Говоря откровенно, из-за этих дедовых записок у меня возникло некоторое нервное расстройство. Мне даже назначали сеансы психотерапии по причине повышенной нервозности. Особенно после того, как я в одной из тетрадей деда нашел перевод старинной тибетской рукописи, где некоторые детали становления буддизма на Тибете описывались не так, как принято в классической буддийской литературе, известной у нас в Европе. Я столько раз перечитывал записи деда, что помню их практически дословно. И позднее, в колледже, я выбрал вовсе не экономику или право, а религиоведение. Можешь не верить, но ничто другое меня вообще не интересовало…