Читать книгу "Проблемы социологии знания - Макс Шелер"

Это не так! Без инстинкта питания и объективной цели, которой он биологически служит – пропитания, не было бы никакого хозяйства, в том числе издательств и торговли предметами искусства. Без инстинкта власти не было бы никакого государства, никакой государственной политики в области культуры и установленного государством права, независимо от того, какие бы вопросы оно ни регулировало. В вышеизложенном тезисе верно лишь то, что без духа и его нормативного регулирования не было бы хозяйства, государства и т. д. И поэтому для социологии культуры необходимой предпосылкой является учение о человеческом духе, для реальной социологии – учение о человеческих инстинктах[3].

Это последнее подразделение социологии на социологию культуры и реальную социологию, социологию надстройки и базиса всего содержания человеческой жизни располагается на линии водораздела двух крайних позиций, между которыми существует большое число опосредующих переходов: например, техника, формирование которой зависит в такой же мере от экономических и государственно-правовых факторов, как и от научных; целесообразно утилитарное, в противоположность «чистому», искусство или искусство, обусловленное оценками и идеалами власть имущих, например, господствующей религиозной касты. Но главной задачей социологии как раз и является типологическая характеристика социологически обусловленного явления именно по этим двум полюсам и правильное определение того, что в нем обусловлено автономным саморазвертыванием духа, например, логически-рациональным развитием в праве, имманентной логикой смысла в истории религии и т. д., а что, с другой стороны, – детерминированностью социологическими реальными факторами, всегда обусловленными «структурой влечений» и действующими через посредство существующих в данное время «институтов», и их собственной каузальностью. Без указанного различения между социологией культуры и социологией реальности социология не сможет решить эту задачу.

Это деление, далее, хотя оно обосновано не только онтологически, но и «методически», является тем не менее для конечной цели социологии делением временным, поскольку ее последняя и подлинная задача состоит в выявлении способов и порядков взаимодействия идеальных и реальных, обусловленных духовно и обусловленных инстинктивно детерминирующих факторов жизни человека, которая всегда существенным образом со-определена социально. Да, именно в познании высшего закона порядка следования – не временно1го порядка в смысле фактической последовательности явлений человеческой истории, который был ложным, да и логически бессмысленным идеалом Конта: бессмысленным, потому что история человека происходит лишь однажды – в действии идеальных и реальных, обусловленных «социологически», т. е. обусловленных отношениями между людьми, различными видами отношений и группировок, факторов детерминации всего содержания жизни человеческих групп я вижу высшую цель всякой наддескриптивной и надклассифицирующей, т. е. всякой каузальной социологии. Таким образом, речь идет не только о правилах в последовательности фаз, которые соответствуют отношениям и формам хозяйства-власти-размножения (исходя из высшего подразделения реальных факторов) различных групп и культур в их временно́м становлении, а равным образом соответствуют религии, метафизике, науке, искусству, праву в их временно́м становлении как «идеальных факторов», но – несмотря на всю важность этой дескриптивной задачи в качестве промежуточной – речь идет совершенно о другом. А именно – о законе порядка в действии идеальных и реальных факторов, по которому к каждому моменту исторически-временно́го течения социально-человеческих жизненных процессов строится неделимое целое жизни групп; речь идет не о законе готовых результатов становления во временно́м порядке, а о законе возможного динамического становления каких-либо результатов в порядке временно́го действия.

Такой «закон» – а к его открытию и формулировке я стремился многие годы, и думаю, что в принципе достиг желаемого, правда, не могу предложить здесь исчерпывающих тому доказательств[4] – имел бы ряд особенностей, которые можно точно указать.

1. Во-первых, этот закон определяет принципиальный способ взаимодействия, в котором идеальные и реальные факторы, объективный дух и реальные жизненные отношения, как и их субъективный человеческий коррелят, т. е. существующие в данный момент «структуры духа» и «структуры влечений», оказывают влияние на возможный прогресс социально-исторического бытия и события, на процессы сохранения и изменения. Здесь наш тезис заключается в следующем.

Дух в субъективном и объективном смысле, далее, как дух индивидуальный и коллективный, определяет в содержании культуры, которое может возникнуть, лишь исключительно характеристики его так-бытия (So-sein). Однако дух как таковой изначально не обладает и малой толикой «силы», или «действенности», для того, чтобы воплотить это содержание в наличное бытие (Dasein). Он – «фактор детерминации», но он – не «фактор реализации» возможного становления культуры. Негативные факторы реализации, или реальные факторы отбора из объективного пространства всего возможного посредством духовной, понимаемой мотивации, – это скорее всегда реальные, инстинктивно обусловленные жизненные отношения, т. е. особая комбинация реальных факторов: отношения власти, экономические факторы производства, качественные и количественные отношения народонаселения, а также сложившиеся географические и геополитические факторы. Чем «чище» дух, тем он бессильней в смысле динамического действия в обществе и истории[5]. Во всяком скептическом, пессимистическом, натуралистическом, равно как в экономическом, расовом, властно-политическом и геополитически-географическом понимании истории содержится общая большая доля истины: лишь там, где какие-либо «идеи» соединяются с интересами, инстинктами, коллективными влечениями, или, как последние еще называют, «тенденциями», они косвенно получают власть и возможность воздействия; например, религиозные, научные идеи. Но позитивным фактором реализации чисто культурного смысла всегда является свободное деяние и свободная воля «малого числа» личностей, в первую очередь вождей, людей, которые служат образцом, пионеров, за которыми по известным законам заражения, произвольного и непроизвольного подражания (копирования) следует «большое число», большинство[6]. Так культура «распространяется»[7].