Читать книгу "Ашкелонские хроники. 2010 – 2014 (сборник) - Константин Арама"

Она принялась в нём копаться. Я увидел, как она его перевернула и стала вытряхивать. Мне стало интересно.

После этого она положила кошелёк на землю и, о чудо, надела на ногу.

Это был не кошелёк! Это была просто туфля, в которую попал камешек.

Ах мои глаза, глаза… Вы не так хорошо видите. Ах моя вереница тёмных горделивых мыслей, увлекшая от сути вещей. Я подумал: «Нашла кошелёк… Я бы не стал его вытряхивать, я бы постарался вернуть хозяину. А она вытряхнула и положила на место. Как некрасиво!»

Как же я поспешил осудить её… Как мало меня интересовала суть происходящего, и как увлекательна игра гордыни и высокомерия.

Прости меня, Господи, и ты, эфиопка в красивой национальной одежде, прости.

Перекати-поле

Ноябрьское прохладное утро… ветреное, с бегущими по нему облаками и синим небом, которое бывает таким, наверное, только зимой.

Природа постепенно оживает после утомительного полузабытья душного лета. Просыпаются травы и цветы, дремавшие под песками пустырей, и Ашкелон понемногу начинает напоминать далёкую и любимую Россию… Но всё же это не Россия, и об осени тут напоминает разве что опавшая листва старой акации напротив моего дома да дожди с ветрами.

Странно мне было встретить перекати-поле, однако же повстречалось. Не понимаю, откуда оно вообще могло взяться, но таки вот взялось. Лежало возле дороги, а потом, гонимое осенними ветрами, покатилось своей дорогой. А я покатился своей, чтобы никогда больше нам не встретиться.

Перекати-поле… Какое же оно всё-таки удивительное – одухотворённое ветром, взращенное землёй, вспоённое дождями, согретое лучами солнца…

Теперь, свободное от своей изначальной сути живого растения, приняло конечную безупречную форму, приобрело другую суть, став странником. Странником, познавшим полноту жизни и не знающим страха смерти. Странником, который призрачностью своей свободы и иллюзорностью своей новой жизни рассказывает мне об условности небытия.

К морю

Пойми! На небесах только и говорят, что о море, как оно бесконечно прекрасно… о закате, который они видели… о том, как солнце, погружаясь в волны, стало алым, как кровь… и почувствовали, что море впитало энергию светила в себя и солнце было укрощено… и огонь уже догорал в глубине… А ты? Что ты им скажешь? Ведь ты ни разу не был на море.

(«Достучаться до небес»)

Идя по тропинке к морю, вдыхаю пряный запах сухих трав, смешанный с тонким ароматом цветущих акаций. Почти не жарко, и уже отчётливо слышен шум прибоя. Слышно, как море разговаривает с небом. Море что-то взволнованно рассказывает, а небо с бесконечным терпением внимает неспокойному собеседнику, любуясь своим отражением в изумрудной глади. Иду быстрым шагом и замечаю, даже не успев испугаться, тень пролетевшей птицы, ящеркой проскользнувшую под моими ногами.

Спуск к морю через парк не долог. Однако по-восточному быстрый вечер, без сумерек, уже напоминает о себе живительной прохладой.

Парк, запах жасмина… Древние развалины Ашкелона, привычные глазу, воспринимаются как что-то обыденное – ровно настолько, чтобы чувствовать себя частью древней истории. Удивительное место пересечения древности и современности. Всё в одной точке. Всё здесь. Ровно такие же ощущения возникают, когда стоишь на огромном холме древнего города, построенного царём Иродом, и замечаешь, что здесь цветёт дикий мак, а там внизу, в деревне, кукарекают петухи… И как-то всё просто: с одной стороны, Ирод-строитель с его Иродионом, а с другой – божья коровка, маки, деревушка, пасущиеся овцы… и ты – где-то посередине, но тоже на своём месте и в своё время.

В такие моменты начинаешь чувствовать, что времени не существует и что не только пространство разных эпох собирается в одной точке, но и грань временная между прошлым и будущим сфокусирована в настоящем: в холмах, цветах, небе, облаках… и во мне, смотрящем на божью коровку и слушающем гида. И нет ничего, кроме тебя здесь и сейчас, и этот миг кажется вечностью…

Я продолжаю свой путь к морю. Вот уже отчётливо ощущается запах морской воды. Море совсем рядом. Я почти пришёл.

Холмик, поворот, лесенка. Море… Как всегда, приветливое и таинственное. Море – оно живое. Чувствуешь губами его тёплое солоноватое дыхание и говоришь ему: «Здравствуй».

Нам никогда не бывает скучно друг с другом. Я сажусь на песок, и мы вместе с небом слушаем рассказы моря о том, что оно видело и о чём помнит… Ему всегда есть что сказать.

Уже вечер, и солнце садится за горизонт. В эти моменты море становится удивительным, и мне важно увидеть солнечную дорожку – отражение солнца в воде, чтобы думать о том, что эта дорожка ведёт в небо, ведёт к Богу. Море шумит, а я молчу. И так хорошо на душе…

Солнце село и уже почти темно. Вдали загорелись огоньки танкеров. Наступает ночь. Тёплый морской ветер нежно-любовно треплет мою шевелюру, и хочется идти купаться.

Я боюсь купаться ночью, но всё равно иду, чтобы ощутить трепет: когда стоишь в воде лицом к берегу, затылком ощущаешь величественное дыхание моря. Кажется, что оно смотрит на тебя. И сердце в эти минуты наполняется светом и радостью. И море, и ты, и небо – всё едино.

Выхожу из тёплой воды. Солоноватый вкус на губах напоминает поцелуй любимой. Сижу на берегу. Смотрю на луну, вышедшую из-за холма. Редкие облака, освещаемые луной, низки. И начинаешь чувствовать, что здесь, как нигде, небо ближе к тебе, а ты к небу.

Как я ел кактус

На днях возвращался с моря. Утро. Настроение прекрасное, как всегда после зарядки. Вижу, кактус опунция заплодоносила. Тут моё любопытство взяло верх над боязнью змей (которые, по моему воображению и разумению, непременно сидят в кустах). В общем, я, мучимый любопытством и движимый примером Николая Николаевича Дроздова, который героически поедал ядовитых жаб в одном из выпусков «Последнего героя», – воспрял духом и стал пробираться к кактусу, который мирно рос в трёх метрах от дороги. Приметив один из плодов – розовенький, симпатичный и, по моему пониманию, очень сладкий, – я дотронулся до него. Не прошло и секунды, как из плода появилось стадо муравьёв, которые внятно и убедительно стали объяснять мне, кто в доме хозяин.

Я спорить не стал и полез за другим плодом, позеленее. Будь что будет, ну если и поболит живот, то пройдёт. Стал думать, как его сорвать. Смотрю, плод примерно с небольшую грушу и пучками волоски торчат.

Я, дурачок, обрадовался: хорошо, что колючек нет. Стал срывать плод. Благоразумие пыталось мне шептать, что эти волоски неспроста. Но я так был захвачен азартом срывания кактусёнка, что не слышал сбивчивого лепета. Спустя несколько мгновений с удивлением обнаружил стройные ряды волосков на своей ладони и решил их смахнуть. Обратите внимание на мою находчивость: я сделал это тыльной стороной другой ладони. Когда волоски переместились туда, я придумал вытереть руку о живот. Если учесть, что на мне не было майки, становится понятным, откуда на груди взялись совсем не случайные новенькие волоски..