Читать книгу "Жена алхимика. Тайна русского Нострадамуса - Полина Голицына"

– Все знают, в чём дело? – разорвал молчание первый из них – высокий, совершенно седой старик. Если бы не его седина, если бы не печать старости на лице, ему можно было бы дать лет тридцать, не больше. Когда люди сидят за круглым столом, непросто понять, кто из них главный, но сейчас совершенно ясно было, что главный именно тот, кто произнёс первые слова. За пределами этих стен он привык к обращению: «Господин министр». Здесь же его звали по имени-отчеству или просто «председатель».

– Вениамин Петрович, я полагаю, дело в убийстве, но я не… – начал второй, самый молодой из них, обращаясь к старику. Он впервые присутствовал на подобном собрании, всё здесь для него было новым, хотя его, в определенном смысле, к этому готовили всю его жизнь. Ему было немного за двадцать пять. Среднего роста, ухоженный и аккуратный. Он был сыном всемирно известного нейрохирурга, которому принадлежала сеть элитных клиник по всему миру и контрольные пакеты акций в нескольких фармацевтических предприятиях. Теперь эта империя принадлежала ему. Но он не был испорчен богатством. С детства он хотел быть таким же блестящим доктором, как и его отец, хотел спасать жизни и возвращать здоровье. Сейчас он уверенно продвигался к этой цели.

– Семён Арсеньевич, ты занял здесь место своего отца совсем недавно, поэтому тебе, возможно, и не понятно. А что думает по этому поводу Дмитрий Михайлович? – старик взглянул на третьего, полного высокого человека лет сорока. Его чёрный двубортный пиджак подчёркивал военную выправку. Он вертел в пальцах золотую зажигалку, усыпанную камнями, настолько поглощённый своим занятием, что можно было подумать, будто он проделал долгий путь только затем, чтобы полюбоваться, как слабое сияние свечей зажигает искры в глазах бриллиантов.

– Товарищ генерал, вы с нами? – Вениамин Петрович, не дождавшись ответа, снова обратился к нему по званию. Тот наконец очнулся.

– Я думаю, что нам троим грозит опасность, и ему тоже, – наконец ответил он.

Старик удивлённо поднял брови.

– Всё настолько серьезно? Уж не постарались ли вы, чтобы в прессе это осветили как обычное убийство?

– Всё сходится к тому, что это убийство не обычное, в том-то и дело. И я действительно постарался, лишние слухи нам не нужны.

– Тогда просветите нас, расскажите, что на самом деле произошло, и почему нам всем грозит опасность.

– Семён, ты знаешь, кто такой Василий Поклонский и почему он нам интересен? – начал генерал.

– Он учёный, есть в каком-то списке, мы ждём, когда он что-то изобретет… – ответил он.

– Да, учёный, но дело не в этом, дело скорее не в нём, а в его предшественниках. Дело в том, что то, что мы ждём, он не изобретет, это уже давно изобрели, он лишь тот, кому, возможно, повезёт, и он найдёт то, что нам нужно.

Дмитрий Михайлович посмотрел на Семёна. Тот пожал плечами.

– Семён, я ясно выражаюсь? Если что непонятно, лучше спрашивай сразу, чтобы не пришлось рассказывать по десять раз. Тебе должно быть всё ясно, раз уж ты теперь здесь.

– Так что он всё-таки должен найти? Отец что-то говорил, я так толком и не пойму, о чём речь, – сказал Семён.

В разговор вмешался старик.

– Он должен сделать некую субстанцию, ее еще называют философским камнем, эликсиром жизни, на самом деле, много названий. Он – один из современных алхимиков, у которых есть на это шансы. Мы за ним наблюдаем, нам эта субстанция нужна. Она обладает удивительными свойствами.

Семён слегка усмехнулся.

– Простите, так это ведь сказки. Отец говорил о каких-то исследованиях, а алхимия – это фокусы, наверное… Мы ведь не за этим здесь собрались?

Вениамин Петрович встал со стула, подошёл к камину, постоял, глядя в огонь.

– Отец и не должен был тебе всего рассказывать, он вообще не должен был упоминать слов «алхимия» и «философский камень». Судя по всему, он всё сделал правильно, а вот тебе теперь придётся узнать много нового.

– Вениамин Петрович, – вмешался Дмитрий Михайлович, – похоже, мы задержимся тут до утра, Семёна надо основательно ввести в курс дела. Надо чтобы поесть привезли.

В дверь постучали.

– Они что, мысли твои читают? – сказал Вениамин Петрович.

– Не думаю, они бы просто так не пришли, сказано же, только в крайнем случае. Подождите, сейчас узнаю.

Дмитрий Михайлович взял один из канделябров, вышел, отпер дверь, было слышно, как он с кем-то тихо разговаривает. Когда он вернулся, выглядел он взволнованным.

– Пожалуй, нам придётся отложить этот разговор. Расходимся, – начал он.

– Что случилось? – спросил Вениамин Петрович.

– Радары засекли какое-то движение на границе поместья, в лесу. Сейчас разбираются в чём дело. Говорят, наверное, электроника дала сбой, такого раньше не видели.

– Чего конкретно не видели?

– Вроде человек, похоже, в бронежилете, а скорость слишком большая для человека. И что-то вроде небольших летательных аппаратов. Предположительно самолёты-беспилотники или квадрокоптеры. Очень уж они странно летали, хотя теперь пропали из виду.

– Дмитрий, ну они это может и не видели, – Вениамин Петрович, который всё еще стоял у камина, опустил руку во внутренний карман пиджака, проверяя, на месте ли то, что там должно быть. Его рука коснулась холодного металла.

– Вениамин Петрович, вы о чём? – спросил Семён.

– Да ни о чём особенном, только сейчас нам лучше из дома не выходить. Дмитрий, ты был прав, нам точно грозит опасность.

– Не лучше ли нам прямо сейчас разъехаться? – Дмитрий Михайлович находил не самой удачной идею оставаться в доме, когда совсем неподалёку объявился кто-то, способный им навредить.

– В том-то и дело, Дмитрий, что если то, о чём я думаю, правда, нам лучше пока оставаться здесь, пока не станет ясно, что снаружи всё чисто.

– Ну, друзья мои, нам тут никто не навредит, снаружи мои лучшие люди. Или, лучше сказать, «наши». Максимум – подслушать могут, но близко им не подойти, всё под контролем. А если кто сюда и влезет… – он красноречиво похлопал себя по карману,

– А кстати, может, и я чего не знаю? – продолжил Дмитрий Михайлович.

– Дмитрий, и ты, и наши люди… Говорю же, здесь безопаснее всего переждать. Наш первый председатель, Яков Вилимович Брюс, он ведь знал, как надо строить. Пятьдесят лет назад, когда удалось выбить деньги на реставрацию, я лично проконтролировал, чтобы сохранили стены этого дома. И подвал, кстати, тоже. Легче было всё заново отстроить, но если бы не стены, мы бы здесь не собирались. Хорошо бы конечно Сухареву башню восстановить, да от неё даже стен не осталось, всё растащили. Человеку сюда не пробраться, наши люди своё дело знают. И никому другому тоже. А если проберется, что, по-моему, невозможно… – на этот раз по карману себя похлопал Вениамин Петрович.

– При всём уважении, незаконное ношение оружия? Уж от вас-то не ждал. – сказал Дмитрий Михайлович.