Читать книгу "Сокровища Манталы. Волшебная диадема - Андрей Дерендяев"

— Набедокурили, детишки? — участливо поинтересовалась сухая старушка в ярком платке на голове и, подмигнув, неожиданно взвизгнула: — Стража! Стража! Они тут. Держу их.

Оливия дернула за платок, натянув его бабуле на лицо, и толкнула на стоявшие рядом хрустальные вазы. Раздался мелодичный звон, следом послышалось сдавленное оханье.

— Да что вы такое творите, бездельники! — К ним выскочил низенький лысоватый продавец хрусталя с перекошенным от ярости лицом.

— Это все она, — Оливия пальцем ткнула в незадачливую помощницу стражей порядка, — с нее спрашивайте. Что, бабушка, уже совсем плохо видите? Вазочки не заметили?

Продавец перевел взгляд на старушку. Напиравшие со всех сторон зеваки возбужденно загалдели.

— Держите их! — вновь послышался окрик. Оливеру показалось, что сейчас голос звучал не так бодро и решительно. Резко развернувшись, он бросился вдоль рядов. Теперь их уже никто не попытался задержать. Напротив, толпа попятилась, расступаясь. Зато в спину полетели ехидные, саркастические замечания, наполненные презрением.

— Постойте! — не отставал преследователь. — Я дру… аше… сем…

Большая часть последних слов потонула в заливистом вопле тощего пацаненка, предлагавшего посетителям ярмарки купить самые, по его словам, вкусные сладости в городе.

«„Дру“, „аше“, „сем“… — на бегу подумал Оливер. — Что он имел в виду? Я дружу с вашей… С кем „нашей“?»

— Остановитесь же вы, наконец! — не оставлял своих попыток обладатель явно обессилевшего голоса. — Я не причиню вам ничего плохого. Я только хочу поговорить с вами.

«Наивный, однако, — хмыкнул про себя Оливер. — А какой упорный попался! И все из-за груши… Не на тех напал. Я тебя не знаю, и говорить мне с тобой не о чем. К тому же грушу уже не вернешь».

— Быстрей! Быстрей! Мы почти оторвались, — поторопила Оливия, вновь бросив короткий взгляд назад. — Он совсем выдохся.

И действительно, голос преследователя вскоре окончательно затих. Пробежав еще несколько рядов, желая подальше уйти от погони, брат с сестрой, наконец, остановились и перевели дух.

— Уфф, — тяжело дыша, произнесла Оливия. — Вообще-то, насколько я помню, продавщицей была тетка с крючковатым носом. Рядом с ней еще вертелась ее прыщавая дочка. А вот худого не помню… Странно все это. Кто он такой и что ему от нас надо?

— Муж продавщицы? — предположил Оливер. — Хотел отучить брать чужое?

— Вполне возможно, — поморщившись, согласилась Оливия, бросив в сторону Оливера недовольный взгляд, и уже более веселым тоном добавила: — Одно я знаю наверняка. Кем бы он ни являлся, мы от него убежали.

Оливеру было трудно не согласиться со столь явным утверждением. Вытерев ладонью вспотевший лоб, он постарался не думать о тех обрывках фразы, до сих пор вертевшихся в голове.

«Позже. Вернусь к ним позже. В более спокойной обстановке. Я дружу с вашей… С кем вашей? Начальницей приюта миссис Доусон? Няней мисс Флауэрс? Нет, он сказал что-то другое… Стоп, Оливер. Хватит. Ты же решил — потом. Значит, потом».

Тряхнув головой, он попытался отогнать приставучие мысли. Желая отвлечься, скользнул взглядом по проходящим мимо людям, разглядывая их лица, прически, одежду. И заметил дешевое кукольное представление. Такое частенько встретишь на каждом оживленном месте. Гнусавые актеры, постоянно забывающие текст; плоские, несмешные шутки; скучный до банальности сюжет. Правда, толкавшиеся неподалеку маленькие дети возбужденно галдели и, громко смеясь, тыкали в тряпичные фигурки вытянутыми пальцами. Поэтому Оливер решил немного постоять и посмотреть. Он обожал разные интересные истории. Вдруг и эта, что, конечно, маловероятно, окажется занимательной?

— Я тебе сейчас покажу! — напыщенным тоном пообещала одна из кукол другой. На ее продолговатую голову был нахлобучен полый серый шар с отверстием впереди. За спиной болтался огрызок тряпки непонятного цвета, в руке виднелась палка, которой она усиленно пыталась махать. — Отучу обижать слабых и беззащитных!

Вторая кукла, длиннее и шире первой, с ухмыляющимся ртом до ушей и маленькими, едва видимыми глазками, с ужасом отшатнулась и отчаянно всплеснула руками:

— Ты что, славный герой? Ты же добрый. Ты не должен бить беззащитного. Гляди, я не вооружен.

Фигурка повернулась к зрителям, демонстрируя отсутствие оружия.

— Дети, подтвердите мои слова.

Оливер увидел у него за спиной короткую палку, видимо служившую кинжалом.

— Герой, герой, — закричали несколько мальчишек, — он тебя обманывает!

— Не слушай их, — стараясь их перекричать, раздалось несколько голосов, — нет у него ничего!

— Герой! — На сцене появилась кукла с огненными рыжими волосами и в мятом платье, несколько лет назад, скорее всего, считавшемся розовым. — Помоги! Надвигается страшная беда. Только ты способен избавить нас от нее.

— Поколоти же, наконец, разбойника, — потребовал толстый парнишка, — а то становится скучно. Или хотя бы рыжую. Она только все портит.

— Беда? — Рыцарь повернулся к девушке. — Я всегда там, где беда. Я ничего и никого не боюсь. Я ваш защитник!

— Вот глупый, — разбойник засмеялся, вернее — тряпичная фигура задергалась в разные стороны, и Оливер догадался, что сейчас, по задумкам устроителей представления, ее должен разбирать смех, — а я, наоборот, стараюсь находиться подальше от бедствий и несчастий. Дети! Кто из нас прав?

— Тебе не надоело? — Оливия закатила глаза. — Как ты смотришь такую чушь?

— Еще немного, — попросил он. — Сейчас начнется самое интересное.

— Ах, разумеется… — фыркнула Оливия. — Ты же читал эту историю. Зачем тогда тратить время? Ты ведь знаешь, чем все закончится. Даже лучше, чем актеры.

— Так что же за беда стряслась? — трубным голосом поинтересовался рыцарь. — Дракон? Огромный тролль? Или другой монстр?

— Враги, благородный герой, — плаксивым голосом произнесла девушка, тряся волосами и, видимо, таким образом изображая страх. — Нам угрожает великая опасность.

— Великая? — радостно воскликнул рыцарь. — Твои слова — бальзам на мое сердце.

— Все! Хватит! — не выдержала Оливия. — Идем.

Оливер нехотя последовал за сестрой.

История, разыгрываемая на маленькой сцене перед десятком скучающих и не выражающих явного интереса детей, была ему давно известна. Он читал о ней в книге сказок, единственной вещи, доставшейся от родителей. И теперь с удовольствием бы посмотрел. Разумеется, то, что он сейчас видел, и близко не напоминало прочитанное. Устроители спектакля все сильно упростили, превратив сказочный эпос в обыкновенный балаганный фарс с элементами комедии. И все же досмотреть до конца ему очень хотелось. Непроизвольно рука скользнула за пазуху и коснулась потертой обложки.

«Оливия узнает — поднимет на смех», — подумал он, удостоверяясь, что дорогая сердцу вещь на месте.