Читать книгу "Штурм - Роман Глушков"

Смекнув, что должно случиться затем, Кальтер ухватился за поручень. И вовремя! Первая поднятая неведомым исполином волна ударилась в борт катера через несколько секунд. А последующие раскачали его, словно при шторме баллов этак в пять или шесть. Всего же волн прокатилось не меньше дюжины, и Куприянов сделал вывод, что вынырнувшее нечто не задержалось на поверхности, а сразу ушло обратно под воду. Останься оно на плаву, волнение улеглось бы быстрее. Так что, выходит, его испугал все-таки кит, а не субмарина, поскольку субмарины неспособны на такие быстрые погружения.

– Только тебя мне не хватало для полного счастья! – проворчал Кальтер, убирая руку от кнопки запуска двигателя. С отправлением в дальнейший путь пришлось повременить. Ему не хотелось ненароком ударить килем или зацепить винтом резвящегося поблизости гиганта. Почувствовав боль, тот мог наброситься в ярости на катер и потопить его. Разумнее будет дождаться, когда кит отплывет подальше, и уже потом предпринимать какие-либо действия.

Определить, далеко ли он убрался, можно было лишь по шуму. Если, конечно, кит снова вынырнет на поверхность где-нибудь неподалеку. Ну а если не вынырнет, тоже не беда. Минут за десять он в любом случае удалится на безопасное расстояние, а к плывущему катеру он уже не сунется. Вряд ли сегодня в океане есть взрослые киты, которым не знаком шум корабельных винтов. И которые стали бы приближаться к движущемуся судну, не важно с какими намерениями – дружескими или агрессивными.

Кальтер отошел от штурвала и обратился в слух. Однако новый шум, который вскоре раздался, был донельзя странным. Он звучал низко и приглушенно, поскольку, судя по всему, доносился из-под воды. Но сила его была такой, что от него завибрировала палуба, а у Куприянова по коже пробежали мурашки и зашевелились волосы на голове.

Помня, что пение китов звучит иначе и явно не обладает такой мощью, чтобы сотрясать океан, Кальтер насторожился. Не факт, что этот гул издавала плавучая громадина. Возможно, это были лишь отголоски идущих на дне, геологических или тектонических процессов. Но, поскольку он услышал их сразу же за зловещим плеском, он был почти уверен, что эти два шума связаны напрямую.

Гул, в котором можно было расслышать и тоскливый вой, и унылый стон, длился где-то полминуты. После чего затих и он, но спокойствие к Кальтеру уже не вернулось. Под водой творилось что-то странное, и он понятия не имел, к чему ему надо готовиться. А вскоре вода за бортом забурлила и стала выталкивать катер вверх. Так, словно под ним образовалось сильное вертикальное течение, и Куприянов со своей посудиной оказался аккурат на вершине этого водяного столба.

Извержение подводного вулкана! Ну конечно! Что еще кроме него могло выгнать на поверхность кита, издавать зловещий гул и породить это бурление? Кальтеру требовалось срочно уплывать отсюда, пока из глубины не вырвались паровые гейзеры и не сварили его заживо. Одно непонятно: конвекционный поток такой силы должен был выносить на поверхность океана много тепла, но ничего подобного и близко не ощущалось. Бурлящая вода оставалась такой же холодной и ничем не пахла. Хотя вулканические газы уж точно воняли бы так, что Куприянов это моментально учуял бы.

Он бросился назад к пульту управления, но в итоге опять-таки не завел мотор. На сей раз – потому что не успел дотянуться до кнопки из-за сильной качки, сбившей его с ног. А когда он до нее все же дотянулся, в этом больше не было необходимости. Катер в этот момент уже находился не в воде, а взлетел высоко над ее поверхностью.

В первые мгновения Кальтеру почудилось, что одновременно с правого и левого борта выросло по остроконечной скале, каждая – высотой в три человеческих роста. И лишь когда он поднялся на ноги, то определил, что это вовсе не скалы, а… две огромные челюсти, усеянные столь же огромными зубами! Их обладатель не просто схватил и поднял катер – он еще и сжимал челюсти, явно собираясь перекусить стальную посудину пополам. Что, вне всяких сомнений, было ему по силам – буквально на глазах катер сминался посередине, словно угодив под гидравлический пресс.

Будь это не военный катер, а обычный, гражданский, исполинская пасть разделалась бы с ним в мгновение ока. Но мощные шпангоуты и бронированная обшивка превращали его в крепкий орешек даже для такого чудовища, о чьих истинных размерах Куприянов мог лишь догадываться. Мог, если бы имел на это время. Но он живо смекнул, что когда пасть захлопнется, то он очутится прямо в ней. Причем вместе со сплющенной рубкой. И потому он принял единственно верное решение: выбежать из западни и прыгнуть за борт. Что бы ни угрожало Кальтеру в воде, здесь ему точно не выжить. Да и о «жеваном» катере отныне можно забыть. Даже если левиафан передумает и выплюнет его, он уже никуда не уплывет, а сразу пойдет ко дну.

Схватив железной рукой пакаль, Куприянов выбежал из рубки, прошмыгнул в просвет между сжимающимися челюстями и, перемахнув через фальшборт, прыгнул в воду. После чего, не оглядываясь, стал отчаянно грести руками, взяв курс на юг – туда, где с наибольшей для него вероятностью располагался берег. А позади него ворочалась в воде туша такой величины, что для ее насыщения понадобился бы как минимум кит средних размеров, а не один-единственный человек.

На что, собственно, Кальтер и рассчитывал. Двенадцатиметровый катер еще мог считаться для чудовища достойным охотничьим трофеем. Но удравшего с катера человека оно могло запросто не заметить во взбаламученной воде, которая взбаламутилась еще сильнее, когда гигант не смог удержать в пасти добычу и, выронив ее, стал терзать катер уже на поверхности воды. При этом он крутился и извивался вокруг катера так, что сам нехотя помог пытающемуся спастись человеку. Поднятые монстром волны подхватили Кальтера и понесли его прочь от эпицентра этого катаклизма. Все, что ему надо было делать, это продолжать плыть и стараться не захлебнуться всякий раз, когда на него сзади накатывала очередная волна.

Как далеко он удрал вплавь с таким нечаянным ускорением, ему было невдомек. Но когда Кальтер, пересилив страх, наконец-то осмелился оглянуться, исполин был уже скрыт от него туманной пеленой. Судя по шуму, он все еще развлекался с обломками катера. Правда, уже не так активно – видимо, устал и понял, что добыча оказалась несъедобной, – но азарт в нем еще не остыл. Вот и хорошо. Пускай себе резвится, и чем дольше, тем лучше для лишившегося судна морехода.

Прежде чем этот «затейник» угомонится, Куприянов отплывет от него еще дальше. И будет плыть до тех пор, пока не выбьется из сил, не замерзнет и не утонет. Или пока его не сожрет другой монстр, который увидит в нем подходящую добычу. Ведь там, где водятся подобные колоссы, должны наверняка водиться и их зубастые собратья помельче.

На одно лишь не рассчитывал теперь Куприянов – на то, что он сумеет добраться до суши. После всего того, что с ним только что стряслось, это стало казаться совершенно невыполнимой задачей…

Глава 2

Кальтер не мог определить, плывет ли он по-прежнему на юг или течение уже отнесло его в другую сторону. Силы и желание бороться за жизнь еще не покинули его. Но, не наблюдая в тумане ориентиров, он почти не сомневался, что сбился с пути. Или, что также не исключалось, плывет вдоль берега вместо того, чтобы плыть к нему. А проклятый туман и не думал рассеиваться, чтобы дать Кальтеру мизерную надежду хотя бы в виде точки на горизонте. Такой, на которую он мог бы взять курс и стремиться к ней так долго, как это у него получится.