Читать книгу "С петлей на шее - Николай Трой"

— Ну вот, наконец-то… — глухо раздалось из сейфа.

Громко и тяжело вздохнув, словно взвалил на себя неподъемную ношу, Васильич обернулся. На красной потной роже блестят крупные капли пота, мутными шариками дрожат на выдающихся бесцветных бровях. Карие глаза с красными, усеянными сеткой лопнувших сосудов белками скорбно прилипли к помятым серебристым упаковкам в ладони. Толстые красные губы беззвучно пошевелились, словно шепча трогательные слова прощания каждой пилюле в отдельности.

— Ладно тебе, как с жизнью расстаешься… — хмыкнул я, сунул таблетки в нагрудный карман. Вот Вичка обрадуется! Особенно анальгину, бедняжка спать из-за головной боли не может. Впрочем, как и остальные девяносто процентов Гарнизона. — С кем идти-то?

Васильич злорадно ухмыльнулся и, не замечая, что нарушает свой же приказ, язвительно ответил:

— Капрал Джеймс Дэйсон и капрал Скэндел Джексон. Естественно, что теперь господа пиндосы — рядовые.

— С неграми уж точно не пойду! — вырвалось у меня. Я ощутил жестокое разочарование, когда понял — таблетки придется вернуть. Настроение стремительно испортилось, за что американцев я заочно возненавидел еще больше. Жаль анальгина, конечно, но с неграми я ни за что не уйду в рейд!

— С чего ты решил, что я тебя с неграми отправляю? — театрально вздернул бровь Васильич. Мутная капля пота тут же сорвалась, кляксой растеклась на грязной рубашке.

— Ну, дык, фамилия пиндосская — Джексон. Это ж обычная фамилия негров.

— Хрен тебе, теперь не спрыгнешь. Согласился уже! — молодым конем ржанул прапорщик. Потом успокоил: — Белые оба. Эх, хантер, нет на тебя демократии. Засудили б уже.

— Уже много чего нет, — пожал плечами я.

Обугленный фильтр обжег губы, оставил во рту отвратительное ощущение жженной резины. Только почувствовав боль, пальцы аккуратно отлепили присохшую сигарету от губы, раздавили в пепельнице. В груди, пополам с болью в легких от редкого курения, возникло ощущение пустоты. Немедленно захотелось курить еще. Но при сотом за сегодня взгляде в пачку новых сигарет почему-то не обнаружилось, а запасы показывают дно. Пришлось с сожалением спрятать пачку в карман.

— Пошли, познакомлю, — махнул рукой Васильич.

Мы вышли из офицерской, в прошлом, наверное, служащей погребом. Но это единственное помещение в Гарнизоне, что имеет столько оборонительных плюсов. Находится под землей; имеет только один вход и выход; закрыто толстенной, почти в локоть, металлической дверью.

Васильич тщательно запер дверь, два раза подергал для верности ручку. В моем воспаленном от бессонницы воображении пронеслась картина, заставившая нездорово хихикнуть. Будто толстый прапорщик на манер великана-людоеда в детской сказке разевает рот и проглатывает заветный ключ на широком металлическом кольце.

— Че ржешь? — подозрительно покосился Васильич.

Я отмахнулся, мол, не обращай внимания.

Вместе с прапорщиком подошли к зарешеченному окошку, напоминающему театральный гардероб. Я скинул с плеча автомат, отстегнул магазин, грохнул на стойку. Молоденькая девица, довольно смазливая, но которой совершенно не шла военная форма, забрала оружие. На минуту скрылась в недрах офицерской «оружейки», вернулась уже с обычной школьной тетрадкой в линейку.

Я быстро черкнул закорючку напротив моей фамилии, подтверждая, что оружие в порядке. Проставил модель автомата, дату и время. В графе «сдал-получил» нарисовал язвительный крестик.

— Все, спасибо, — вежливо кивнул я, возвращая тетрадь.

Девица попыталась мило улыбнуться, глазами умоляя обратить внимание и почтить своим присутствием ее постель, но я уже отворачивался. Шутливо сделал ручкой дозорным у дверей офицерской. Под глухими спецназовскими шлемами лиц разобрать невозможно, но ребята ответили, дружно отдав честь. Я вспомнил, что по Гарнизону гуляют слухи, будто охраняют офицерскую комнату, где хранятся лекарства и оружие, только законченные тугодумы. Мол, задача ответственная, думать некогда. Знай себе следи за теми, кто подходит. Видишь, что идет непонятно кто и на пароль с вопросами не отвечает — стреляй! Вот и вся задача.

Я этим слухам не особо-то верил. Да и в своем звене покрикивал на ребят для вида, когда слышал такие обсуждения. Нечего делить людей на группы и классы, к большим бедам может привести. И так на краю балансируем. Однако в голову упрямо лезли мысли о том, что ни я, ни ребята из моего звена, ни остальные хантеры офицерскую не охраняли…

Э-эх, ребята… Тимур, Гоша, Клёпа, Кабан… где вы теперь?

2

Погибать — так с музыкой.

Такими словами мы обычно прощались с людьми в Гарнизоне, что провожали нас в «метель». Строили из себя крутых и бравых парней, которым море по колено. С хохотом захлопывали щитки на шлемах, видя кислые гримасы на лицах. Кто-то обязательно заставлял нас сплюнуть, от греха подальше, на поругание нечистому. Хотя я никогда не понимал такого обычая, плевать через левое плечо, где обычно восседает черт. Считается, что таким образом нечистый гадить не станет. Хотя лично я, кабы меня оплевали, нагадил бы раза в три больше!

Погибать — так с музыкой.

Я уже и не помню, кто из ребят моего звена сказал это первым. Но присказку быстро подхватили, увидев, что мы и после сотого рейда погибать не собираемся. Молодые хантеры старательно повторяли подобные фразы, словно заклинание. Будто это и вправду могло помочь. Но в удачливость звена Керенского верили свято…

…Последний рейд по Тверскому бульвару был невероятно «удачным». Добычи мы не принесли никакой, больше потратили.

«Метель» прекратилась, и группа продвигалась по замороженным улицам довольно быстро. Черно-серые экзоскелеты «умной брони» делают фигуры людей гротескными, пугающими. Под тяжелыми подошвами десантных ботинок битым стеклом хрустит лед. Щиток шлема приходится то и дело вытирать перчаткой, снимая слой инея, что нарастает вновь через минуту. Несмотря на электроподогрев «умной брони», даже под слоем свитеров и футболок холодно.

Засыпанные снегом улицы просматриваются далеко, пугая чужими очертаниями родного города. С разрушенных до основания домов сорвало в прошлом яркие и блистающие пафосом вывески. Вморозило глубоко в землю. При ходьбе нет-нет, да и бросаешь пугливый взгляд под ноги. Там, среди костяков и изувеченных тел, среди обломков и сожженного хлама, изредка читаются фразы типа: «Мужские сорочки от Армани», «Жизнь скоротечна — имидж и стиль внесут твое имя в историю моды».

Читать надписи смешно и страшно одновременно. Никто из нас так и не понял до сих пор, что произошло. Атомная война? Адронный коллайдер дал сбой? Нашествие инопланетян? Земля сорвалась с орбиты и летит к черту в пасть?

Ответов не было и нет…

Группа продолжала двигаться. Короткими перебежками, низко пригибаясь, будто под вражеским обстрелом. Двое бегут впереди, прикрываясь остовами строений на разных концах улицы, трое прикрывают сзади. Интеллектуальные прицелы КАтов отслеживают малейшие движения, сканируют улицу, потрошат.