Читать книгу "Черный ястреб - Джоанна Борн"

— Я не ненавижу тебя. — Она действительно произнесла это вслух? Каждое слово давалось с таким трудом.

— Потеряла сознание, — сказал кто-то. — Оно и к лучшему.

Но Жюстина не теряла сознания. Она различала свет и тьму, слышала голоса, чувствовала — и очень отчетливо — боль. И все же ей казалось, что это происходит с кем-то другим в нескольких футах от этого стола.

Мужской голос что-то произнес, и Хоукер ответил:

— …прежде чем дождь смыл следы крови. Узнайте, где это произошло. Пакс, я хочу, чтобы ты…

А хирург тем временем продолжал терзать Жюстину.

— Да посмотрите, не нужна ли моя помощь кому-нибудь еще. Каждый раз, когда вы… — Доктор замолчал, а потом обратился к кому-то: — Подержите-ка.

— Я шла очень медленно, — с трудом произнесла Жюстина. — Я должна рассказать. Газеты…

— Потом, — прервал ее Хоукер. — Поговорим потом.

Теперь она точно знала, что не умрет. Хоукер растолкает ее и заставит говорить, если поймет, что се жизнь висит на волоске. Он будет жестоко настойчив в своем стремлении вытянуть из нее информацию. Уж в этом на него можно положиться.

— Вокруг дома все спокойно, — раздался еще один мужской голос. Над Жюстиной склонилось угрюмое лицо покрытое шрамами, а потом снова исчезло из виду. Уильям Дойл.

А потом Хоукер приказал кому-то порасспросить жителей с Микс-стрит. Возможно, кто-то что-то видел.

И посреди всего этого — бормотание хирурга:

— Ну нет, ты от меня просто так не уйдешь, сукин сын! Как кровит, черт возьми! Мне необходимо… Да держите же кто-нибудь эту проклятую женщину!

Боль то усиливалась, то немного стихала. Тихо разговаривая сам с собой, хирург накладывал швы на рану.

— Отличное тело. Здоровое. И ни грамма жира. Полагаю, она одна из вас, — вновь раздался голос хирурга.

— Да. Не дайте ей умереть. — ответил Хоукер.

— Дойл… — начал кто-то и невнятно забормотал дальше. — Льет как из ведра… Нашел его под…

— Взгляну позже, — произнес Хоукер.

Раздались и другие голоса, но Жюстина уже не различала слов. Кромешная тьма начала наваливаться на нее со всех сторон, точно сотня мягких черных подушек. Однажды ей довелось спать на постели с черными бархатными подушками. Это было в Вене. Ее тело пронзила резкая боль, когда чьи-то руки подняли ее со стола. Углы комнаты закружились в бешеном водовороте.

— Вы знаете, что делать, — произнес хирург. — Наблюдайте за ней. Следите за тем, чтобы рана не начала кровоточить снова. Положите ее в постель и не позволяйте двигаться.

— Уж не сомневайтесь, — ответил Хоукер.

— Варвары! — Жюстина не стала называть присутствующих кретинами и безмозглыми идиотами, хотя они того заслуживали. Ведь она — сама кротость и терпение. — На мне нет одежды. Сделайте же что-нибудь.

Ее отнесли на второй этаж мимо большого зеркала, висевшего на стене, мимо карт в рамках. После стольких лет руки Хоукера все еще были такими же желанными, как хлеб с молоком для изголодавшегося путника.

«Я так и не смогла забыть».

Его нельзя было назвать слишком высоким или мускулистым. Во всяком случае, по силе он вряд ли сравнился бы с ходячей горой — Уильямом Дойлом. Хоукер таил в себе угрозу тонкого и чрезвычайно острого лезвия. Его сила не бросалась в глаза. И все же кости его были крепки, как сталь, а мышцы напоминали туго скрученные канаты.

Жюстина услышала, как стоящий у подножия лестницы Уильям Дойл сказал кому-то:

— Она слишком стара для тебя, приятель. Даже в свои двенадцать лет она была стара для таких, как ты.

Очевидно, один из молодых людей, находящихся в холле, заинтересовался ее наготой, и ускользающее сознание Жюстины нашло это забавным.

Глава 3

Эйдриан Хоукхерст, рыцарь ордена Бани, бывший вор из трущоб, а ныне глава британской разведывательной службы стоял в изголовье кровати и наблюдал за дыханием Жюстины. Он ничего не мог сделать для того, чтобы спасти ее от смерти.

— Ты когда-нибудь заходил в ее магазин, чтобы поговорить с ней? — спросил Дойл.

— Нет. Теперь, когда Наполеона больше нет, она не представляла угрозы. Такие, как она, нашей службе больше неинтересны.

— Но ты все же не упускал ее из виду. И ее магазин тоже.

— Да.

Накрытая одеялом Жюстина выглядела бледной и беззащитной. Нагретые в камине и завернутые в полотенца кирпичи были заткнуты под матрас, чтобы согреть больную.

Выздоровев, она обнаружит на своем теле еще один шрам. Всего их будет пять. Хоукер знал историю каждого и не раз покрывал поцелуями каждый из них.

Кожей Жюстина всегда напоминала ему о луне. Она была слишком светлой, почти прозрачной. Он, бывало, лежал рядом с ней в неясном свете, отбрасываемом свечами, и водил пальцем по просвечивающим сквозь кожу жилкам. Вверх по руке к шее, а потом вниз к холмикам грудей. Или же по ноге к средоточию се страсти, играть с которым он не уставал никогда. Но сейчас кожа Жюстины утратила свою прозрачность, как если бы исходящий от нее свет ушел куда-то в глубь тела, чтобы согревать его и тем самым поддерживать в нем жизнь.

Судьба имеет на своем хвосте жало. Эйдриан хотел, чтобы Жюстина вернулась к нему в постель. И вот она лежит здесь. Только за это пришлось заплатить высокую цену.

К постели подошел Дойл.

— Люк говорит, что вероятность благоприятного исхода велика.

— Обнадеживать людей — его работа.

— Он слишком занят, чтобы лгать.

— Друзья всегда выкроят минуту, чтобы солгать. В нашем циничном мире эта мысль согревает душу. — Эйдриан коснулся щеки Жюстины костяшками пальцев. На ощупь ее кожа казалась гладкой и в то же время неуловимой, точно воздух. Под ней ощущалась пульсация.

Даже спустя много лет после их расставания Эйдриан все еще просыпался среди ночи от возбуждения, желая обладать этой женщиной. Страсть к ней так и не утихла с течением времени.

— Я хотел, чтобы она вернулась, и вот она здесь. Судьба воистину капризная девица.

— Это точно. — Сунув руку под одеяло, Дойл коснулся плеча Жюстины. — Она справится. Ее трудно убить.

— Хотя пытались многие.

Волосы Жюстины разметались по подушке, светло-каштановые локоны с медовым отливом выглядели столь соблазнительно, что казались съедобными. Эйдриан помнил это ощущение гладкого шелка между пальцев. Помнил, как ложились в его ладони ее груди. Он помнил их вес и форму, помнил силу стройных ног, обхватывающих его талию.

Много лет назад Жюстина стреляла в него. Сначала они были друзьями, потом любовникам и. а затем врагами. Шпионами, воевавшими по разные стороны баррикад.

Три гола назад война закончилась. Время от времени Эйдриан проходил мимо магазинчика Жюстины и заглядывал внутрь. А иногда останавливался рядом и наблюдал, чтобы увидеть, как она изменилась за прошедшие годы.