Читать книгу "Повелитель соблазна - Николь Джордан"

Во время долгих мрачных часов их тяжкого испытания они стали ближе друг другу. Теперь их трудно было назвать чужими людьми: слишком многое пришлось испытать вместе: страх, отчаяние, надежду и, наконец, бесконечное облегчение. Отвоеванная победа стала почти неразрывной связью между ними.

И поэтому она так сильно жалела, что завтра он уезжает.

– Думаю, вы чересчур меня превозносите, – покачала головой Каро. – Если верить Джону, именно вы спасли его жизнь, отведя сабельный удар.

– И все же его вообще не ранили бы, не заслони он меня собой. Я в огромном долгу перед ним. И перед вами тоже, – вырвалось у него с такой силой, что Каро невольно повернула голову. И увидела, как пристально смотрит на нее майор. Темно-синие глаза под густыми ресницами пристально изучали ее. Внезапный жар разлился по телу Каро, жадно первобытный и откровенно чувственный.

Она поспешно отвела взгляд. Подобные желания – просто глупость. Весьма сомнительно, что она способна привлечь этого божественного красавца. Разумеется, она неплоха собой, но вряд ли после проведенных вместе дней он посчитает ее достойной своего внимания.

Трудно его за это осуждать. Хорошо воспитанные благородные леди не имеют дела с гноем, кровью и умирающими и находят другие, более женственные занятия, чем ассистировать местному доктору при хирургических операциях и лечении мужчин, не находящихся с ней в родстве. Ни одна леди не колесит по всей Европе с опасными заданиями и уж тем более не пускает в ход оружие, защищая правое дело в попытке искоренить зло и тиранию.

Но она не похожа на большинство хорошо воспитанных благородных леди. Ее природный дар исцеления словно провел невидимую границу между ней и обществом, а тайное призвание окончательно поставило ее в положение отверженной. Она была «хранителем», членом тайного общества защитников, поклявшихся следовать древним идеалам, которые в незапамятные времена исповедовал легендарный вождь.

Но вряд ли стоит обсуждать свою карьеру с чужаком, а тем более с майором Лейтоном, который завтра покинет Кирену и, скорее всего никогда не вернется.

При мысли об этом тоска еще сильнее обуяла Каро. Ясно одно: она никогда его не забудет… хотя всей душой противилась этому.

Максвелл Лейтон заставил ее мечтать о вещах, которые, как она долго убеждала себя, ей не нужны и не важны. В зрелом двадцатичетырехлетнем возрасте она добровольно отказалась от всего, что считалось важным для женщины: брак, дети, муж… даже любовники.

Любовники…

Грудь Каро стиснуло болью…

Может, в самых безумных фантазиях она и грезила о том, каково это – испытать физическую любовь мужчины, но майор вряд ли изберет ее своей возлюбленной. После долгого совместного сражения за жизнь лейтенанта он скорее считал ее товарищем по оружию, чем предметом желания.

– Вы по-прежнему будете ухаживать за Йейтсом? – взволнованно спросил он.

– Разумеется, – вздохнула она. – Не стоит беспокоиться, майор. Теперь он вне опасности и со временем окончательно излечится.

– Но навсегда останется калекой.

Лейтон закрыл глаза и слегка вздрогнул.

Ей казалось понятным его отчаяние. Он чувствовал себя ответственным за самопожертвование лейтенанта. И очевидно, сам страдал от ужасных последствий войны. Правда, он не был ранен, как его подчиненный. Но после восьмилетней службы в кавалерии невидимые раны наверняка кровоточили до сих пор. Его эмоциональная боль была ощутимой. Во время их ночных бдений у ложа умирающего она видела его измученные глаза. Понимала, с какими душевными демонами ему приходится бороться. Закаленный в битвах солдат, уставший от смерти и разрушений.

Она хотела помочь ему, хоть как-то утешить, но не представляла, что делать. Это не физическая рана, которую можно исцелить настоями и мазями.

– Лейтенант говорит, что вы герой, – выдохнула она, наконец.

Лейтон презрительно фыркнул.

– Ах, если бы вы только знали! – буркнул он, брезгливо оглядывая свои руки, словно они все еще были запятнаны кровью. – Вы целительница, а я только и могу, что отнимать жизни. И я боюсь даже вспомнить тех бесчисленных бедняг, которые воевали и погибли под моим командованием. Или… друзей, которых я потерял.

– Лучше подумайте о бесчисленных жизнях, которые вы спасли!

– В этом-то и весь ужас, – мрачно пробормотал g он. – Я не смог их спасти.

Сердце снова пронзила игла боли. Ему не нужно объяснять свои чувства. Он считал, что виноват перед погибшими хотя бы уже потому, что выжил.

Она сама, как целительница, временами вела такие же битвы, пытаясь бросить вызов старухе с косой. И слишком часто оказывалась побежденной.

– Нельзя обвинять себя в безумствах войн, майор, – тихо заметила Каро, мягко кладя руку ему на плечо. – Каждый из нас может всего лишь пытаться исполнить свой долг. Поверьте, необходимо необычайное мужество, чтобы, как вы, день за днем видеть смерть лицом к лицу. Но я и все наши соотечественники искренне благодарны вам и другим отважным людям вроде вас, которые пытаются спасти мир от узурпатора.

Майор долго молчал. Просто смотрел на нее, словно стараясь запечатлеть в памяти черты ее лица. Глаза казались темными и бездонными, как сама ночь.

– Ангел милосердия, – выговорил он, наконец. – Вы всегда стараетесь утешить полузнакомых людей?

Каро снова залилась краской.

– Кажется, да. Как вы сказали, я целительница. И не могу видеть чужих страданий.

– Вам кажется, что я страдаю?

– А разве нет? – тихо спросила она. Лейтон хрипло рассмеялся:

– Вы чертовски проницательны.

Стараясь сменить тему разговора и отвлечь его внимание от своей персоны, она ответила вопросом:

– Вам обязательно нужно ехать завтра? Может, вы согласитесь еще немного побыть на Кирене?

– Признаю, мысль весьма соблазнительная, – кивнул он, поворачивая голову сначала налево, где к северу от острова лежала Франция, а потом направо, в сторону Испании, где тянулась бесконечная кровавая война на Пиренейском полуострове.

– Я совсем не рвусь обратно, в эту жестокую бойню. Не могу спокойно наблюдать, как мои люди становятся пушечным мясом, – объяснил он и, покачав головой, добавил: – Но они во мне нуждаются. Я не могу их предать.

– Но немного отдыха вам не помешает. Пока лейтенант был в критическом состоянии, вы не имели ни малейшей возможности насладиться миром и покоем нашего маленького острова. Уверяю, это настоящий бальзам для души.

– Хотите сказать, что ваш остров пронизан некоей особой магией?

– Никакой магии. Но солнце, свежий воздух и море обладают способностью исцелять израненные души. Согласно древней легенде, сам Аполлон зачаровал его, чтобы создать рай для влюбленных.

– Я никогда не верил в существование такой вещи, как чары.