Читать книгу "Повелитель соблазна - Николь Джордан"

Остров Кирена

Август 1813 года

Руины в лунном свете казались развалинами волшебного замка. Небольшие серебристые бассейны, чуть колеблясь, переливались таинственными зеркалами среди ночных теней, питаемые горячим источником, неторопливо ниспадающим каскадом по выбитым в граните ступенькам террасы – древним остаткам римской бани. И все же поразительное зрелище на этот раз не успокоило Каро Иверс. Наоборот, напряжение, подогретое досадой и нетерпением, только усиливалось по мере того, как она подъезжала ближе.

Остановившись у подножия террасы, Каро соскользнула со спины своей покладистой кобылы. За восточным гребнем скалы простиралось сверкающее Средиземное море, спокойное и безмятежное под ярким диском луны. Пейзаж был поистине великолепным, поражающим воображение даже здесь, на острове, известном своей необычайной красотой. Но сегодня эти тишина и спокойствие, казалось, резко противоречили ее тревожному состоянию.

Она нервничала, как семнадцатилетняя девушка, сбежавшая на тайное свидание к возлюбленному. Что, разумеется, было, совершенной чепухой. Майор вовсе не ее любовник, какие бы дурацкие фантазии ни рисовало разгулявшееся воображение. Она вообще сомневалась, что он придет.

Не зная, чем занять руки, Каро нагнулась, сорвала цветок хрупкой белой орхидеи, после чего оставила лошадь пастись среди травы и папоротников, растущих в трещинах между камнями, а сама направилась к баням. Свежий соленый ветерок теребил ее муслиновые юбки, принося запах жимолости, вьющейся по древним развалинам, и сосны, которой поросли склоны гор. Хотя ночь была в самом разгаре, булыжники под ее босыми пятками все еще хранили тепло летнего солнца. Каро стала взбираться по высеченным в скале ступенькам, служившим людям целую тысячу лет.

Когда она проходила под высокой аркой портала, сердце дрогнуло и куда-то покатилось. Над ее головой, у обнесенной перилами стены, стоял человек, глядя вдаль, на безбрежное, пересеченное серебристой лунной дорожкой море.

Майор Максвелл Лейтон.

Она узнала его сразу же, хотя встретила впервые всего три дня назад. Не многие жители острова были так же высоки, широкоплечи и мускулисты и обладали столь властной осанкой. И ничей взгляд не действовал на нее сильнее, чем вызывающий взор этих синих глаз.

С самого прибытия майора на остров с миссией милосердия она проводила с ним почти все время, сражаясь в отчаянной битве за жизнь умирающего.

Но сегодня он пришел, с облегчением отметила Каро. Наверняка собрался искупаться. Он уже снял сапоги и короткий голубой гусарский мундир, оставшись в бриджах и белой сорочке.

Выпрямившись, он неожиданно оглянулся, и она вдруг застеснялась своего вида: истрепанные юбки старого, поношенного платья колыхались вокруг голых ног, каштановые кудри рассыпались по плечам густой буйной гривой. Прикусив губу, Каро старалась не выдать своего смущения. Но по щекам полз предательский румянец.

– Не жалеете, что я вторгся в ваше убежище? – тихо спросил он.

«Не знаю… может, и жалею…»

Она часто приходила к римским развалинам искупаться в бассейнах, особенно когда еле волочила ноги и с трудом двигалась после очередного тренировочного поединка на шпагах. И крайне редко позволяла кому-то нарушать свое одиночество. Но после нескольких изнурительных дней ухода за больным майор тоже нуждался в покое и красоте руин, чтобы снять усталость. Нуждался в целебном воздействии чудотворных вод. Как и она сама.

– Я не считаю ваше присутствие вторжением, – искренне ответила она. – Кроме того, я сама просила вас прийти.

Каро, взобравшись наверх, встала рядом с ним у осыпающейся каменной стены. Сердце билось все быстрее просто от его близости.

Поразительно, как ее тело отзывается на него! Она никогда не испытывала столь примитивной реакции на мужчину. Правда, в легендах говорилось, что остров Кирена обладает мистической способностью возбуждать любовь и обольщать чувства, но до сих пор она считала себя неподвластной чарам. Да, ничего не скажешь, Максвелл Лейтон – поразительно красивый мужчина, таких ей редко приходилось встречать: темно-синие глаза, точеные черты лица и волосы цвета воронова крыла. Но среди ее знакомых мужчин были и те, которых по праву можно считать неотразимыми. И поклонников у нее было немало.

Однако эти поклонники крайне редко возбуждали в ней столь сильные чувства. Вот уже три дня Каро пыталась подавить неистовое влечение к майору Лейтону, а заодно и сентиментальные эмоции, столь для нее нехарактерные.

И больше всего тревожили жар и страсть в его глазах: одним взглядом он пробуждал в ее крови безумные желания, от которых перехватывало горло.

Усилием воли, вынуждая себя успокоиться, Каро пристально всмотрелась в сверкающую даль моря и вслушалась в тихий шепот волн далеко внизу, набегавших на берег вечным неустанным прибоем.

– Надеюсь, Йейтс спокойно спит? – прервала она, наконец, молчание.

– Да, слава Богу, – кивнул майор. – Впервые за много недель он обрел некое подобие покоя.

Лейтенант Джон Йейтс потерял ногу в Испании во время последнего ожесточенного сражения с наполеоновскими войсками, и рана никак не заживала. Бедняга слабел день ото дня, метался в жару и умолял командира отвезти его домой на остров. Но во время путешествия открытая рана загноилась.

Не в силах покинуть умирающего лейтенанта, майор Лейтон отказался уехать, ожидая конца, который, к счастью, так и не настал. Состояние молодого человека, каким-то чудом улучшилось сегодня утром; лихорадка спала, и врач объявил, что все, возможно, обойдется.

– Я невыразимо благодарен вам, – пробормотал майор. – Именно вы спасли жизнь Йейтсу.

– О, вовсе не я, – скромно покачала головой Каро. – Доктор Алленби – превосходный врач, а я всего лишь помогла.

– Но именно вы сутками сидели у его постели.

Она действительно преданно ухаживала за лейтенантом, потому что у местного доктора было очень много пациентов. Но и майор Лейтон сыграл в выздоровлении Йейтса жизненно важную роль: подменял ее при необходимости, послушно и без жалоб выполняя любую самую грязную работу, придерживал метавшегося в бреду лейтенанта, пока она накладывала на рану мази и бальзамы, вливала в его горло омерзительно вонючие зелья и накладывала холодные компрессы на его горящий лоб.

– Йейтс жив, – настаивал Лейтон, – потому что вы не дали ему умереть. Думаю, что его спасла исключительно ваша сила воли.

Каро чувствовала себя польщенной его похвалой.

– Что же… я славлюсь своим упрямством.

Лейтон ответил легкой улыбкой. Она никогда не видела, как он улыбается, и у нее от восторга сжалось сердце. Все же ее влекла к нему не столько его истинно мужская привлекательность, сколько неподдельная тревога Лейтона за раненого подчиненного.