Читать книгу "Соавторы - Александра Маринина"

Она снова закинула голову, устремляя глаза к успокаивающейтемной зелени хвои, но успела перехватить брошенный на нееодобрительно-восхищенный взгляд Вальяжного. Этот взгляд она "прочла"совершенно безошибочно и привычно подавила удовлетворенную улыбку.

"Вот на ком мне надо было бы жениться. Ну да теперь ужпоздно, у друзей отбивать жен негоже. Эх, не были бы мы с ним связаны давнимиотношениями, я бы…" - подумал Вальяжный.

Как многие мужчины в подобные моменты, он подумал в первуюочередь о невозможности предательства мужской дружбы. Мысль о предательствесвоих отношений с женой ему даже в голову не пришла.

***

- …Таким образом, можно полагать, что статистическаямодель личности преступников, совершающих кражи, не является достоверной. Это иприводит к тому, что мероприятия по предупреждению указанных преступлений, атакже по их раскрытию оказываются малоэффективными. Проще говоря, наши знаниянеполны и мы на самом деле не знаем, кого ловить.

Настя перевела дыхание и уставилась глазами в царапинку накраю полированного стола. На этой стороне стола она была одна. Совсем одна, совсеми своими на первый взгляд спорными, но выстраданными многолетней работой вуголовном розыске взглядами. Напротив нее восседала комиссия по приемукандидатского экзамена по уголовному праву и криминологии. Вопрос по праву онаоттарабанила без сучка и задоринки, в нем не было спорных моментов, всетеоретические дискуссии закончились давным-давно, еще в шестидесятых годах,когда принималась новая концепция уголовного права.

А вот с вопросом по криминологии дело обстояло не такгладко. Можно было бы, конечно, пересказать все то, что написано в учебниках имонографиях, но у Насти Каменской была своя точка зрения на все те выводы,которые основывались на анализе статистики. И если в учебнике, к примеру,утверждалось, что среди лиц, совершающих преступления, рецидивисты составляютдвадцать пять процентов, она не могла, ну просто не могла заставить себя тупоповторить эту цифру, потому что цифра казалась ей более чем сомнительной.Сомнения эти распространялись не только на показатели рецидива, но и на многоедругое, да что там на многое - практически на все. Единственным пригодным дляанализа показателем в статистике Настя считала количество выявленныхпреступников, эту цифру нельзя было трактовать двояко, уж сколько поймали -столько и поймали, ни прибавить, ни убавить. Все остальные показатели имелиотношение только к этим самым пойманным преступникам и вполне корректно ихописывали. Ну и что? А что мы знаем о тех, кого не поймали? Может, среди нихвообще все сплошь рецидивисты. Или наоборот… И вполне вероятно, что все ониженщины, хотя официальная статистика уверяет, что женщин среди преступниковвсего-то процентов пятнадцать. И несовершеннолетних примерно столько же. Заполтора десятка лет работы на Петровке Настя убедилась, что раскрытоепреступление - совсем не то же самое, что преступление нераскрытое. Еслипреступление не смогли раскрыть, значит, оно чем-то отличается от того, котороераскрыть все-таки сумели.

А поскольку любое действие, любой поступок несет на себеотпечаток личности, то логично предполагать, что все различия коренятся именнов личности преступника.

Исполнитель преступления принципиально другой, поэтому исамо преступление не раскрывается.

Она пыталась в лаконичной форме донести свою мысль до членовкомиссии, но, по-видимому, не преуспела, поскольку на лицах докторов икандидатов наук (числом шесть) читалось недоумение в равных пропорциях соскепсисом и благородным негодованием.

- Правильно ли я вас понял, Анастасия… м-м-м… -председатель комиссии полистал документы, - Павловна, что вы подвергаетесомнению все то, что написано за последние тридцать лет в учебникахкриминологии?

Не слишком ли смело?

Ну конечно, ничего иного она и не ждала. Сейчас ее попрутотсюда рваными грязными тряпками и с грохотом захлопнут перед ней дверь внауку. Довыпендривалась. Но, с другой стороны, ей обязательно нужно былоозвучить свои соображения, потому что именно они должны будут лечь в основу еедиссертации, если, конечно, до диссертации дело дойдет. А ежели она не сдастспециальность, то может и не дойти.

- Я не подвергаю сомнению все, я говорю только о том,что основывается на анализе данных о раскрытых преступлениях и выявленныхпреступниках, - угрюмо ответила Настя, не отрывая глаз от царапинки настолешнице. - Если бы раскрываемость преступлений приближалась к ста процентам,у меня сомнений не было бы. И то только в том случае, если бы не существовалолатентных преступлений. А они есть, и исследования показывают, что граждане незаявляют в милицию примерно о каждом третьем преступлении. Из каждых ста совершенныхкраж милиции становится известно только о семидесяти. Раскрываемость краж - невыше пятидесяти процентов, то есть раскрыли мы только тридцать пять эпизодов изста реально совершенных. Это в самом лучшем случае. И имеем данные о ворах,совершивших только эти тридцать пять краж. А остальные шестьдесят пять?

Что мы о них знаем? Ничего. Какие у нас основания полагать,что шестьдесят пять непойманных воров - точно такие же, как те тридцать пять,которых мы поймали?

Никаких.

- Но тридцать пять из ста - вполне представительнаявыборка, - подал голос сидевший с краю молодой доктор наук, как раз тот самый,в работах которого Настя и вычитала данные о латентных преступлениях. - Потридцати пяти процентам мы имеем право судить о характеристиках всего массива.Вы, вероятно, не знакомы с основами социологии и статистического анализа.

Настя поняла, что дело совсем плохо, ей явно собираютсяставить "неуд" и уличают в отсутствии элементарных знаний. Ну иладно, сейчас она будет биться до последнего, а если уж не сдаст экзамен - чтож, не конец света, будет сдавать на следующий год. Напишет новый рапорт спросьбой прикрепить ее соискателем для сдачи экзамена и предпримет новуюпопытку. Жаль, конечно, ведь два других экзамена - по иностранному языку ифилософии - она уже сдала на "отлично".

- Выборка в тридцать пять процентов может устроить тех,кого устраивает большая погрешность. Если при исчислении среднестатистическихпоказателей возраста преступника меня устроит погрешность в десять лет, томожно опираться и на тридцать пять процентов. Если же я хочу, чтобы погрешностьбыла меньше одного года, то выборка должна составлять от пятидесяти дошестидесяти процентов всего массива. Примерно, - на всякий случай добавила она.- Но это не главное. Главное в том, что выборка должна быть случайной, только вэтом случае она может считаться репрезентативной. А я считаю, что этизлополучные тридцать пять процентов, если мы говорим о кражах, не являютсяслучайной выборкой.

Эти тридцать пять процентов - закономерность, понимаете? Мыловим только тех, кого можем поймать. Только тех, на кого у нас хватает знанийи интеллекта. А оставшиеся шестьдесят пять процентов воров - они совсем другие.Конечно, по другим видам преступлений и цифры совсем иные, там иная латентностьи иная раскрываемость, но общая идея остается. По статистическим данным мыможем судить только о выявленных преступниках и не имеем права распространятьполученные выводы на весь массив.