Читать книгу "Сеньор Виво и наркобарон - Луи де Берньер"

– Наш долг даже для них слишком велик, босс. Наверное, им два долга сразу не потянуть, вот они и выбрали, что поменьше.

Президент страдальчески поморщился:

– Слушай дальше: «Я не согласен с теми, кто заявляет, что наркоторговля необходима бюджету страны. Установлено, что доход наркомафии составляет около десяти миллиардов долларов в год. Предположительно, девять миллиардов переправляются через Швейцарию и другие страны и вкладываются в легальные предприятия Европы и Соединенных Штатов. Оставшийся миллиард также мгновенно покидает страну – на него за границей приобретаются предметы роскоши для украшения чертогов кокаиновых царьков. Совершенно ясно, что уничтожение наркоторговли благотворно скажется на государственном платежном балансе». Объясни мне, Эмперадор, почему преподаватель философии знает об этом больше тебя? Ты всегда говорил, что страна зайдет в тупик, если не закрывать глаза на торговлю наркотиками. А на самом-то деле как?

Министр финансов оторвал взгляд от назойливой президентской мошонки и повозил ногами.

– Эти данные были опубликованы только месяц назад, я не успел вас с ними ознакомить. Они получены из источника в Соединенных Штатах, их опубликовала «Нью-Йорк Геральд Трибьюн», а потом, кажется, перепечатали наши газеты.

– И они правдивы, Эмперадор? Все так?

Сеньор Кориолано залился румянцем:

– Боюсь, наверное, да, босс. Мы очень долго действовали, исходя из ложных предположений. – Он взглянул президенту в лицо, потом снова опустил глаза. – Я собирался известить вас, но все что-то мешало, вы же знаете, так много поставлено на карту, и…

Президент с отвращением сложил газету и швырнул ее на стол.

– Послушай, Эмперадор, я не наивен. Я понимаю, почти все получают свой кусок, особенно министры правительства. Между нами, ладно? Можешь брать от них сколько угодно, но никогда не давай того, что они требуют, и докладывай мне обо всем, что знаешь, договорились? Отныне мы ни на что не закрываем глаза. Тут ставка – платежеспособность страны, и я из кожи вон лезу, пытаясь управлять банкротом, понимаешь? Когда уйду на покой, хочу остаться в учебниках истории не только победителем в войне за Свинский остров, но и человеком, который впервые за сорок лет что-то вписал в графу доходов.

– Это чудо почище расступившегося Красного моря, босс, – кисло ответил министр финансов. – Хотел бы я посмотреть.

Его превосходительство приподнял бровь:

– Поймаю тебя на утаивании или обмане – потребую расследования. Если обнаружится измена, это, дружок, пахнет расстрелом.

– Понятно, босс.

Президент Веракрус отпустил министра и позвонил в редакцию «Прессы» – попросил все старые номера с письмами Дионисио Виво о наркотиках, – а потом заглянул в спальню жены.

Полуодетая супруга, развалясь на кровати, кормила огромную черную кошку рахат-лукумом. Отметив трогательность сцены, его превосходительство сказал:

– Так-так, дрянная шалунья опять кормит кошку моими конфетками. Наверное, хочет, чтоб я ее отшлепал.

– Ой, папулик! – надулась жена. – Миленький, давай сегодня не будем.

– Ладно, получишь совсем маленькую трепку.

Позже, лежа в постели, его превосходительство нахмурился и обиженно спросил:

– Как по-твоему, почему наркодельцы никогда не предлагали мне денег? Чего же они всех других подкупают?

– Ах, папулик, не бери в голову, – ответила жена, целуя его в лобик и думая о своем счете в панамском банке.

2. Галстук

Дионисио неохотно выбрался из постели, подошел к окну глянуть, какая погода, и стал звонить в полицию. Он дважды попал не туда, а потом в трубке ответил глубоко разочарованный голос:

– Полиция.

– Рамон, это ты? Говорит Дионисио с улицы Конституции. Слушай, Рамон, у меня в саду еще один «колумбийский галстук». Можешь его забрать? Уже третий в этом году.

– Ладно, Дионисио. До нашего приезда отгоняй стервятников, хорошо? Легче будет опознать.

– Если подстрелю птиц, их трупы тоже заберете?

– Ты же знаешь, убивать грифов – плохая примета, – возразил полицейский. – Просто шугай.

Дионисио рассмеялся:

– А ты знаешь, что я не верю в подобную чепуху. Будь я таким суеверным, лишился бы и работы, и доверия.

– Ты как-то сказал: что сегодня – наука, завтра – предрассудок. А может, нынешнее суеверие завтра станет наукой. Ты над этим подумай.

– Храни нас господь от философствующих полицейских! – фыркнул Дионисио. – Тебе полагается быть жестоким и тупым.

– Ты ведь и в бога не веришь, – парировал полицейский, – так что от меня он тебя не спасет. Все понял, выезжаю за «галстуком». Отгоняй стервятников.

– Ясно, – сказал Дионисио. – Пока, увидимся.

Он порылся в бельевой корзине с грязным бельем и вытащил, что почище. Оделся и вышел в сад взглянуть на тело. Скорченный юноша в окровавленной голубой рубашке. Без ботинок, в модных брюках с ремнем из воловьей кожи; судя по лицу, в нем было намешано столько кровей, что происхождение не определишь. Черные волосы лоснились от блестящего дешевого геля, из прорези в горле нелепо торчал язык. Дионисио вспомнил, как его выворачивало наизнанку, когда он увидел это впервые, и подумал, что пугающе быстро свыкся со зрелищем. Он нагнулся и смахнул муравьев, что карабкались по лицу покойника, забирались в рот и семенили обратно, а потом швырнул камнем в стервятника, с шумом неуклюже усевшегося на сосну.

– Сукин ты сын! – заорал Дионисио с внезапной яростью и понял, что расстроен больше, чем полагал. Взглянул на часы: он снова безнадежно опаздывает на занятия. Интересно, поверит ли директор колледжа этому странному оправданию – в саду опять обнаружено мертвое тело. Дионисио сел, привалившись спиной к дереву, и донимал грифа, бросаясь в него камушками, пока не приехали Рамон с напарником. Они прошли в калитку, натягивая желтые кухонные перчатки.

– Привет! – сказал Рамон. – И снова чудесное начало прекрасного дня.

Дионисио улыбнулся давнишнему школьному приятелю, который непостижимо предпочел стать полицейским, чем привел всех друзей в ужас. Они в глаза называли его «кочинильо»,[2]но он воспринимал прозвище без обид и обычно платил той же монетой.

– Как поживает наш маленький Сократ? – спросил он.

– Слегка притомился от «галстуков», – вяло улыбнулся Дионисио. – Почему они вечно их сваливают у меня в саду, а не еще где-нибудь?

– Либо считают, что тебе требуется легкая встряска, и милостиво ее обеспечивают, либо ненавязчиво предупреждают. Я за вторую гипотезу.

– Предупреждают? – переспросил Дионисио.

– Не прикидывайся. Понимаешь ведь, я о твоих письмах говорю.