Читать книгу "Грех - Кирилл Казанцев"

– Кто мы и откуда – тебе знать необязательно, – угрюмо произнес блондин. – Мы даем тебе выбор. Или ты по доброй воле подробно рассказываешь, что именно ты отправил в Москву. Или все равно рассказываешь, но уже не по доброй воле. А расскажешь ты это по-любому, это я тебе гарантирую.

Пленник взглянул на похитителей осмысленно и немного печально.

– Ох, и жутко же вам, ребята, гореть в геенне огненной!

– Ты нам свои сказки про гиен и гигиен тут не впаривай! – Качок демонстративно сжал огромные кулаки и агрессивно подался вперед. – Мы и без того знаем, что документы те и видеосъемку ты отправил своему бородатому дружку в Москву, который в Северном Измайлове живет. Правильно?

– А раз знаешь, так чего меня спрашиваешь? – на удивление спокойно произнес похищенный.

– Где он все это хранит? Или уже дальше переправил… по назначению? – качок схватил собеседника за подбородок. – Откуда тебе все стало известно? Кто тебе помогал? Сколько там вас вообще?

Мужчина в старомодном пальто опустил голову, демонстрируя, что продолжения беседы не будет.

– Так что – значит, разговаривать с нами не желаешь? – недобро и вкрадчиво поинтересовался спутник качка. – И очень зря. Тут, в лесу, твоего геройства все равно никто не оценит. Да и сам ты сделан не из гранита и мрамора, а из мяса и костей. Когда мясо начинают рвать, а кости ломать, у человека срабатывает инстинкт самосохранения. И ты, поверь мне на слово, не исключение.

Похищенный молчал, глядя куда-то поверх головы блондина.

– Ну что?.. – В руках качка появилась резиновая дубинка полицейского образца. – Сам напросился.

Веснушчатый блондин извлек из кармана огромные плоскогубцы и процедил:

– Мы тебя предупреждали…

* * *

– А во-он в той рощице мы еще не были. – Худощавый подросток поднялся на пенек и заинтересованно взглянул на березняк. – Там уж точно полные корзинки белых наберем…

Магия осеннего леса пленила, ворожила и обволакивала. Утреннее сентябрьское солнце пронзало лесные кроны нежным золотистым светом. За можжевельниковыми зарослями курчавилась пожелтевшая березовая роща, перераставшая в крепкую чащу.

Бабушка с внуком неторопливо шли по лесу, то и дело останавливаясь, разгребая палками пожухлую листву в поисках грибов. Они бродили так уже с час, однако лукошки были почти пустыми: несколько черных груздей и подосиновиков, парочка поздних сыроежек. Видимо, лес основательно подчистили дачники, приезжавшие из Москвы на недавние выходные. А вот для жителей небольшого поселка дальнего Подмосковья грибная охота была не досужей забавой, но традиционным промыслом, серьезным довеском к скромным зарплатам. Связки сушеных боровиков продавались на московском шоссе у бензозаправок и придорожных мотелей, бесчисленные банки с маринованными маслятами и опятами прятались в подвалах, а кое-что даже перепадало и столичным заготовителям.

Под подошвами тихо шелестели опавшие листья. Солнце цвета лимона медленно поднималось над полуоблетевшими кронами. Лес постепенно просыпался. Над головами затенькала невидимая в хвое птица. У вечнозеленого можжевельника мелькнули полупрозрачные крылья бабочки-капустницы. В далекой пуще дятел принялся долбить ствол, и мерный стук гулким эхом разносился между деревьями.

По дороге в березовую рощу бабушка с внуком не нашли ни единого гриба – даже поганок с мухоморами почему-то не было.

– Смотри, тут кто-то на машине проехал, – подросток внимательно осмотрел изумрудный мох. – Наверное, и тут эти городские все повыметали!

– Внучок, а я вот что нашла! – Присев на корточки, старушка аккуратно разгребла листья. – Смотри, какой чистенький боровичок!

– Значит, еще должны быть, – сразу же воодушевился парень и, осмотревшись, подался в глубь рощи. – Ба-буш-ка! Смотри, сколько!

За какие-то полчаса оба лукошка были заполнены почти доверху. Но ведь азарт грибника ничуть не меньше, чем у рыбака или охотника, – уж если везет, то хочется, чтобы везло как можно дольше.

То и дело перекладывая тяжелые корзинки из руки в руку, грибники углубились в березовую рощу.

– Смотри, что это? – подросток остановился, щурясь против солнца.

– Где?

– Во-он, за той березой, черное, между деревьев!..

Сделав несколько шагов, старушка и подросток остановились в ужасе. Плетеное лукошко выпало из рук бабушки, и грибы беспорядочно раскатились по мху.

На высоком березовом суку висело человеческое тело. Утренний ветерок ритмично раскачивал висельника – немолодого мужчину в старомодном пальто, с аккуратно подстриженной седой бородой. Страшнее всего было смотреть на лицо покойника: синюшное, с полузакрытыми глазами, с потеками запекшейся крови, оно казалось воплощением ужаса. Даже издалека было понятно, что мужчину перед смертью страшно пытали и что повесился он наверняка не по доброй воле.

– Господи… – Бабушка, сделав несколько несмелых шагов назад, ухватилась рукой за сосну. – В «Скорую» позвонить надо… Или в полицию.

– А я, кажется, знаю, кто это такой… – Внук дрожащими руками достал из кармана мобильник и, не попадая пальцами в кнопки, принялся набирать номер «Экстренной помощи»…

* * *

Полиция и «труповозка» из морга прибыли в лес минут сорок спустя, почти одновременно. Висельника аккуратно вынули из петли, уложили на жухлую лесную траву.

Никаких особых следов рядом обнаружено не было – не считая следов автомобильных протекторов неподалеку. Однако определить модель машины по этим следам не представлялось возможным: на мху все следы выглядят практически одинаково. Рядом с повешенным не было найдено ни окурков, ни клочков бумаги, ни следов обувных подошв – словом, ничего, что указывало бы на присутствие тут посторонних.

Личность висельника установили сразу же, по найденным при нем документам. Это был Михаил Рождественский, известный также как отец Мефодий, протоиерей местной церкви Святого Георгия. Что привело его в березовую рощу, находившуюся километрах в шести от города, кто его пытал и каким образом он оказался в петле – все это пока являлось загадкой.

Однако и полиция, и районная прокуратура решили эту загадку довольно быстро. По их версии, отец Мефодий банально свел счеты с жизнью, повесившись без чьей-либо помощи. Ведь в березовой рощице не было найдено абсолютно никаких посторонних следов…

Версия эта, впрочем, не выдерживала никакой критики. Православный священник, самостоятельно набросивший на свою шею петлю, – в подобное отказывались верить даже самые забитые старушки из прихода Cвятого Георгия. Да и никаких причин, чтобы кончать жизнь самоубийством, у настоятеля церкви не имелось. Он был искренне любим паствой, его уважали в райцентре, у него не было ни конфликтов, ни невыплаченных кредитов, ни проблем с законом, на него не имелось какого-либо компромата, угрожавшего церковной карьере, делать которую он, впрочем, и не стремился. К тому же любимая попадья недавно родила ему третьего ребенка. Психика отца Мефодия отличалась тренированной стабильностью – ведь в прошлой, доцерковной жизни Михаил Рождественский был офицером-подводником. Никаких странностей, наводящих на мысль о временных помутнениях рассудка, за этим человеком никогда не замечалось. А главное – ни прокуратура, ни менты почему-то так и не объяснили возникновения явных следов пыток покойного протоиерея, как и «забыли» упомянуть о следах протекторов неподалеку от страшного места.