Читать книгу "Персидская гробница. Тигровая Луна. Ребе едет в отпуск - Джеймс Мэйо"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гильдерштейн протянул Худу пачку, тот кивнул и достал сигарету.
— Но кто за всем этим стоит?
— Кто бы им ни был, он явно хочет нас уничтожить. Все прекрасно рассчитано и мастерски исполнено. Ведь появление шкатулки не сопровождалось обычными россказнями, что неизвестный коллекционер решил расстаться с жемчужиной своей коллекции. С таких историй начинаются все грандиозные аферы. Вначале слухи, потом оказывается, что владелец желает остаться неизвестным, чтобы не платить больших налогов. Или до смерти боится ограбления. Или он иностранец, а из его страны запрещен вывоз антиквариата. Или не хочет, чтобы пошли слухи о его финансовых проблемах… Или распродажа коллекций обанкротившегося частного музея…
Ну, разумеется, всегда есть куча документов. Вон в том шкафу целая полка каталогов частных коллекций, все фальшивые. А иногда — находка «только что с раскопок». Если мошенник увидит, что его подделки расходятся не хуже, чем самоделки Доссена, Ван Меегерена или Рухомовского, будьте уверены — «уникумы» начнут появляться один за другим. А в нашем случае — ничего подобного! Вещь единственная и неповторимая. Но какой тонкий расчет: чтобы добиться успеха, умнее всего изготовить «связующее звено» — вещь ожидаемую, но еще не обнаруженную. Вроде той самой шкатулки.
— Но почему слоновая кость? Странный выбор.
— Напротив, очень тонкий! Для экспертизы слоновой кости так и не придумали достоверных методов, идет ли речь о возрасте или чем-то ином. Ее можно просто оставить на солнце, и достаточно древний вид обеспечен. Того же результата можно добиться, если прогреть ее в духовке, заполнив жаровню сосновой хвоей. Можно завернуть в кусок кожи и закопать. А если собрать настоящую древнюю пыль — скажем, поскрести обломок античной слоновой кости — и втереть ее в трещинки вашей подделки, ни один эксперт не сможет уверенно сказать «да» или «нет». Труднее всего подделать естественный износ. Тот, кто сделал шкатулку, — большой мастер своего дела.
— Это не первый случай.
— Нас просто засыпали блестящими подделками! И это губит фирму! Конечно, мы содержим штат экспертов, но не по всем вопросам. Ведь просто невозможно скрупулезно проверять каждый экспонат, никакого времени не хватит! Клиенты просто перестанут к нам обращаться, ведь аукционы проводим не только мы. Да и расходы на экспертов слишком велики. Вы знаете, какая в нашем деле конкуренция?!
Гильдерштейн резко отодвинул стул и зашагал к дверям.
— Пойдемте!
В элегантно обставленной комнате с высокими узкими окнами стояли несколько шкафов со стеклянными дверцами и четыре массивных старомодных сейфа.
Гильдерштейн открыл один из них и вынул амфору с изображением конного лучника.
— Греция. Пятый век до нашей эры.
Протянув амфору Худу, он повернулся к шкафу, где рядами стояли пузырьки и бутылочки, и выбрал одну из них. Кисточкой в пробке, он мазнул по изображению лучника, подождал и протер пятно тряпкой. Поперек сосуда расплылось безобразное пятно.
— Подделка, — горько кивнул Гильдерштейн. — Не слишком хорошая. Вместо глазури — синтетический лак, который легко снимается растворителем.
Он вернулся к сейфу.
— А взгляните на это…
Ту же операцию он проделал с небольшой этрусской вазой. Растворитель на орнамент не подействовал.
— Подлинник? — спросил Худ.
— Да нет, тоже подделка, но классом выше. Я бы сказал, гораздо выше. Глазурь из гидроокиси магния, не растворяется практически ничем. Но в процессе обработки глазурь собирается к основанию и ручкам, опытный эксперт может это заметить — именно так мы эту подделку и разоблачили, черт бы ее побрал!
Из следующего сейфа Гильдерштейн достал серебряную плакету с тонко гравированной сценой распятия.
— Пятнадцатый век. Символ мира, к которому прикладывались пилигримы. Великолепная вещь, верно?
— Безупречная.
— Увы, их поцелуи оказались не слишком рьяными. Бесчисленные прикосновения губ изнашивают серебро мягко и нежно, а здесь заметны следы шлифовки, — он поморщился и добавил: — Фальшивые поцелуи святыни, можете себе представить?
Пришла очередь женского портрета на стене.
— Великолепный Хальс.
— Пожалуй, — осторожно согласился Худ.
— Прошел четыре экспертизы — и все же оказался поддельным. Большая часть полотен Хальса до сих пор в частных коллекциях. Но кто-то очень ловко их копирует. Распознать почти невозможно.
— Но вы сумели?
— Тут просто повезло. Тетка Остина живет в Вашингтоне и знакома с владельцем оригинала, — Гильдерштейн сердито раздавил окурок в пепельнице. — А в том сейфе — венецианский кубок пятнадцатого века, прекрасной сохранности. Вот только золотая финифть на кубке — стоматологический компаунд под напылением и лаком. Редкая по тонкости работа. При мысли, как мы рисковали с этим кубком, волосы встают дыбом.
Вернувшись в кабинет, Гильдерштейн выдвинул нижний ящик стола, извлек из него рифленую серебряную вазу с ручками в виде голов туров и осторожно водрузил ее на стол.
Худ небрежно скользнул по ней взглядом.
— Так… Бирмингемская работа…
— Персия эпохи Ахеменидов. Пятый век до нашей эры. Бесспорный подлинник.
— Не вижу связи.
Гильдерштейн тяжело взглянул ему в глаза.
— Ее нам предложил тот же посредник, который наградил «Кристби» поддельным венецианским кубком. В Париже его считают «темной лошадкой», у него редко появляется что-нибудь стоящее. Мы решили сделать все, что в наших силах, чтобы определить происхождение подделок. Рассчитывали, что мошенник клюнет, узнав, что кубок продан на аукционе за приличную цену. Пришлось купить его самим под вымышленным именем. И вот теперь — персидская ваза. Возможно, в качестве приманки.
— В каком смысле?
— Мы убедимся, что вещь подлинная, станем брать все, что он предложит, и влипнем так, что потом не выпутаемся.
— Вы хотите сказать, если выяснить, кто ему подсунул вазу, он и будет источником подделок?
— Вот именно. Кто-то явно собрался разделаться с нами. Доказать публике нашу неразборчивость как в подлинности выставляемого на продажу, так и в источниках его приобретения. Еще один скандал вроде вчерашнего — и репутации «Кристби» конец. Совет директоров в полном составе висит на телефоне с самого утра, как только вышли первые газеты.
Гильдерштейн снова закурил и устало откинулся на спинку.
— Чарльз, я прошу вас немедленно лететь в Париж и разобраться, кто стоит за всем этим.
Ничего другого Худ и не ожидал. Не случайно именно его, а не нью-йоркского агента отправили выколачивать информацию из Контоса. Неприятные задания такого рода были его специальностью, никто не мог с ними справиться лучше него. Во всяком случае так полагали в громадном синдикате, известном под названием «Круг». Туда входила и фирма «Кристби».
Не глядя на Худа, Гильдерштейн долго молчал, попыхивая сигаретой, и наконец сказал:
— Поездка может быть опасной…
Он явно недоговаривал, но расспрашивать не было смысла — это Худ прекрасно понимал.
— Я согласен.
— Отлично! — Гильдерштейн поспешно нажал кнопку селектора. — Изабель, пригласите Остина и Хефнера, и прихватите
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Персидская гробница. Тигровая Луна. Ребе едет в отпуск - Джеймс Мэйо», после закрытия браузера.