Читать книгу "Даниэль Друскат - Гельмут Заковский"

class="p1">Роману предшествовала книга «Два центнера легкости» (1970), в которую вошли очерки и репортажи о людях новой Германии. В героях книги, прежде всего в колоритной фигуре председателя сельскохозяйственного кооператива Фрица Дальмана — очерк о нем дал название всему сборнику, — угадываются черты, воплотившиеся затем в некоторых персонажах романа. Энергичный, жизнерадостный, напористый Дальман прежде всего созидатель. Он работает споро и весело, убежденный, что социализм должен нести людям радость. В книге очерков показаны разные люди и по-разному сложившиеся судьбы, далеко не всегда счастливые.

В «Даниэле Друскате» Заковский пошел новым для себя путем: он отказался от последовательного изложения событий, построив роман как совокупность размышлений и воспоминаний центральных персонажей. Из этих воспоминаний, однако, вырисовывается достаточно полная и четкая картина жизни основных героев, жителей двух расположенных по соседству деревень: Хорбека и Альтенштайна.

Углубленное внимание к раскрытию духовного мира нашего современника, активного строителя социализма, — одна из ведущих тенденций развития литературы социалистического реализма на современном этапе. Она проявляется и в растущей дифференциации характеров, и в усилении интереса к психологическим аспектам, и в активизации нравственных исканий героев. Все это широко представлено в романе.

Внешней мотивировкой избранной писателем композиции романа служит нарочито усложненная ситуация: Даниэля Друската, председателя альтенштайнского кооператива, неожиданно арестовывают и увозят в прокуратуру, и пораженные односельчане теряются в догадках о том, что бы могло быть тому причиной. Дочь Друската, шестнадцатилетняя Аня, обходит соседей и друзей отца в надежде установить истину. От начала романа до последней его сцены проходят всего одни сутки, но за это время воссоздается вся жизнь Даниэля Друската, вся история здешних мест.

Сама по себе тайна Даниэля Друската весьма косвенно связана с основной сюжетной линией романа. Но включение рассказа о прошлом в повествование о настоящем далеко не случайно. Композиции романа присуща аналитическая направленность, отражающая характерное для литературы ГДР 70‑х годов стремление к подведению некоторых итогов, осмыслению пройденного республикой пути. В книгах многих писателей ведется разговор о том, каков духовный и нравственный облик людей, проживших почти четверть века в условиях социалистической действительности, какие черты формирует в человеке эта действительность, как соотносится в нем новое со старым, общественное с личным.

Весьма показательны в этом плане жизненные судьбы таких литературных персонажей, как Тео Овербек в «Присуждении премии» Гюнтера де Бройна, Давид Грот в «Выходных данных» Германа Канта, Руди Хагедорн в «Триптихе с семью мостами» Макса Вальтера Шульца, Эберхард Гатт в романе «В поисках Гатта» Эрика Нойча. Подобные книги дают почувствовать, какой значительный исторический путь пройден ГДР за сравнительно короткий срок.

Этапы этого развития проступают в романе Заковского в рассказах и воспоминаниях персонажей. Рассказы эти, всегда окрашенные индивидуальностью очередного повествователя, его интонацией, подобны вставным новеллам. Возникает широкая эпическая панорама действительности, художественное полотно обретает объемность, персонажи — реальность существования, их облик — зримость, их голоса — слышимость. В истории Друската прослеживается история преобразования немецкой деревни и связанных с этим процессом трудностей и конфликтов.

Прежде всего читателю открывается резкая разница, даже контрастность в уровне жизни Хорбека и Альтенштайна. Хорбек очень благополучное, образцовое хозяйство. Альтенштайн, расположенный в болотистой местности, никак не выбьется из нужды. Огромный труд по осушению болота принес лишь временные результаты, плоды его вскоре были сметены непокорной стихией. Даниэль Друскат приезжает в Хорбек и предлагает сообща восстановить запруду, подчеркивая, что это выгодно обоим кооперативам. Но старый друг Друската Макс Штефан не хочет объединения и не намерен помогать соседям.

Крестьяне двух расположенных по соседству кооперативов на своем опыте познают, что даже при социализме одинаковые затраты труда не всегда приводят к одинаковым результатам — неблагоприятные природные условия могут свести на нет самоотверженный труд людей, если они не вооружены могучей современной техникой. Маленькое хозяйство не способно в одиночку решить эту проблему, а сознание тех, кто побогаче, не всегда свободно от пережитков собственнической морали.

Социальный конфликт романа осложняется историей личных отношений между Друскатом и Штефаном, восходящих к традиционному для немецкой литературы мотиву дружбы-вражды: Макс Штефан, крупный, громогласный, умеющий жить в свое удовольствие (в этом он схож с Фрицем Дальманом), не слишком щепетильный в средствах, во многом противоположен Друскату, с его скромностью и совестливостью. Они воплощают разные принципы руководства, разные нравственные установки, разное понимание цели. Штефан видит цель узко, заботясь лишь о своем кооперативе, а Друскат — широко, в масштабах республики, но оба они одинаково настойчивы в ее достижении. Автор по-своему испытывает каждого из них: Штефана удачей, Друската бедами, слишком щедро выпадающими на его долю. Сурово испытывается и их дружба — ревностью, соперничеством, острыми разногласиями, доходившими и до рукопашной. Но дружба все же оказывается прочной, она преодолевает испытания.

История отношений Друската и Штефана, сопоставление этих двух характеров становятся основным предметом нравственных раздумий, подсказываемых читателю всем ходом действия, так же как и рассказами других персонажей, интересных не только своими свидетельствами о прошлом.

Каждый из них значим как личность со своим характером и судьбой: и коммунист Гомолла, бывнтий узник нацистского лагеря, а затем окружной секретарь СЕПГ, живо интересующийся делами Хорбека и Альтенштайна; и сестры Прайбиш — хозяйки сельского трактира — старые женщины, хлебнувшие горя на своем долгом веку; и жена Макса — Хильда Штефан, в юности любившая Даниэля; и рано умершая жена Друската Ирена, переселенка из Польши; и Розмари Захер, в прошлом служанка, а ныне образованный специалист.

Роман плотно населен персонажами и заполнен событиями, очень разными и вместе с тем вписанными в общую историю страны. В нем немало впечатляющих сцен — драматических, жанровых, лирических, отмеченных живой конкретностью характеров, природы, быта. Сцены часто контрастны. Рядом с трагическими эпизодами возникают бурлескные, рядом с драматическими кульминациями сюжетного развития — комические ситуации. Все это образует пеструю, несколько мозаичную, но внутренне целостную картину. В ней есть и мрачные и светлые краски, есть неподдельный трагизм и жизнерадостный юмор, есть недвусмысленная ирония и пафос утверждения. Случается и риторика. Но все же в романе есть полнота жизни, в нем есть движение истории, развитие характеров, раздумья об итогах и перспективах.

«Поиск счастья, желание понять, что это такое, как люди обретают счастье и почему иные не могут его найти, — вот центральная тема искусства», — сказал Заковский в одном из интервью. И далее он добавил: «...человек у нас может быть счастливым и может раскрыть свои дарования не за счет других, не вопреки другим, а только вместе с другими и на благо других».

Большинство произведений Хельмута Заковского, в сущности, написаны именно об этом.

Н. Лейтес