Читать книгу "Операция «Пилот» - Ирина Владимировна Дегтярева"

отрицала участие в похищении. Схватили, бросили в багажник дипломатической машины, беспрепятственно переправили через границу… А СИБ якобы не при делах.

Вернули силовым способом не только судью, и не только из Молдовы, были и другие, ставшие неугодными власти, кто предал или оказался слишком осведомленным. Игорь об этом хорошо знал. А уж с коллегами из военной разведки они церемониться не станут. Между управлениями всегда традиционно существовали контры. Военная контрразведка СБУ курирует… пытается курировать военную разведку, а потому считает себя выше по статусу, отсюда и снисходительное отношение к офицерам разведки.

В дороге за рулем Игорю всегда хорошо думалось. Последнее время ездить приходилось много, не только к линии соприкосновения и в воинские части, где готовили пополнение, на военные аэродромы, уцелевшие после первых февральских бомбежек, но чаще всего в Старичи, на Яворовский военный полигон. Особенно когда наклюнулся интересный контакт с арабом.

Инструкторы из НАТО прибыли под Харьков давно, Игорь с ними работал по прямому распоряжению начальника отдела Тарасова.

Теперь так. Без лишних бумаг, без лишних следов, которые отслеживают натовские наблюдатели, торчащие и в СБУ, и в ГУР. Не то чтобы кто-то из военной разведки откровенно норовил вести свою линию работы, но некоторые офицеры в руководстве считали необходимым придерживать кое-что для себя, так сказать, для души. Присланными НАТО инструкторами занимались как раз таки «для души». Беседы с ними позволяли понять в том числе и намерения «союзников» в отношении Украины.

Впрочем, присылали такой разношерстный сброд, что становилось ясно — командировали их сюда по принципу: дай им, Боже, что нам не гоже. Единственное утешение — многие инструкторы подолгу бывали в Сирии, прежде чем перекочевали на Украину, неплохо знают, как там действовали русские, их тактику.

Среди инструкторов были сотрудники ЦРУ и МИ6, они доложили в Центр своему руководству, что вокруг них наворачивает круги сотрудник ГУР майор Игорь Стремнин. «Перенимаем опыт и занимаемся подготовкой кадров среди военнослужащих», — именно так объяснили в Управлении западным кураторам интерес майора, когда возникли вопросы.

Начальник Игоря кипятился, возмущался, что иностранные спецы везде суют нос и даже не стесняются задавать вопросы о том, куда и зачем ездит офицер украинской военной разведки на территории Украины. Сам Игорь стал подумывать, что, привлекая к своей персоне внимание МИ6 и других спецслужб, орудовавших открыто в Киеве, он сможет в конечном счете получить шанс на то, что к нему сделают пусть и робкий, но вербовочный подход, а тогда уже можно рассчитывать на серьезное сотрудничество. Надежды на перспективы в родном ГУР таяли с каждым днем.

При таком раскладе, может, и удалось бы уехать за границу. Но довольно быстро все эти наивные мечты Игорь откинул. Сам прекрасно понимал, как работают спецслужбы. Подцепят человека, заинтересовавшего их, выжмут до костей, в лучшем случае заплатят, а претендовать на то, что вывезут за рубеж и создадут там условия, да с семьей, не приходится, это вряд ли. Если только обнаружат после отжима, что кости у него платиновые и еще есть чем поживиться.

Инструкторами должны были, по идее, заниматься контрразведчики. Сугубо их работа: копаться в грязном белье этих бывших американских, английских, французских офицеров, да и обычных наемников, слишком опытных, чтобы погибнуть в какой-нибудь из заварушек, в которых они участвовали за годы бурной жизни, и потому обративших на себя внимание одной из западных спецслужб и привлеченных для более серьезной работы в качестве инструкторов.

Однако в сложившейся обстановке такая контрразведывательная работа теряла смысл. Никаких опасений, что наемники попытаются вести разведывательную работу на территории Украины, не имелось. О чем речь, если и церэушники, и парни из МИ6 беспрепятственно ходят по кабинетам СБУ и шастают по Рыбальскому острову! О соблюдении секретности вообще не шел разговор, они фактически руководят украинскими спецслужбами. И считается, что их «помощь» надо воспринимать как благо. Им улыбаются, заискивающе жмут руку и кивают, готовые выполнить все указания. Однако стоит выйти «помощникам» за порог кабинета хоть на Рыбальском, хоть на Владимирской, раздается такой отборный мат и комментарии, которые вряд ли понравились бы заморским коллегам. И все равно указания натовских спецов исполняются. Не бегом, через пень колоду, но отчеты руководству поступают исправно… Правда, по дороге выделенные ассигнования на каждую конкретную спецоперацию частично тают, но в детали вроде бы никто не вникает. Хотя аресты происходят то тут, то там. Связаны они с утечкой финансов или с всеобщей подозрительностью — неясно.

Киев в последнее время все больше напоминал Игорю школу его детства в июне, когда сданы экзамены, — пустые коридоры, салатовые шторы хлопают от сквозняков, и уже прозвенел последний звонок… Когда приходили сдавать учебники и шутили с приятелем: «Все ушли на фронт».

— Все ушли на фронт, — повторил негромко Игорь, глядя на очередной эшелон, тяжело сотрясавший землю, и старый домик дежурного по станции.

Никаких официальных полномочий расспрашивать, а уж тем более допрашивать инструкторов Игорь не получал. Беседовал с бойцами, которых отбирал для отправки в тыл врага для создания диверсионных групп и решения задач зафронтовой разведки. А в оставшееся время брался за тех инструкторов, кто шел на контакт. Угощал водкой, виски, сигаретами, привозил консервы — чтобы не с пустыми руками, а за столом можно и потрепаться о самом разном. Обсудить подруг, жен, которые имеются у наемников, баб, скрашивавших армейский быт тут, в Старичах.

Полигон создавали по натовскому образцу, но внутри казарм и в столовой все равно пахло советской учебкой. И шторы в столовке розоватые, присборенные, и плац в трещинах, и ворота серые, унылые на въезде… Разве что герб на них украинский — жовто-блакитный, а не советский. И порядки здесь жесткие, хотя для инструкторов — вольница. Им никто не осмелится сделать замечание.

Две недели назад Игорь, поработав индивидуально с десятком бойцов, уже принявших присягу, направился к инструкторам. Угостить, потрепаться. Как обычно. Приучал их к своим визитам постепенно, как делают с необъезженными лошадьми. Сперва на них ложатся поперек крупа, чтобы конь не увидел всадника, даже скосив глаза, чтобы обвыкся с весом человека, затем садятся, но пригнувшись. Все делают очень медленно, прежде чем пришпорить и пустить в галоп.

Он шел к общаге, где разместились инструкторы, все еще погруженный в мысли о недавних беседах с парнями, прибывшими позавчера из Ровно. С каждым Игорь разговаривал наедине в «ленинской комнате» (иначе назвать это рекреационное помещение с ворохом зачитанных журналов и газет на полированном столике язык не поворачивался). Пара бойцов явно представляла вербовочный интерес. Служили срочную в спецназе, один неплохо знал английский, другой —