Читать книгу "Атропос - Алексей Вишневский"

— Снова пойдешь смотреть на него после отбоя?

Миша промолчал.

— Не понимаю я тебя, Миша. Вот что там интересного? На занятиях мы видели все фотографии всех космических объектов, которые попадали в объективы наших мощнейших телескопов за всю историю их существования. И это даже не преувеличение. Мы действительно видели их все. Это подтвердил сам Ц.И., а его словам, как известно, можно было доверять всегда и во всем. Мы видели все планеты солнечной системы, снятые с разных ракурсов и в разных степенях увеличения. А ты все продолжаешь брать свой «карманный» телескоп и пытаешься высмотреть что-то новое на Юпитере. Не пройдет и месяца, как мы сами отправимся в космос и лично сможем наблюдать за Юпитером так же близко, как ты видишь Луну в ночном небе. Находясь на таком близком расстоянии, Юпитер заполнит собой все пространство, и ты сможешь разглядеть на нем все вихри, циклоны и атмосферные возмущения невооруженным глазом. Так какой смысл смотреть на него каждую ночь в этот игрушечный телескоп? Нет в этом никакого смысла.

Миша продолжал молчать. Он не придавал большого значения замечаниям Родиона и не ожидал от него понимания. Родиона он считал человеком легкомысленным, ветреным, ненадежным. Его удивляло, что такой человек, как он, смог поступить в академию и был выбран для участия в миссии, от которой зависело будущее нового человечества.

— А Лахесис, — не мог никак успокоиться Родион, — Мы с тобой не так давно изучили все узлы и агрегаты корабля, облазили его вдоль и поперек на практических занятий, понажимали на все кнопки и потянули за все рычаги, а ты все продолжаешь таращиться на него, как баран на новые ворота. Честное слово, не понять мне тебя, — встретив безразличие со стороны своего оппонента, Родион хмыкнул и отвернулся к стене.

Как Миша, Ваня, Дима и все остальные учащиеся академии, с самого детства он мечтал о покорении космоса, дальних мирах, других цивилизациях и приключениях на других планетах, но почти достигнув своей цели, он словно перегорел. Он хотел бы так же нетерпеливо ждать дня полета и бегать по ночам посмотреть на космолет, который отправит их в космос, но не мог. Он ощущал лишь отчужденность, беспокойство и какое-то новое неведомое ему ранее чувство — страх перед неизвестностью. Возможно, поэтому он напускал на себя вид закостенелого циника и всеми силами пытался изобразить безразличие к миссии.

Мелодичная гитара пропела несколько знакомых нот, и, как по команде, ребята синхронно встали со своих кроватей и направились к выходу из комнаты. Коридоры заполнились поевшими и отдохнувшими студентами, которые двигались в направлении выхода из здания, чтобы провести вечернюю прогулку. Ночь была темной, тучи заслоняли все источники небесного света, и студентам приходилось ориентироваться практически в полной темноте.

Где-то впереди вдруг разгорелось яркое пламя и осветило первые ряды собравшихся в колонну студентов. Дежурные по освещению принялись исполнять свои обязанности. Они шли впереди, и в темноте вдоль дорожек вспыхивали новые огни. Факелы теперь освещали путь, и в огненных их лучах можно было наблюдать текущую по воздуху серебристую дымку. Она отрывалась от нагретого за день асфальта и поднималась ввысь прямо к верхушкам молодых сосен. Вскоре километр дороги превратился в две пунктирные линии, замкнутые в кольцо, и студенты принялись наматывать по нему круги. То тут, то там слышались разговоры.

— Как думаешь, почему они так поступили? — спросил Родион.

— Кто они? — Миша не сразу сообразил, о ком шла речь.

— Люди электрической эры. Почему они поступили так эгоистично? Почему оставили планету вместо того чтобы попытаться ей помочь?

Миша обычно прохладно относился к его попыткам и не отвечал на них взаимностью. Он не испытывал к Родиону никаких отрицательных чувств, впрочем, как и положительных. Их связывали исключительно товарищеские отношения, лишенные того доверия и открытости, которые свойственны дружбе, и он не торопился открывать ему свои мысли и переживания. Чаще всего, он давал краткие закрытые ответы, исключающие возможность продолжения беседы. Но в этот раз слова Родиона зацепили его.

— Сергей Павлович нам все это объяснял в рамках курса мировой истории. Ты, наверное, пропустил это все мимо ушей, — Миша принялся цитировать преподавателя, — «Люди электрической эры практически уничтожили экосистему Земли во время четвертой мировой войны 1000 лет назад. В результате войны погибли миллионы живых организмов, а именно 99 % наземной флоры и фауны. Подземным ее обитателям и подводным повезло немногим больше. У них потери составили 90 и 88 процентов соответственно. Ракеты с боеголовками на антивеществе превратили поверхность планеты в кратерные долины. Место, куда попадала ракета, тотчас же аннигилировало, исчезало из реальности, как будто его никогда не существовало. Огромные куски суши, лесов, рек, озер, побережий морей и океанов выдирались с поверхности Земли ровными круглыми кусками, словно лопаткой для мороженого, и разлетались квадриллионами мельчайших частиц во всех направлениях. Высвобождение столь огромного количества энергии привело к нагреву внутреннего ядра планеты, землетрясениям, цунами, смерчам, пробуждению вулканов и их всеобщему извержению. Подумать только, война, длившаяся всего 2 недели, привела к последствиям, которые затянулись на столетия и продолжаются по сей день. Когда же все закончилось, и уцелевшие люди вышли на поверхность, они ужаснулись содеянному. Планета, бывшая для них домом, превратилась в безжизненный усеянный рытвинами котлован. Большая часть суши оказалась покрыта водой, а воздух был пропитан вулканическими газами. Это была совершенно другая планета, жизнь на которой стала для людей невозможной. Поэтому они и приняли решение покинуть ее и заселить новую планету.»

— Я прекрасно помню эту историю и помню экскурсию за пределы академии, помню как сейчас все те разрушения последней войны, десятикилометровые кратеры с идеально ровными стенками, отсутствие малейших признаков жизни и то гнетущее отчаянье, что вызывают все эти картины. Такое трудно забыть. Но это не ответ на мой вопрос.

— Я не понимаю, ты хотел бы, чтобы они остались и умерли не в силах ничего изменить. Что бы это дало?

— Да, ты не понимаешь меня… Мы же остались тут, мы выжили. Так почему они не смогли? Почему не взяли на себя ответственность за свои деяния?

— Ты точно плохо слушал нашего историка. Мы живем лишь благодаря Ц.И. и его компонентам. Они собрали горстку выживших людей и на базе подводного исследовательского центра создали для них, наших предков, замкнутый город в океане, снабдили его всем необходимым: атмосферой,