Читать книгу "Уик-энд - Игорь Валин"

плавками не получает своей порции витамина D. Они подобрали сучковатую длинную ветку и, осторожно подкравшись, зацепили и стянули плавки до нужного уровня. Белеющая задница начала получать необходимые ей лучи. Биологическое равновесие было восстановлено, и ребята удовлетворенно удалились. Через некоторое время смышлёные ребятишки сообразили, что наркоз взялся достаточно крепко, и вернулись. Они притащили большую зелёную лягушку и телефон. Лягушка никак не желала сидеть на месте и постоянно норовила спрыгнуть с горячих ягодиц. Сделать красивый кадр не удавалось…

Наркоз, по-видимому, начинал отходить. Загорелый тип приоткрыл глаза и приподнял голову. На него смотрело озорное лицо с белозубой улыбкой. Какой-то сдавленный смешок послышался с другой стороны. Загорелый плавно повернул не особо послушную после наркоза голову. Его мутный взгляд тупо застыл. Там его задорно встречало это же лицо с той же улыбкой…

Было совершено очевидно, что вернуться с первого раза в реальность не получается, и он закрыл глаза и уронил голову. Через некоторое время была предпринята повторная попытка очнуться. Глаза утомлённого солнцем раскрылись. Прямо перед носом на жёлтом песке сидела зелёная лягушка и, похоже, злорадно ухмылялась. Никакого ребёнка не было. Глаза закрылись, и в уголке блеснула слеза. "Всё, черти. Кодируюсь. Точно…"

Спустя минуту он с трудом поднял неуправляемое тело со спущенными плавками и под одобрительные возгласы окружающих направил его в сторону спасительного леса…

Ближе к вечеру в конце концов дом был готов, и новосёлы получили ордер на заселение. Пока супруги перетаскивали из машины вещи, их отпрыски поспешили с пользой провести свободное время. Они куда-то незаметно отлучились, а когда в скором времени вприпрыжку вернулись, перепуганные, их уже легко можно было различать. Детки умудрились разыскать осиное гнездо, и теперь у Толи здоровенный красный волдырь был под правым глазом, а у Коли в районе верхней губы. Утратившая терпение мать теребила их за одинаковые перепачканные кетчупом воротники и зачитывала правила поведения в курортных зонах.

Слабеющее солнце, не в силах более цепляться за небо, стало сваливаться к горизонту. На небе появлялись маленькие белёсые облачка, жара отступала, и народ начал понемногу приходить в себя. Наступало самое романтичное время, то, ради чего и затевался весь этот праздник жизни…

Проспавшийся толстячок заводил стоящий в тени чумазый квадроцикл. Люди по всем берегу, звеня бутылками, начинали готовиться к вечернему пиршеству. Дымились костры. Из динамиков в разных уголках всё громче доносились голоса отдохнувших за день популярных исполнителей. Глаза накинувших на себя, наконец, одежду красавиц наполнялись колдовским блеском..

Папа принялся за приготовление шашлыка. Процесс, который он много раз наблюдал со стороны, на деле оказался не таким простым. Лес, который был вокруг, оказывается, совсем не спешил делиться дровами. Все ближайшие окрестности были вытоптаны, и найти сучок было большой удачей. Кое-как Семён насобирал каких-то сырых корявых закорючек и добыл огонь. Едкий дым полз, заполняя собой пространство. Куски мяса никак не желали держаться на шампурах и падали под ноги.

Толстяк сновал туда-сюда на своём квадроцикле, выписывая пируэты. Заинтересованные отдыхающие подходили время от времени и просили прокатить. Окрылённый неожиданным бизнесом, толстячок радостно жужжал по лесу, периодически возвращаясь на базу для дозаправки. Бак техники был заполнен основательно, заправка требовалась самому пилоту, чтобы тонкие струны его души исполняли правильную мелодию.

Сумерки сгущались. Голоса вокруг становились громче и уверенней. Громче, соответственно, становилась и музыка из динамиков. Кто-то запустил бензогенератор и подключил здоровенную колонку, убив всех конкурентов в округе. Лес и пляж наполнялись голосом Круга и стрекотанием генератора. Отовсюду неслись разудалый смех и хмельные выкрики.

Смешной толстяк на квадрике, высадив очередного пассажира, решил в прямом и переносном смыслах пустить пыль в глаза окружающим. Он исполнил замысловатый вираж и, лихо кружась вокруг дерева, завалил агрегат на бок и мячиком покатился по склону как раз в сторону предающейся флегматичным мечтаниям супруги. Дородная дама медленно встала. Перед ней вскочил на ноги испуганный толстяк. По его лицу было понятно, что ему требуется перезагрузка. Опытная тяжёлая рука отвесила звонкую оплеуху. Коротыш несколько секунд постоял, моргая глазами, пока обнулялись данные и перезапускался процессор. Затем его взгляд принял более-менее осмысленное выражение, и он виновато поплёлся ставить на ноги свою технику.

— Шашлык готов! — гордый отец семейства, дуя на обожжённые пальцы и вытирая слезящиеся от дыма красные глаза под очками, созывал на ужин.

— Пять минут, — отвечала из глубин шатра жена, заканчивая приведение в порядок жилища.

Сёма снял с шампуров и водрузил на большую тарелку подгорелые неаппетитные на вид куски мяса. Решив, что шашлык как раз должен немного остыть, он взял детей и отправился с ними на берег изучать звёздное небо…

Молодой доберман приобрел себе здесь нового друга. Это был большой лохматый пёс из соседней деревни, забежавший с визитом в курортную зону. Вдвоём они внимательно исследовали территорию. Чуткие носы привели их к палатке, рядом с которой стояла большая тарелка шашлыка. Псы подошли поближе и посмотрели друг на друга. "Что-то я робею", — молодой доберман был воспитан. — "Да ты не бойся!", — опытный деревенский коллега поставил точку в разговоре. Спустя считанные секунды пустая тарелка белела в темноте. Собаки растаяли во мраке… Огурцы друзья не тронули, рассудив, что людям тоже надо что-то кушать.

Мама вышла из палатки. Папа с сыновьями были уже на подходе. Все остановились у костра. Мама переводила взгляд с папы на пустую тарелку и обратно. Папа с пустой тарелки на маму и снова на тарелку. Складывался этакий любовный треугольник…

Шансон с рёвом разливался по округе и отражался эхом в тёмном лесу. Пьяные возгласы и крики сливались в одну сплошную бестолковую волну. Где-то невдалеке гордые алкаши уже рвали друг на друге рубахи, заподозрив собеседника в неуважении.

Маленький толстяк, почти до краёв наполненный спиртным, сидя у костра, время от времени начинал клянчить у супруги ключ от квадрика, но, натыкаясь на её тёплый, дружественный взгляд, быстро замолкал.

Семейство поужинало какими-то консервами. Детям было велено далеко не отлучаться. Муж с женой грустно сидели у тлеющего костра, прижавшись друг к другу. Каждый, иногда вздыхая, думал о своём..

— Мам, там тёте плохо! — прибежавшие дети тянули куда-то недоумевающую мать. Варя поспешила за ними.

Через минуту среди кустов и деревьев стали слышны звуки. Пара шумно объяснялась в любви. Варя остановилась, придерживая за руки мальчишек. Стоны, охи и вздохи были такими сильными, что было ясно: эта любовь до гроба, а может, и дальше.

— Ничего страшного, дети, тётя просто днём получила солнечный удар, и теперь ей стало немножко плохо. Дядя сделает ей искусственное дыхание, и всё