Читать книгу "Отцы наши - Ребекка Уэйт"

взрослый.

Когда Томми робко предложил поиграть в викингов, Никки отказался. Он объявил, что вдвоем в них нельзя играть, но Томми считал это ерундой, потому что они всегда играли вдвоем, если только поблизости не было Ангуса или близняшек. Вдвоем можно играть почти во все что угодно. Нужно только вообразить себе недостающих персонажей, или каждый может играть за нескольких героев. Иногда они даже пытались задействовать Бет, но от нее толку не было. Она или сидела на земле и жевала что-нибудь, до чего могла дотянуться, или вставала на ножки и нетвердыми шажками пыталась куда-нибудь убрести, так что им приходилось бросать игру и ловить ее.

— Ну и во что же ты хочешь играть? — спросил он Никки, стараясь говорить достаточно обиженным тоном, чтобы тот понял, как его это задевает, но все-таки не слишком обиженным, а не то Никки назовет его малышом.

— В «Звездные войны», — ответил Никки.

Они часто играли в эту игру, хотя Томми подозревал, что Никки она не так уж и нравится. Они делали вид, что любят «Звездные войны», потому что папа их любил. Он показал им все серии — они были у него на кассетах — и сам смотрел вместе с ними, сидя в обнимку на диване. У Томми эти фильмы вызывали скуку и недоумение, они казались ему устаревшими, грубыми и глупыми, хотя он честно старался поверить в происходящее на экране. Но он знал, что все равно будет притворяться: когда они вместе смотрели «Звездные войны», папа всегда бывал в хорошем настроении. Однажды он признался им: «„Звездные войны" изменили мою жизнь. Благодаря им я осознал, что кроме этого острова есть еще целый мир. И я понял, что ваша мама создана для меня, когда она сказала, что тоже любит „Звездные войны". Большинство женщин ничего в них не понимают».

Хотя Томми был тогда еще маленьким, у него мелькнула неприятная мысль, что, возможно, их мама тоже притворяется.

— Я буду Люком Скайуокером, — решил Никки, — а ты можешь быть Дартом Вейдером.

Томми изготовился к обычной для них перебранке.

— Я не хочу быть Дартом Вейдером. Я всегда Дарт Вейдер.

— Ну, тебе придется, а иначе ничего не получится.

— Я хочу быть Ханом Соло.

Никки недоуменно покачал головой:

— Хан Соло не может бороться с Люком Скайуокером. Это совершенно бессмысленно.

— Тогда почему бы тебе не быть Дартом Вейдером?

Никки терпеливо посмотрел на него:

— Потому что игра не так устроена, Томми.

Некоторое время назад Томми решил, что ему не нравится, когда его называют Томми. За последние месяцы он вложил много усилий вто, чтобы все называли его Томом: это звучало солиднее. Но, по правде говоря, сам себя он по-прежнему воспринимал как Томми. Он уже смутно понимал, что само-восприятие человека создается другими людьми. Что человек не выбирает свой собственный образ.

— Я хочу быть Люком Скайуокером, — твердо сказал он Никки.

— Это невозможно. — Никки задумался. — Если ты очень-очень хочешь, — великодушно разрешил он, — можешь быть имперским штурмовиком.

— Я не хочу быть штурмовиком.

— Вот как мы сделаем: я немножко побуду Люком Скайуокером, а потом мы поменяемся, и ты будешь Ханом Соло, а я буду штурмовиком. Так будет честно.

Томми задумался. Эта идея выглядела справедливой, как и почти все, что предлагал Никки, но у него было смутное подозрение, что к тому моменту, когда Никки решит, что можно поменяться, уже будет время ужинать и поиграть в Хана Соло ему вряд ли удастся. Однако он понял, что дальше спорить бессмысленно — он никогда не одерживал верх, — и согласился.

Они стали искать палки, которые были у них вместо световых мечей, и наконец нашли их ярдах в десяти от дома — должно быть, зашвырнули туда несколько дней назад.

Томми взял свой световой меч, поднял его и сделал несколько пробных взмахов. Ему нравилось ощущение оружия в руках — он казался себе сильным и решительным. Однажды он сделает что-нибудь смелое и отважное, как викинги или Хан Соло. А сейчас ему пришло в голову, что можно притвориться, что он Хан Соло, а Никки — Дарт Вейдер. Эта мысль его очень обрадовала.

Фиона Маккензи, которой вчера исполнилось сорок и которая от этого чувствовала себя на удивление несчастной, заметила Томми и Никки, играющих с палками около дома, когда несла мусор на помойку. Интересно, во что они играют? — размышляла она. Наверное, в пиратов. Она помахала им рукой, и мальчики помахали в ответ. Томми сначала ее не заметил, но Никки пихнул его, чтобы он тоже поздоровался. Хорошие дети, заключила Фиона, что есть, то есть. Островитяне до мозга костей. Томми и Никки вернулись к игре, а Фиона увидела Катрину, вышедшую из задней двери с Бет на руках. Ей Фиона не стала махать. Катрина все равно ее не видела: она собиралась передать Бет Никки. Волосы у Катрины не были заплетены и спускались по спине — прекрасные рыжие волосы. Но скоро они начнут седеть, подумала Фиона, перекладывая мешок с мусором в другую руку. Это со всеми происходит, а Катрина не намного младше Фионы. Ну если только Катрина не решит со временем краситься. Но этого никак не может быть, возразила Фиона сама себе, удаляясь к помойке.

Сорок — так себе возраст. Она задумалась, не купить ли ей тот дорогой крем из рекламы — против морщин, укрепляющий и так далее, — и поняла, что не вынесет, если Гэвин станет над этим смеяться. Правда, можно ведь сделать все по-тихому: купить его в Обане на следующей неделе, незаметно пронести к себе в комнату и никому ничего не сказать. Не то чтобы от этих кремов был какой-то прок, но, может быть, она станет чувствовать себя счастливее.

Скрываясь за поворотом, Фиона представляла, что у Бэрдов на ужин. Ей всегда хотелось знать такие подробности. Они с Гэвином съедят остатки куриного жаркого, приготовленного накануне, когда заходили Кэти и Эд. Фионе показалось, что оно слишком водянистое, но, похоже, всем понравилось. Гэвин положил себе вторую порцию и ел так, что на щеке у него образовалось ярко-оранжевое пятно. Фиона пыталась обратить на это его внимание, но тщетно — так он и сидел с пятном до конца ужина.

Когда мама вернулась в дом, Никки и Томми усадили Бет, заботливо одетую в курточку и шапку, на одеяло у стены дома.

— Восхитительно, — сказал Томми, повторяя за кем-то, кого он слышал по телевизору. — Просто фантастика. — Ему нравилось, как это звучит.

— Неважно, — махнул рукой Никки. — Продолжаем играть.

И они продолжали