Читать книгу "Доброволец - Николай Петрович Марчук"

Я ж, блин, интеллектуал! Гуманитарий! Ну, подумаешь, аж цельную неделю состоял в штате роты ополченцев и даже пережил первый бой с противником. Во втором бою нашу роту выкосили подчистую, в живых осталось десяток раненых, среди которых был и я. Правда, потом я еще два с лишним года шлялся по выжженным Войной и опустошенным эпидемиям землям, но таких, как я, вагон и маленькая тележка.

Скошенный деревянный нос лодки боднул каменистый берег, днище противно заскрипело по скользким булыжникам, лодка протиснулась еще на пару метров, потом еще на немного и остановилась, намертво вклинившись в береговые глыбы волнореза.

Все, приплыли! Картина маслом!

– Бегом, бегом, бегом! – зашипел бородач с РПК. – Вон то здание видите? Собираемся у его стен. И не забудьте про опознавалки, не перестреляйте своих. Давайте шустрее, сонные черепахи!

Поблизости, метрах в десяти, точно так же зарывшись носом в камни, стояла такая же фелюга, как у нас. Значит из трех лодок до берега добрались пока только две. Получается, около сорока человек уже на берегу. Вполне неплохо, таким числом можно кое-как воевать. Так что надежда на то, что я увижу рассвет, еще есть.

Я инстинктивно цапнул рукой предплечье, проверяя, на месте ли намотка из старого бинта, призванная показать всем своим, что я – свой! Кстати, враг по этим белым марлевым повязкам сразу поймет, что мы – чужаки! А может, и не поймет, хрен его знает, все-таки я не боец и боевого опыта у меня с гулькин нос.

Из лодки я выбрался не как все, а полез через борт, и не потому, что я такой особенный и сам себе на уме, просто все остальные рванули, как стадо баранов, на нос лодки. Толкались, отпихивали друг друга в сторону, несколько даже свалилось за борт, где тут же раскровенили себе лобешники об острые камни. Образовались затор и давка. Мне сразу стало не по себе от мысли, что сейчас какой-нибудь бородатый турок как шарахнет длинной очередью из пулемета – и все!.. Хандец господам пиратам!

Перебравшись через борт лодки, вскинул автомат и, осторожно переставляя ноги, побрел по камням волнореза к берегу. Осклизлые мокрые камни, поросшие противной мелкой морской травой. Воздух был наполнен запахом гниющих водорослей, мусора и нефтепродуктов. Позади послышались бодрое шлепанье и привычный бубнеж:

– Эй, бро, подожди, а то я не успеваю!

Я добрался до береговой линии и тут же плюхнулся на задницу, спрятавшись за бетонной плитой, прикрывающей песок пляжа от морских волн. Дальше идти не хотелось, ну вот на кой ляд мне лезть первым? Я в герои не нанимался. По крайней мере не за те гроши, которые обещал хозяин «жабодава».

– Бро, ты чего? – удивился подбежавший ко мне болтливый паренек. – Сказали же идти к той хибаре.

– Я тут прикрываю высадку основных сил, – пошутил я, кивая на толпу вояк, осторожно бредущую по камням волнореза к берегу.

– Точняк! – догадливо хлопнул себя по лбу паренек и тут же упал рядом. – Бро, зацени какие у меня наколенники. Сам делал! Наколенники – самая важная вещь на войне!

– Ты, это… того, – тут же прервал я начинающийся словесный поток, – отползи метров на десять-двадцать, мы сейчас представляем отличную групповую мишень.

– Понял, не дурак! – Парнишка тут же подскочил и на карачках отполз в сторону.

Как только я остался в относительной тишине, тут же занялся тем, для чего, собственно говоря, и валялся за бетонной плитой все это время, а именно перешнуровал ботинки. Кирзовые берцы, которые мне выдали в тренировочном лагере месяц назад, были редкостным говнищем. Такого иезуитского орудия пыток не применяли даже в средневековой инквизиции. Они совершенно не хотели подстраиваться под ногу. Чтобы эти говнодавы перестали натирать мне ноги, пришлось на носок намотать еще и портянки.

– Че развалились? – сурово спросил подошедший бородач с РПК.

– Мы здесь прикрываем вашу высадку! – вместо меня крикнул в ответ болтун. – Кто-то же должен головой думать!

Бородатый великан надменно хмыкнул и, ничего не ответив, зашагал дальше к цели. За ним потянулась вереница мокрых и ободранных наемников. Я пристроился в самом хвосте этого шествия.

– Может, нам обогнать этих доходяг и провести разведку?

– Слушай, Вася, или как там тебя! – не выдержал я.

– Ваня, – поправил меня болтун.

– Так вот, мой молчаливый друг Ваня, давай договоримся: если ты ходишь постоянно за мной, то это еще не значит, что мы друзья. И если тебе так хочется умереть молодым, то делай это в одиночку. Лады? А меня за собой тащить не надо!

– Бро, ты чего? – искренне удивился Ваня. – Я ж просто предложил, ну типа для общего блага. Они ж, – он кивнул в сторону топающих плотной коробкой вояк, – явные валенки, не то что мы с тобой!

– Слышь, ты, Ваня Рембо, последний раз тебе говорю: заткнись и топай молча! Твой бубнеж за километр слышно!

Ваня заткнулся, и дальше мы шагали молча. Вокруг стояла серая мгла, характерная для всех приморских поселений в предрассветные часы. Той чернильной темноты, что была ночью, уже нет, но и солнце еще не всплыло из-за горизонта, и пока лишь только первые робкие лучи появляются где-то на востоке, пытаясь разогнать непроглядную муть. Если не принимать во внимание, что на мне навешан десяток килограммов смертоносного железа и я направляюсь в составе команды отбросов и головорезов грабить и убивать, то могло показаться, что сейчас мирное время и я в очередной турпоездке.

Ощущения были совершенно дикие. С одной стороны, мы вроде как штурмовая команда, которая высадилась на лодках и сейчас должна захватить небольшой приморский поселок, чтобы разграбить его, но при этом вокруг стоит абсолютнейшая тишина, нарушаемая лишь шумом ветра, играющего с незакрепленными металлическими предметами, шуршанием мелких камешков под ногами двух десятков бойцов, да едва различимый бубнеж Вани (вот ведь зараза, никак не угомонится).

Нет, это, конечно, хорошо, что турки проспали нашу высадку, и мы их возьмем сонными, в теплых постелях, но все равно как-то все это неправильно. Как-то слишком жестоко и одновременно банально и прозаично. А ведь так не должно быть. А как оно должно быть на самом деле, я не знал.

Толпа десантников, весело топающая немного впереди, резко остановилась и утрамбовалась до состояния монолита. Вояки кого-то обступили плотным кольцом и сейчас внимательно осматривали, подсвечивая огнем зажигалки.

Оказалось, что мы наткнулись на первого турка. Защитник поселка лежал в луже собственной крови. Его зарезали ножом, ткнув в печень. Крови натекло столько, что можно было устроить небольшой заплыв. Она даже еще не успела загустеть и превратиться в