Читать книгу "Город Антонеску. Книга 2 - Валентина Тырмос"

даже глава SSI генерал Кристеску.

Трудно сказать, что произошло за четыре дня, минувших между этими заседаниями, только сегодня Антонеску настроен еще более свирепо. Сегодня ему уже безразлично, что сотворит Алексяну с одесскими жидами: расстреляет, повесит, депортирует к черту – «la dracu».

Лишь бы их не было в городе! Не было в природе!

Лишь бы НАС не было в природе!

«Ничего не хочу знать, – рычит «Красная Собака». – Загони их всех в катакомбы – «in catacomb»! Сбрось их в Черное море – «in Marea Neagra»! С моей точки зрения, они просто могут сдохнуть! Пусть сдохнет сотня, пусть сдохнет тысяча, пусть сдохнут все…»

[Стенограмма заседания Совета Министров Румынии, 16 декабря 1941-го. Архив Министерства внутренних дел, папка 400/10, том 78.]

Евреев Одессы ожидает депортация…

Но это только так говорится: «депортация». Все присутствующие на заседании: и министры, и их заместители, и глава SSI генерал Кристеску, прекрасно понимают, что истинный смысл этого слова: «смерть!».

Евреев Одессы вначале выгонят в Транснистрию, к Бугу, а затем всех тех, кто останется в живых, перегонят через Буг, в Рейхскомиссариат «Украина», и…

И «еврейский вопрос Одессы» будет закрыт.

Так что приговор, фактически, подписан и осталось только уточнить детали: сколько всего их осталось, этих жидов, где они схоронились и как выкурить их оттуда…

Списки «оставшихся в живых»

Еще в ноябре 1941-го, в процессе вынужденного «антракта», Алексяну стал делать попытки выяснить число оставшихся в живых евреев.

Во-первых, этого требовал от него Антонеску, а во-вторых – самому любопытно!

С этой благой целью даже была проведена некоторая импровизированная перепись населения.

Нет-нет, конечно, румыны в те дни не имели ни знаний, ни опыта для проведения «настоящей» переписи, не обладали они и современной американской техникой IBM, которую с таким «успехом» использовали нацисты в Европе[4].

Зато к их услугам были… дворники.

О, конечно, знаменитые одесские дворники!

Многие из них были лично заинтересованы в скорейшем выдворении евреев из их «шикарных квартир», наполненных «мебелями», «малированными кастрюлями» и пуховыми подушками.

Дворники подготовили списки «оставшихся в живых», но, видимо, несколько перестарались…

В этих списках оказалось более 100 тысяч человек!

Сказывалось, наверное, неодолимое желание обладать «малированными кастрюлями», и кроме евреев в списки попало значительное число людей других национальностей.

Алексяну не поверил дворникам – уж очень нереальными показались ему эти 100 тысяч. Нужно было искать другое решение, и вскоре оно было найдено.

Не иначе как «милый молодой человек», гауптштурмфюрер Рихтер подсказал.

Да в чем проблема? Создавайте юденрат!

Что собой представлял рекомендуемый Рихтером юденрат и каковы должны были быть его обязанности, вы, конечно, уже знаете.

Ну, вот теперь и в Одессе будет юденрат.

И даже не один, а несколько – в каждом районе свой.

Организация этих юденратов, называемых здесь «еврейскими комитетами», проводилась местными румынскими властями, власти же выделили им помещения и снабдили всякими необходимыми документами.

Об одесских еврейских комитетах почти ничего не известно.

Мельком о них упоминает профессор Саул Боровой[5].

Мельком – Леня Сушон, мать которого Фредерика, врач Еврейской больницы, была членом одного из таких комитетов, помещавшегося в здании Медицинского института на Херсонской.

Сушон: «Там… возник своеобразный «штаб» для помощи евреям, для их лечения, снабжения продуктами и просто для учета – составления списка оставшихся…»[6]

Трудно, правда, представить, что еврейский комитет, в работе которого принимала участие доктор Сушон, в эти страшные дни в Одессе занимался «лечением евреев и снабжением их продуктами».

Во всяком случае, мы об этом не слышали.

А вот «учет» – составление «списка оставшихся в живых» – это другое дело!

О «списке оставшихся в живых» вспоминает еще один одессит – Иосиф Каплер. Юрист по образованию, Каплер был когда-то, в начале века, членом еврейской партии «Бунд» и редактором газеты «Одесский листок», а в декабре 1941-го, в уже достаточно солидном возрасте, оказался членом еврейского комитета, помещавшегося на Ольгиевской, 18.

По свидетельству Каплера, задачей его комитета было действительно составление «списка оставшихся в живых» и… сбор еврейских ценностей для передачи властям.

К «ценностям», кстати, кроме золота, серебра и бриллиантов причислялись ковры, картины, мебель, постельное белье, посуда – да-да, те самые «малированные кастрюли», которых так алкали наши дворники. Известен случай, когда какой-то прокурор, видимо, куратор комитета, «заказал» добыть для него «золотые часы хорошего качества, золотое кольцо с большим бриллиантом, два теплых новых одеяла, пять штук новых простынь, четыре пододеяльника, красивый посудный сервиз и… кухонную посуду».

Каплер, видимо, боясь «запачкаться», от сбора еврейских ценностей отказался, предпочтя ему регистрацию «оставшихся в живых».

Вот ведь что получается: даже Каплер, при всем своем уме и жизненном опыте, не понял этой, с позволения сказать, новой «регистрации»!

Для проведения регистрации еврейские комитеты направляли в подведомственные им районы своих представителей.

Представители обходили квартиры, предъявляли напечатанные на огрызках бумаги «удостоверения» и, расположившись с удобством за семейным столом, пили предложенный радушной хозяйкой чай… мороз ведь на улице!.. и делали свое черное дело – переписывали хозяев.

Они вносили в «список оставшихся в живых» точный адрес, имя, отчество и фамилию каждого члена семьи, возраст, пол и профессию, не забывая указать и, не известно зачем, родственные связи – мать, сын, племянник…

К основному списку прилагался еще один, дополнительный, в котором указывалось число комнат в квартире. Но это понадобится потом, позже, после депортации, когда квартира станет уже «бесхозной»…

Но как представители объясняли евреям необходимость такой регистрации?

Да как угодно!

Хоть подготовкой к выдаче «продуктовых карточек».

А что? Вполне логично: в Одессе голод!

Ну, а сами они, представители, что сами они об этом думали?

Ведь и они, в конце концов, были евреями?

Ведь их тоже должна была коснуться депортация?

Вот перед нами один из списков, составленный в декабре 1941 года и озаглавленный: «Особое дело паспортного стола 9-го полицейского участка города Одессы: список евреев, проживающих на территории 9-го района Одессы, с указанием точного адреса проживания, полного состава семьи, пола и возраста владельцев квартир».

Представители еврейского комитета, составлявшие этот список, обошли все квартиры евреев в 95 домах, расположенных на 15 улицах Одессы.

Дорогие наши друзья одесситы, где бы ни был сегодня ваш дом, вы, конечно, помните эти милые сердцу улицы и переулки – свидетели нашей юности: Софиевская, Преображенская, Гаванная, Приморский бульвар, Малый и Театральный переулки…

В этом списке 605 человек.

Как показал проведенный нами статистический анализ, это, в основном, женщины – 46,3 % (280 человек, от 16 и до 60 лет), и старики – 20,8 % (126 человек, от 60 и до 90