Читать книгу "Голос греха - Такэси Сиота"

Выгоревшие листы были исписаны по-английски. Тёмно-синие чернила указывали на то, что, скорее всего, использовалась авторучка. Тетрадь выглядела довольно старой. Какая связь может быть между отцом, который всю свою жизнь был портным, и этим английским текстом?

Тосия попытался что-то прочитать, но тут было слишком много непонятных слов, а длинные предложения словно имели целью запутать читателя, поэтому решимость его быстро угасла. И хотя Тосия сгорал от нетерпения узнать, о чём же там написано, до вечера он вряд ли управился бы.

Вместо этого Тосия решил послушать кассету. Тем более что прямо перед ним стоял старый плеер. Верхняя половина кассеты была белого цвета, нижняя — зелёного: напоминание об эпохе Сёва.[4] Белая часть, похоже, предназначалась для надписи, но та отсутствовала.

Тосия поставил кассету стороной А и нажал кнопку воспроизведения. Раздался неприятный звук, а затем послышался шум. Заговорили двое — мужчина и женщина. Тосия сразу определил, что мужской голос принадлежал отцу. Ласковый женский голос вкрадчиво похвалил зажигалку отца. Громко зазвучало вступление к популярной японской песне, послышались аплодисменты и звуки бубна.

Происходило это, по всей видимости, в баре. Когда отец был в хорошем расположении духа, он брал с собой в бар ещё маленького Тосию, и тот высказывал хозяйке все свои жалобы, о которых молчал дома. Нахлынули воспоминания, Тосия расслабился.

На мгновение звук прервался, и раздался голос поющего мальчика: «Я, я засмеюсь…»

— А, Кадзами Синго,[5] — улыбнулся Тосия. Несмотря на детский голос, он понял, что тот принадлежал ему.

Продолжилось неуверенное пение, сопровождавшееся женскими возгласами и звуками бубна. Временами оно прерывалось, но в целом было довольно вдохновенным. По окончании «певцу» был оказан тёплый приём, и на этом запись закончилась.

Тосия вспомнил, что в то время у отца были короткие волосы. В последние годы его жизни в них была заметна седина, но тогда ему было, наверное, лет тридцать. Тосия подумал, что время от времени отец, должно быть, слушал эту кассету. Перед ним всплыло лицо Сиори, и защемило сердце.

Он уже собрался вытащить кассету, как опять раздался неприятный треск, а затем: «Авто-бусная оста-новка, Дзё-нангу, скамейка…»

Это тоже был его детский голос, тот же, что исполнял песню Кадзами Синго.

— «В направлении Киото проехать по линии Итиго… два километра, автобусная остановка, Дзёнангу, скамейка, сесть сзади…»

Запись оборвалась.

— Это ещё что?

Опять — так же, как и когда он просматривал тетрадь — его пронзило странное чувство; видимо, сказывалось почти полное отсутствие посторонних шумов. Ему почудился какой-то тихий звук, но шёл ли он откуда-то с улицы, или его издавала повреждённая кассета, понять было невозможно. Во всяком случае, Тосия совершенно не помнил, чтобы на записи могло быть что-то подобное.

Слово «дзёнангу» тут же превратилось в название синтоистского храма в Фусими.[6] «Скамейка, сзади» — задняя часть скамейки на ближайшей автобусной остановке. Поначалу Тосия решил, что эта запись — часть детской игры в кладоискателей, но его не оставляло ощущение, что голос звучит неестественно и записан так явно специально. По крайней мере, обычным желанием запечатлеть милые детские фразочки здесь и не пахло.

Тосия быстро прокрутил кассету в ускоренном режиме, чтобы убедиться, не записано ли на ней что-то ещё, но больше ничего не было. Он ещё раз перелистал страницы чёрной кожаной тетради, размышляя о том, что, наверное, слишком серьёзно к этому отнёсся…

«Гинга» «Мандо»

Неожиданно наткнувшись на эти слова, Тосия замер. На последнем развороте обнаружились надписи на японском языке. На левой странице — «Гинга», на правой — «Мандо». Оба — известные в Японии производители кондитерских изделий. Аккуратно были обозначены выручка, количество сотрудников, имена президентов обеих компаний. А это-то здесь зачем и почему?.. Короче, ничего не поймёшь, пока не прочитаешь предшествующий английский текст.

Однако когда он закрыл тетрадь, в его памяти всплыло дело «Гин-Ман». Это было нашумевшее дело, охватившее район Кансай,[7] когда Тосия был ребёнком. Он и сейчас ясно помнил портрет мужчины с лисьими глазами. Отец и английский текст, английский текст и производители кондитерских изделий, отец и производители кондитерских изделий… Ни одно из этих сочетаний не имело никакого смысла. Существует ли какая-то связь между тетрадью и кассетой?

Благодаря кондиционеру вспотевшая спина охладилась.

Совершенно забыв про альбом, который просила мать, Тосия с зажатой в руках тетрадью выбежал из комнаты. Спустившись по скрипящим ступеням лестницы, вернулся в мастерскую и, открыв дверь, тут же прошёл в ателье. Бросился к стоящему на стойке массивному ноутбуку и быстро заработал мышкой.

Вбив в поисковике дело «Гин-Ман» и кликая на появившиеся ссылки, Тосия пробегал глазами по тексту. Похоже, что это дело было значительно более запутанное, чем он думал.

Тосия считал, что всё ограничилось лишь подбрасыванием на полки магазинов сладостей с добавленным в них ядом, но оказалось, что это переросло в серьёзное происшествие, начавшееся с похищения главы компании «Гинга», за которым последовал масштабный шантаж производителей продуктов питания и кондитерских изделий. Примерно через полтора года после похищения главы компании преступная группировка объявила о прекращении преследования кондитеров и исчезла. А в феврале 2000 года дело о череде преступлений было полностью закрыто по истечении срока давности.

Вдруг палец Тосии, прокручивавший экран, застыл.

«Для контактов с потерпевшими компаниями преступниками использовались кассеты с записями женских и детских голосов».

Сердце Тосии учащённо забилось, по коже пробежал мороз, а потом в ней словно открылись все поры. Компьютерная мышь в ладони тут же стала скользкой от пота.

Чтобы услышать кассету, которую использовали преступники, он прошерстил кучу сайтов. До сих пор, хотя с того времени прошёл 31 год, в Сети хранилось большое количество подобных материалов. Однако то, что он искал, никак не попадалось, и раздражение в нём усиливалось. Наконец шестой по счёту открылась какая-то документальная программа. Зазвучала запись голоса мальчика, используемая для шантажа производителя продуктов питания «Хоуп».