Читать книгу "Обрученные - Элли Каунди"

— Ксандер! — восклицает его мать. В ее голосе смешались изумление и упрек.

— Зато ты выглядишь изумительно, — шепчет мне Ксандер, и я слегка краснею, хотя знаю его всю свою жизнь. Но я знаю, что хороша в этом платье из блестящего зеленого атласа, с широкой, длинной юбкой. От непривычного прикосновения гладкой ткани к моей коже я чувствую себя грациозной и элегантной.

Рядом мои родители почти одновременно ахают, когда показывается Сити-Холл, освещенный по случаю праздника переливающимися голубыми и белыми огнями. Еще не видны мраморные ступени парадного крыльца, но я знаю, что они отполированы до блеска. Всю жизнь ждала я момента, когда поднимусь по этим сверкающим ступеням и войду через эту дверь в Сити-Холл — здание, которое раньше я видела только издали и порога которого никогда не переступала.

Мне хочется достать медальон и взглянуть в зеркальце, чтобы убедиться, что я выгляжу как нельзя лучше. Но боюсь показаться тщеславной и только бросаю беглый взгляд на свое лицо, отраженное в его блестящей поверхности.

Круглая крышка немного искажает черты, но это я. Мои зеленые глаза. Мои каштановые, с медным отливом волосы, которые кажутся более золотистыми в отражении, чем есть на самом деле. Мой короткий прямой нос. Моя чуть заметная ямочка на подбородке, точь-в-точь как у дедушки. Все эти черты отличают меня, Кассию Марию Рейес, которой именно сегодня исполнилось семнадцать лет.

Я поворачиваю медальон в руках, глядя, как точно прилегают друг к другу две его половинки. Так же точно день моего Обручения совпал с днем моего рождения. Мой день рождения приходится на пятнадцатое — число, в которое Банкеты обручения проводятся каждый месяц. Я всегда надеялась, что мой банкет состоится как раз в день моего рождения, хотя понимала, что это необязательно. Вас могут вызвать на ваш банкет в любой месяц в течение года после того, как вам исполнилось семнадцать. Когда две недели назад я узнала, что действительно буду обручена в день моего рождения, я почти услышала щелчок двух совместившихся створок: то, о чем я так долго мечтала, в точности совпало с реальностью.

И хотя мне не пришлось ждать этого события ни одного дня после того, как мне исполнилось семнадцать, в каком-то смысле я ждала его всю свою жизнь.

— Кассия, — с улыбкой окликает меня мама. Я смотрю на нее в волнении. Родители встают, они готовы к выходу. Встает и Ксандер, оправляет рукава. Я слышу его глубокий вздох и улыбаюсь про себя. Значит, и он немного волнуется.

— Идем, — обращается он ко мне. Какая милая и добрая у него улыбка. Я рада, что нас вызвали в одно и то же время. У нас было так много общего в детстве, а теперь и конец детства общий.

Улыбаюсь ему в ответ и говорю самое лучшее, что мы можем сказать в нашем Обществе:

— Желаю тебе оптимального результата.

— И я тебе, Кассия, — отвечает он.

Мы выходим из аэропоезда, идем по направлению к Сити-Холлу. Родители с обеих сторон берут меня под руки. Я окружена, как всегда и было, их любовью.

Сегодня нас здесь только трое из нашей семьи. Моему брату Брэму нельзя присутствовать на банкете, потому что ему еще нет семнадцати, он слишком молод. Первый банкет, на который вам можно пойти, всегда ваш собственный. А вот мне можно будет присутствовать на банкете Брэма, потому что я старшая. Я улыбаюсь своим мыслям: интересно, кто будет парой Брэма? Через семь лет я это узнаю.

Но сегодняшний вечер — мой.

Нас — тех, кто будет сегодня обручен, — легко отличить от остальных гостей на банкете не только потому, что мы моложе всех, но и потому, что мы в красивых платьях и сшитых на заказ костюмах, а наши родители и старшие сестры и братья — в простой будничной одежде. На их скучном фоне мы выглядим как яркие цветы. Отцы города улыбаются, любуясь нами, и мое сердце готово выпрыгнуть из груди, когда мы входим в Ротонду.

Кроме Ксандера, который прощально машет мне рукой, прежде чем отойти на свое место, я знаю здесь еще одну девочку по имени Лея. Она выбрала ярко-красное платье. И это хороший выбор: она достаточно красива, чтобы так выделяться. Но она явно взволнована: все время крутит свой артефакт — красный браслет из драгоценных камней. Я немного удивлена, увидев ее здесь. Мне казалось, она из тех, кто хочет остаться незамужней.

— Обрати внимание на фарфор, — говорит отец, когда мы находим свои места за столом. — Он напоминает мне Веджвуд, который мы нашли в прошлом году[2].

Мама смотрит на меня и шутливо закатывает глаза. Даже на банкете по случаю Обручения мой отец не может не обращать внимания на старинные вещи. Папа проводит месяцы, работая на старых окраинах, которые теперь реставрируют и превращают в новые городки для всеобщего использования. Он тщательно отбирает различные реликвии того общества, которое ушло в прошлое не так давно, как кажется. Например, сейчас он работает над особенно интересным реставрационным проектом: старой библиотекой. Сортирует предметы, отобранные Обществом как ценные, от тех, что признаны ненужными.

Но затем и мама заставляет меня рассмеяться: она, забыв обо всем, принимается перечислять цветы, которые попадают в поле ее зрения. Мама работает в Древесном питомнике и не может не замечать цветов.

— О, Кассия, посмотри на цветы в центре стола. Это лилии. — Она сжимает мою руку.

— Прошу занять свои места, — с подиума объявляет распорядительница. — Сейчас будет сервирован ужин.

Даже смешно, с какой быстротой все мы кидаемся по своим местам. Мы можем восхищаться фарфором и цветами и, конечно, не забываем, что собрались сюда на Банкет обручения, но... и для того, чтобы вкусно поесть.

— Говорят, на Банкетах обручения большая часть ужина остается на тарелках, — весело говорит общительного вида человек, сидящий за столом напротив нас. — Они так волнуются, что не могут съесть ни крошки. — И это правда: одна из девочек, которая сидит поодаль от нас, уставилась в свою тарелку и ни к чему не притрагивается.

Для меня, похоже, эта проблема не существует. Я не объедаюсь, но пробую с удовольствием все, что здесь подают: жареные овощи, аппетитно приготовленное мясо, свежую зелень, мягкий сыр. Легкий свежий хлеб. Принятие пищи похоже на танец, а весь банкет — на бал. Официанты грациозным движением ставят перед нами тарелки. Ароматная и красиво украшенная еда кажется такой же нарядной, как мы. Берешь в руки белоснежную салфетку, серебряную вилку, поднимаешь сияющий хрустальный бокал, и тебе слышатся звуки прекрасной музыки.

Отец счастливо улыбается, когда в конце ужина перед ним ставят кусок шоколадного торта со свежим кремом.

— Волшебно, — шепчет он так тихо, что только мы с мамой можем его услышать.

Мама тихонько смеется, слегка поддразнивая его, а он ловит ее руку.

Я вполне разделяю его восторг, когда пробую этот торт, такой вкусный, красивый и не слишком сладкий. «Темный и глубокий»[3]. Ничего вкуснее я не ела со дня Зимнего праздника несколько месяцев назад. Мне хочется, чтобы Брэм тоже попробовал торт, и на мгновение я задумываюсь, как бы унести для него кусочек.