Читать книгу "Золотой век Испанской империи - Хью Томас"

Двадцать пятого мая 1551 года принц Филипп наконец покинул Аугсбург и отбыл в Испанию. Его обратный путь лежал через Мантую, и там Гаска в подробностях рассказал ему обо всем, что случилось с ним в Перу, где он оставил 346 богатых энкомендерос и около 8 тысяч колонистов. Филипп двинулся дальше в Барселону, куда прибыл 12 июля и где, как обычно, остановился в доме Эстефании де Рекуэсенс. Оттуда он выехал только 31 июля, направившись в Сарагосу, Туделу, Сорию и Вальядолид, – свой родной город и де-факто столицу страны, куда он добрался 1 сентября{1313}.

Ни один испанский король не проводил столько времени за границей, ни один испанский монарх еще не знал так много об образе жизни в других странах, ни один правитель Испании не был настолько подготовлен к тому, чтобы стать повелителем интернациональной империи.

Двадцать третьего июня 1551 года император Карл прислал Филиппу общие рекомендации относительно управления владениями в Индиях. Например, там были такие строки:

«…вы должны рассматривать все должности, освобождающиеся в Индиях, в духе правосудия, совместно с главой и советом соответствующей отрасли, за исключением должностей в Каса-де-ла-Контратасьон, вице-королевских, председателей аудиенсий, а также должности фундидора и инспектора кузнечных мастерских, равно как и других ведущих правительственных чиновников, назначение которых я оставляю за собой… Все другие назначения на ответственные и доходные посты должны получать одобрение принца…»

Эти указания звучали как пункты из императорского завещания.

В следующем месяце Карл писал из Аугбсурга, уже с большим оптимизмом: «Из письма, полученного из Севильи 12 числа прошлого месяца, я заключил, что в Санлукар прибыла флотилия из Индий, с галеонами из всех [их] частей, и все, что было на борту, уже разгружено».

Филипп ответил ему 24 ноября:

«…И поскольку разговор зашел об Индиях, я слышал, что последние присланные оттуда отчеты удовлетворительны и что из сокровищ, привезенных из Перу епископом Паленсии [т. е. Гаской], осталось переправить в Барселону лишь 130 тысяч дукатов. Что же до других сумм, получаемых из Индий, а именно из тьерра-фирме [Венесуэлы и Колумбии], Новой Испании и Гондураса, говорят, что осталось доставить всего лишь 80765 дукатов»{1314}.

Далее в письме в больших подробностях обсуждается, каким образом должны быть потрачены деньги из Индий.

В декабре Филипп снова написал отцу, уже из Мадрида:

«Что было бы поистине благоразумно, так это снарядить флотилию для охраны побережья Андалусии, от мыса Сент-Винсент до Гибралтарского пролива, чтобы обеспечить безопасность судов, отправляющихся в Индии и прибывающих оттуда, поскольку это теперь главный путь для севильских и андалусийских купцов, могущий понести урон от французов. Снаряжение этой флотилии может быть оплачено субсидией, пожалованной Вашим Величеством, а финансирование производиться из особого налога, возложенного на все товары, прибывающие из Индий»{1315}.

Армада кораблей, номинально призванных охранять торговые флотилии, всегда подвергается искушению незаконной, а то и противозаконной деятельности. Так, почти четверть упомянутых галеонов были перегружены тайно провозимыми товарами. Капитаны этих кораблей получали порой до 100 тысяч песо от такого незаконного фрахта и еще больше – от продажи купцам должностей на своих кораблях. Им говорили, что они сами делают свои суда непригодными для боя, – но критикам отвечали, что пока пушечные палубы свободны, груз в трюмах только делает корабль устойчивее. Самое любопытное в этой истории то, что капитаны провозили свои нелегальные грузы прямо на верхней палубе, где их можно было легко увидеть.

Капитаны и адмиралы этих кораблей считались выше рангом, нежели командующие торговыми флотилиями, поскольку получали свои назначения непосредственно от монархов, в то время как адмиралы флотилий обычно отбирались чиновниками Совета Индий. Разумеется, на этот счет были дискуссии. К XVII столетию хунта де герра (военная комиссия) Совета Индий уже предоставляла свои списки лиц, пригодных на эти должности, из которых король – а точнее, его приближенные советники – отбирал подходящих кандидатов.

Было два типа капитан-генералов – те, кто назначался на эту должность пожизненно, и получившие ее на протяжении одного плавания. Как и все испанские чиновники, они должны были покупать свои посты – или по крайней мере предоставлять короне аванс в сумме 100 тысяч песо, с последующей доплатой в Индиях с восьмипроцентной надбавкой. Они принимали присягу на верность перед Советом Индий или перед председателем и чиновниками Каса-де-ла-Контратасьон. Капитан-генерал сам заботился о частных вопросах – проверке опытности своих офицеров, их снаряжении и обмундировании; назначение на некоторые должности далее возлагались на этих капитанов – например отбор капелланов, старших плотников, конопатчиков, врачей, цирюльников-хирургов, квартирмейстеров. Губернатор мог выбирать себе галеон третьим после генерала и адмирала; его корабль обычно носил название говьерно.

К мексиканским флотилиям обычно придавались два отряда пехоты, иногда переведенной из кадисского гарнизона. С каждой флотилией отправлялся инспектор (веедор), чьей задачей было следить, чтобы все основные законы соблюдались и каждый человек, начиная с капитан-генерала, выполнял свои обязанности. Он был королевским оком, имеющим силу во всех случаях и неприкосновенным для любых судебных преследований. Среди других корабельных чиновников в каждой армаде полагался счетовод, а на каждом судне – магистрат (альгвасил). Все эти установления были действительны в последние годы правления императора Карла.

В начале 1552 года Филипп был в Мадриде, а Гаска, покоритель Перу, постепенно становившийся императорским советником первого ранга, вместе с принцессой Марией находился в Линце, ведя от имени Фердинанда переговоры с Морицем Саксонским. Фердинанд продолжал выказывать озабоченность делами в Индиях и задавал Гаске множество вопросов; тот получил от Фердинанда в подарок восемь богато украшенных тарелок. Гаска купил триптих, чтобы передать его церкви Барко-де-Авила, расположенной неподалеку от места его рождения{1316}.

Триумфальная победа при Мюльберге вовсе не означала, что Карл избавился от дальнейших трудностей; совсем напротив. Он провел зиму 1551–1552 годов в Инсбруке – городе, связанном с именем его деда Максимилиана. Весной 1552 года до него дошли сведения, что протестантские князья, возмущенные тем, как император обошелся с их коллегами, заручились поддержкой нового французского короля Генриха, который вместе с Морицем Саксонским вновь переменил свою позицию и готовился напасть на крепости Мец, Туль и Верден. Еще немного – и Карл мог бы стать их пленником.