Читать книгу "Офицер: Офицер. Тактик. Стратег - Андрей Земляной"

– Наверное. – Новиков улыбнулся.

– Смотри там, сильно на артисток не западай, и больше трех за раз не охаживай.

– Si, mio Generale![467] – Новиков повесил трубку и, извиняясь, произнес: – Жена звонила.

– Это телефон? – Дунаевский удивленно рассматривал трубку непривычных очертаний, из которой выходил витой шнур.

– Да. – Новиков кивнул. – Тоже, можно сказать, мое творение. Не сама идея, разумеется, а конкретная реализация. А мы, кстати, приехали. Надеюсь, меня с вами пропустят?

– Все шутите? – Композитор усмехнулся. – Хороший театральный администратор знает всех руководителей страны в лицо и поименно. Вы, кстати, предпочитаете где сидеть, в ложе или в партере?

– Да в партере как-то привычнее. – Новиков вышел из машины и, поправив папаху, повернулся к адъютанту: – Саша, машину, наверное, можно отпустить часа на полтора, пусть поест и заправится в наркомате, а сам давай со мной. А то мало ли кому в голову придет разыскивать.

– Слушаюсь, товарищ генерал-полковник.

В фойе было шумно и многолюдно. Мелькали роскошные московские дамы, и при кавалерах и без, много было людей в форме, и еще больше просто публики, неведомым образом доставшей пригласительные на премьеру. Администратор, сразу выкатившийся из своего закутка, торжественно вручил Новикову и его адъютанту билеты в директорскую ложу и, не слушая возражений, отбыл к месту службы, которое сейчас штурмовало не менее трех десятков страждущих приобщиться к искусству.

Дунаевского и Мейерхольда уже увели куда-то в недра кинотеатра, а Кирилл с Александром, сдав шинели и головные уборы в гардероб, прошли в буфет и основательно там подкрепились бутербродами и горячим чаем. В меню, кстати, присутствовал не только черный, но и зеленый чай, что с радостью оценили несколько китайцев, поглощавших еду за соседним столиком. Вообще национальный состав был довольно пестрым, что отражало суть столицы как центра огромного многонационального государства. Ну, и не в последнюю очередь то, что на сеансы в московские кинотеатры и на спектакли приезжим с иногородними паспортами было зарезервировано до трети билетов.

Подкрепившись, Новиков и Горшенин прошли в холл, где Кирилл на несколько минут подвис у афиши, на которой был изображен истребитель И-180 и актер Николай Крючков в летном шлеме. Насколько Новиков помнил, в его истории герой фильма «Парень из нашего города» был танкистом, но в этой он волшебным образом превратился в летчика. Впрочем, удивляться не приходилось, так как не было ни выезда кинематографистов в Алма-Ату, ни немцев под Москвой, ни многого другого.

– С трудом вас нашел, – раздался голос из-за спины. Обернувшись, Кирилл увидел Дмитрия Яковлевича Покрасса в сопровождении двух очаровательных девушек. – Это же просто вавилонское столпотворение какое-то. Вот, дамы, разрешите представить вам моего, смею думать, коллегу, замечательного композитора и автора прекрасных стихов, Кирилла Андреевича Новикова, который в свободное от песен время работает заместителем народного комиссара внутренних дел. А это вот Валя Серова и Людочка Целиковская.

– Ну, кто же не знает двух звезд советского кино! – Новиков с удовольствием и осторожно пожал две тонкие девичьи ладошки. А глаза актрис уже внимательно осмотрели генерала, особенно тщательно оценив его роскошный набор орденов и атлетическую фигуру, и сочли его годным для дальнейшего употребления. И именно поэтому взгляды красавиц были острее кинжала, а ножки, затянутые в модные шелковые чулки, уже приплясывали от нетерпения.

– Кирилл Андреевич, не приютите девушек в ложе? Так уж получилось, что места им достались неудачные, а из ложи им будет все прекрасно видно. И кстати, сразу после премьеры мы все приглашены на вечер, посвященный премьере.

– Да, разумеется. – Новиков кивнул и, улыбнувшись девушкам, приглашающе качнул головой. – Покажете дорогу, красавицы? А то я здесь первый раз.

Фильм Кириллу в основном понравился. Не было ни фанерных танков, ни бутафорских истребителей, и все, видимо, потому, что в консультантах значился сам Чкалов, а тот любую работу делал на совесть. Крючков в роли «парня из нашего города» тоже выглядел достоверно, особенно когда камера брала крупно лицо артиста, бросающего машину в атаку.

Кое-что, видимо, было снято на испытательном полигоне, где проверяли аппаратуру и испытывали устойчивость людей к перегрузкам, поскольку уж больно правдоподобно обвисало лицо Крючкова при выводе из пике. А неизбалованная советская публика вообще приняла фильм на ура, наградив авторский состав настоящей овацией.

Потом вереница такси и автобус забрали всех причастных и повезли в небольшой ресторан, название которого Кирилл не запомнил. Да и мудрено было запомнить, потому что перед ним распушали хвост две красавицы, и эпизодически пытались строить глазки другие девушки. Когда отшумело и это торжество, небольшой компанией, всего в десять человек, переместились в огромную квартиру Исаака Дунаевского, который написал музыку к кинофильму. Там все было гораздо спокойнее. Кому было невтерпеж, танцевали, а Покрасс и Дунаевский играли на огромном концертном рояле все подряд. Танго, вальсы и даже шимми.

А в уголке, видимо продолжая давний спор, беседовали два мужчины, и было в них что-то такое неуловимо воландовское, что Кирилл подошел ближе.

– И вы, милостивый государь, не могли не отметить, что дьявольщина, так присущая первому этапу революции, как-то спокойно и размеренно сменилась своей противоположностью – соборностью и миростроительством.

Говоривший, а точнее вещавший словно с трибуны, человек оказался знаком Кириллу. Это был знаменитый гипнотизер и мистификатор Вольф Мессинг. Мессинг – обыкновенный авантюрист и шарлатан, но однако обладающий острым умом, наблюдательностью и аналитическим складом мышления, что и позволяло выглядеть в глазах обывателей волшебником. А вот второй собеседник Мессинга Кириллу кого-то напоминал, но профессиональная память вдруг дала сбой.

– А, Кирилл Андреевич, хочу представить вам моего старинного знакомого Михаила Афанасьевича…

– Булгакова?

Кирилл даже слегка опешил от такого поворота. Булгаков, как он помнил, умер в сороковом от болезни почек, но тут писатель выглядел вполне здоровым, хоть и не цветущим. Конечно, в подготовленном Новиковым списке деятелей науки и культуры, которых стоит сохранить, значилось и имя автора одного из лучших мистических романов, но вот конкретные решения принимались не им, и о результатах никто в известность не ставил.

– Как ваш «Мастер и Маргарита»? – Кирилл, не напрягаясь, переставил массивное кресло поближе и сел.

– Хм… – Михаил Афанасьевич округлил глаза. – Я вроде кроме жены его никому не показывал.

– Мой друг утверждает, что рукописи не горят. – Кирилл покачал головой. – Кстати, я, наверное, могу поспособствовать изданию вашего романа. Замечательная вещь получилась. А как ваша болезнь?