Читать книгу "Буря Жнеца. Том 2 - Стивен Эриксон"

Брови Бриса Беддикта поползли вверх. Вон оно как.

Ну и…

И отлично.

Один из немногих уцелевших офицеров гарнизона формально капитулировал перед адъюнктом сразу за западными воротами, и сейчас Тавор вступала в Летерас во главе оккупационной армии.

Оставив Кулака Блистига распоряжаться остальными силами, она построила около пятисот выживших морпехов вместе с Кулаком Кенебом, и, добавив к ним собственный конный отряд, направилась к императорскому дворцу. Который здесь весьма некстати звался Вечным домом.

Ехавшая позади Лостары Йил Синн громко вскрикнула, когда над городом появился дракон, затем расхохоталась и захлопала в ладоши, когда по меньшей мере две «ругани» и волна за волной яростной магии обратили его в бегство.

Передовые взводы капитана Фарадан Сорт все еще действовали в городе – чему наблюдались многочисленные свидетельства. Сейчас они были уже во дворце, или как минимум у самого дворца. И, похоже, настроены весьма серьезно.

Типичный командующий был бы сейчас в бешенстве – где-то впереди творят резню никем не управляемые солдаты, кучка заросших грязью морпехов, позабывших, что такое жить не в лесу, ломится сейчас в двери дворца, ведомая лишь жаждой крови и мести. Разве так она хотела бы объявить о своем вступлении в город? Да эти придурки могут во дворце никого живого не оставить!

И потом, еще этот неубиваемый император. Лостаре Йил не верилось, что такое вообще возможно. «Ругань» между ног, прямо на троне, и его потом месяц будут по клочкам собирать. А ведь со Скрипача станется. Один шаг в тронный зал, чпок огромного арбалета, и сержант ныряет обратно в двери, а внутри словно вулкан взрывается. Да он ради такого удовольствия, пожалуй, и себя не пожалеет.

Без сомнения, Тавор на ум должно было прийти то же самое, однако она ничего не говорила. И не требовала от своих солдат поторапливаться – да те и не были к тому способны, особенно морпехи. Они двигались размеренным шагом, из улочек, переулков и боковых проходов начали появляться горожане, чтобы поглазеть на марш. Некоторые даже выкрикивали приветствия, в срывающихся голосах явно слышалось облегчение.

Город выглядел далеко не лучшим образом. Бунты, землетрясение, морантская взрывчатка. Лостара Йил начала понимать, что если явление Охотников за костями что-то и означало для горожан, то это была надежда на возвращение порядка, возрождение цивилизации, закона – как ни странно, на мир.

Однако, адъюнкт, если мы задержимся здесь, все изменится. Так оно всегда и бывает. Никто не любит жить под пятой оккупанта. Это в человеческой природе – придать собственному отчаянию лицо чужеземца, а потом спустить на него всех собак.

Видишь этих горожан? Светлые, радостные лица? Любой из них может вскорости ударить нам в спину. За самым добрым лицом, за самой ласковой улыбкой может скрываться убийца и насильник.

Колонна замедлила ход – впереди собиралось все больше и больше народу. То тут, то там люди принимались что-то скандировать. На летерийском, в тоне голосов звучало нечто среднее между требованием и надеждой.

– Адъюнкт, что они такое выкрикивают?

– Имя, – ответила она. – Вернее, кажется, два имени. Одного они называют Спасителем, другого…

– Другого… как?

Она бросила на Лостару быстрый взгляд, поджала губы, потом все же ответила:

– Императором.

Императором?

– Но я думала…

– Это новый император, капитан. Похоже, только что провозглашенный.

А нас, выходит, забыли спросить?

Прямо впереди горожане стояли сплошной стеной, пройти сквозь которую не было никакой надежды, однако навстречу им оттуда кто-то сейчас пробивался.

Адъюнкт подняла руку в перчатке, командуя остановиться.

Наружу из толпы появилась небольшая группа, впереди шла чрезвычайно толстая женщина, за ней – маленький приземистый человечек, в карманах плаща у него, кажется, крысы, следом еще двое мужчин, похоже, что братьев. Оба худые, один – в офицерской форме, другой завернут в драную окровавленную простыню.

Тавор слезла с седла и сделала Лостаре знак поступить так же.

Обе шагнули навстречу группе. Когда они приблизились, толстая женщина отступила на шаг в сторону, с неожиданной грацией взмахнула пухлой рукой и сказала:

– Командующая, позвольте представить вам Бриса Беддикта, некогда – до эдурского завоевания – поборника короля Эгзары Дисканара, а ныне провозглашенного Спасителем. И его брата, Тегола Беддикта, финансового гения и освободителя порабощенных, а также как минимум наполовину достойного любовника, которого любящие подданные прямо сейчас провозглашают новым императором Летера.

Адъюнкт, похоже, потеряла дар речи.

Лостара уставилась на этого самого Тегола Беддикта – хотя, сказать по правде, предпочла бы подольше задержать взгляд на Брисе – и не могла не нахмуриться при виде отвратительной простыни. Вот это – финансовый гений?

Брис Беддикт выступил на шаг вперед и, как и огромная женщина, заговорил на торговом наречии:

– Мы сопроводим вас к Вечному дому, командующая, где, я полагаю, сейчас находится император без империи, которого следует низложить. – Чуть помедлив, он добавил: – Я полагаю, командующая, что вы здесь в качестве освободителей. И, как следствие, не намерены злоупотребить нашим гостеприимством.

– Под этим вы, видимо, подразумеваете, – ответила адъюнкт, – что у меня недостаточно сил для полноценной оккупации? Известно ли вам, Брис Беддикт, что ваша восточная граница прорвана? И что внутрь империи движется армия союзников?

– Следовательно, вы здесь как завоеватели? – уточнил Брис Беддикт.

Адъюнкт вздохнула, потом расстегнула ремешок и сняла шлем. Стянула перчатку и провела ладонью по коротким, мокрым от пота волосам.

– Храни нас Худ от этого, – негромко произнесла она. – Брис Беддикт, организуйте для нас проход через толпу. – Помедлила, перевела взгляд на Тегола Беддикта и нахмурилась: – Для императора вы что-то не слишком разговорчивы.

Тегол ответил на это жизнерадостной улыбкой, совершенно его преобразившей, и Лостара внезапно совершенно позабыла про его воинственного брата.

Духи песков, что за глаза…

– Прошу меня извинить, командующая. Не могу не признать, что несколько ошеломлен.

Адъюнкт медленно кивнула.

– Приветствующим вас народом – да, я могу понять…

– Да нет же! Она сказала про минимум наполовину достойного любовника. Меня очень обеспокоила та, другая половина…

– О Тегол! – воскликнула толстая женщина. – Я всего лишь проявила некоторую скромность, ради тебя же самого.

– Скромность – это с твоей-то стороны, Рукет? Да ты хоть знаешь, что это слово вообще означает? Я хочу сказать – ты на себя-то смотрела? Тем более что на тебя трудно не смотреть, если ты понимаешь, о чем я.